Рыбалка на Юконе

Первое впечатление. В Анкоридже очень хорошо развита малая авиация. Часто в небе можно увидеть одновременно два маленьких самолётика. Самолёты являются основным средством передвижения между отдалёнными населёнными пунктами Аляски, так как дорожная сеть отсутствует. Этот транспорт вполне доступен для местного населения: старенький самолёт можно купить за $15 тысяч.

От Анкориджа к месту нашего спуска на воду мы добирались на арендованном автомобиле. Путь занял приблизительно 12 часов. По пути посмотрели гору Маккинли и заехали перекусить в город Фэрбэнкс. Когда отъехали от Фэрбэнкса километров на 200, начались довольно глухие и безлюдные места. Уже смеркалось, и на дороге появились животные. Мы видели штук 20 зайцев — полагаю, это местные кролики. Встретили четырёх лосей. Остановились, чтобы сфотографировать одного из кроликов, а тот, вместо того, чтобы дать стрекача, припрыгал к снимающему на расстояние 2 метра, сел и начал его рассматривать. Похоже, что живность здесь совершенно человека не боится.

На берег реки Тананы мы попали 15 июля в третьем часу ночи. В это время они (ночи) стоят белые. Темнеет с часа ночи до трёх, но даже в самое тёмное время суток можно обходиться без фонаря. На берегу стояли штук десять пикапов местных жителей. Вероятно, они, доехав до реки, сели в лодку и, оставив машину, уехали по своим делам. На берегу стояло несколько старых «рыбочерпалок». Этот механизм представляет собой бревенчатый плот, на котором собрана деревянная конструкция из двух насаженных на ось лопастей — черпаков. Высота конструкции 4-5 метров. Плот ставится на воду, и черпалка приводится в движение течением реки. Пойманная рыба скатывается в специальный лоток и её, по сути, остаётся только разделать. Как ловят такой черпалкой, мы не видели, но устройство весьма оригинально.

Природа в этих местах напоминает тайгу в России. Войти в лес очень сложно, так как ни тропинок, ни дорог нет и растительность очень плотная. В основном, лес состоит из ели, попадаются довольно убогие берёзки, есть также осины и тополя. На болотах растут ели, напоминающие облезлые хлысты: порой кажется, что они находятся в состоянии отмирания.

Место нашего спуска на воду — посёлок Мэнли Хот Спрингз (переводится как «горячие источники Мэнли») — был основан приблизительно в 1903 году бизнесменом Мэнли для желающих отдохнуть и расслабиться в местных горячих ключах. Кстати, некоторые здания, построенные самим Мэнли, достояли до наших дней. Сегодня в посёлке проживает около 80 человек, но у них есть свой аэродром, которым они оживлённо пользуются. За световой день, который мы провели там, взлетело несколько самолётов и один вертолёт. Мы видели припаркованный самолёт, стоявший у местного жителя около дома, рядом с его машиной.

Утром купил лицензию на рыбную ловлю. В захолустном домике местная бабуля продаёт лицензии на право охоты и рыбалки. Моя лицензия на 2 недели спортивной рыбалки обошлась мне в $80, хотя для местных жителей годовая лицензия на лов сетью стоит $10. Если бы я захотел лицензию на год, то пришлось бы заплатить $146. В придачу к лицензии дают газетку, в которой изложены правила ловли и описание рыб, которые водятся в бассейне Юкона.

Интересное наблюдение. Любой индеец имеет квадроцикл, и, хотя протяжённость посёлка составляет максимум 1 километр, все (в том числе дети) передвигаются на квадроциклах. Население любит пикапы (фордовские и другие) — огромные грузовички, обычно раздолбанные, но на ходу. Эти практичные фермерские машины удобны для перевозки грузов. Что интересно, хозяева мало внимания уделяют внешнему виду и внутреннему убранству автомобиля. Обычно автомобиль со всех сторон побит, внутри его царит беспорядок, короче, автомобиль всегда очень грязный, причём как снаружи, так и внутри.

Поплыли!
На сбор байдарок и погрузку вещей ушёл почти весь день.

На воду вышли только в девятом часу вечера. Когда спускали байдарку, один из местных сказал, что обязательно надо надеть спасательный жилет, иначе придётся платить штраф — $250. За первый же вечер на реке Танана мы видели шесть бобров, двух чёрных медведей, примерно пять стай уток и огромное количество следов лосей по берегам. Просто рай для охотников.

17 июля — утро после первой стоянки. Фильтр отказывается очищать воду реки: огромное количество глины оседает на керамическом картридже, который приходится промывать каждые 2 минуты. Прозрачность воды составляет 1 сантиметр. Фильтрация воды очень похожа на издевательство, и мы решаем останавливаться в местах впадения горных ручьев, вода в которых просто чистейшая (вода в реке Танана и Юкон серая по цвету из-за огромного количества взвеси). Стоянки старались делать на островах, или местах хорошо продуваемых, иначе было просто невыносимо от мошки и комаров. Выяснили, что за день по реке Танана реально проходить 70 километров. Вероятно, из-за того, что скорость течения составляет 8 км/ч.

В этот же день добрались до речки с названием Рыбная (Fish Creek). Речка эта вытекает из одноимённого озера, и сильно напоминает рязанскую Пру — обилие комаров, красивые виды, отсутствие поселений человека и слегка торфяная вода. При этом воду можно назвать прозрачной: есть, конечно, лёгкий торфяной оттенок, но дно видно на глубину метра полтора. Попытались ловить, но комары быстро вынудили нас это место покинуть. За те 20 минут, что мы провели на речке Рыбной, увидели несколько моторных лодок с рыбаками, которые пролетали мимо нас и следовали, видимо, к известным им рыбным местам. От Fish Creek мы отошли совсем недалеко и решили заночевать.

Таким образом, субботнее утро 18 числа мы встретили на песчаной отмели, на которой были гнёзда чаек. Воду для питья набирали из небольших луж, оставшихся после разлива. В таких лужах вода чистая — вероятно, она успела либо отфильтроваться песком, либо отстояться. Судоходство на реке лучше, чем на Оке: за два дня видели три баржи. В месте слияния реки Тананы с Юконом, посетили посёлок Танана. В посёлке, в котором население составляет 250 человек, есть свой аэропорт. Дороги грунтовые, политы маслом, чтобы не пылили. Первый раз попробовали сушёную чавычу — угостили местные. Отличная вещь! Что интересно, её сушат либо вообще не добавляя соли, либо добавляя её очень мало, и слегка коптят. Я соли не почувствовал.

Купили у местных одну свежепойманную рыбину по цене $3 за килограмм. Позже выяснили, что рыба с икрой и решили её посолить. Икра была очень крупной, диаметр икринок — 6-7 мм. К сожалению, первый посол я испортил, сделав насыщенный раствор соли и залив им икру. Хотелось, как всегда, всё и сразу, но боялись гельминтов. Подождали сутки и решили попробовать. Правда, экспедиционеры начали ворчать, что-де икра пересолена, и стали на меня коситься. Я не отрицал, так как солил её впервые… Некоторые товарищи решили исправить посол промыв икру чистой водой. Я прекрасно понимал, чем это закончится, но молчал и посмеивался. Всё получилось как в учебнике: вся икра лопнула, внутреннее содержимое икринок вытекло, и осталось довольствоваться получившейся кашей. Следующий посол я сделал лучше: развёл соль в воде до более-менее приятной на вкус концентрации и солил икру несколько дней.

Первая рыбалка
Уже ночью, отойдя на 15 километров от посёлка Танана, мы основали лагерь в устье реки Тазитна. Берега у места слияния рек сильно заросли елями и осинами, у самой воды — ивняком. Недалеко от устья — на реке Тазитне — был небольшой островок. Первоначально думали остановиться на нём. Я высадился на островок разведать обстановку. Берега острова оказались топкими, было много комаров. Обнаружил свежую бобровую тропу, усыпанную свежесрезанными ветвями, и огромные — шириной сантиметров 20 — следы медведя. После увиденного решили тут не останавливаться. Лагерь был разбит на каменной косе (N 65 08.136’ W 152 24.814’) в устье Тазитны. По границе чистой воды реки Тазитна и мутных вод Юкона отлично клевала нельма.

Клёв шёл посередине реки, на глубине 2 метров от поверхности. Клевали экземпляры от 1,5 до 3 килограммов. Рыбины ловились приблизительно раз в пять минут. Технология лова была следующая: мы выгребали на лодке к линии смешения потоков, а затем постепенно сплавлялись по течению, облавливая интересующий нас участок. Лучше клевало на ярко оранжевый твистер длиной 10 сантиметров. С берега ловилась щука. Щука, как оказалось, здесь абсолютно такая же, как в России. Брала реже нельмы, но одну штуку в полчаса мы вылавливали. Экземпляры ловились по 1-2 килограмма. Так как ночи стояли белые, то мы ловили до 5 утра. Употребили в пищу три рыбины, остальных отпустили.

19 июля, утро. Продолжаем рыбачить. Но клёва, увы, уже нет. Надо заметить, нам здорово везло с погодой: как сказали местные, стояло аномально жаркое лето. Можно было грести практически в голом виде, так как температура днём составляла 25-28 градусов выше ноля, а ночью была не ниже 16 градусов тепла. Днём проплывали мимо места, широко известного в рядах палеонтологов и обозначенное на карте как The Palisades (N 65 06.454’ W 153 20 424’). Можно увидеть высокий (приблизительно 50 метров) песчаный берег, постоянно подмываемый Юконом, делающим здесь поворот. Протяжённость участка составляет 6-7 км. Известно это место тем, что здесь в вечной мерзлоте в большом количестве сохранились кости мамонтов. Иногда они высыпаются из земли вместе с обрушающимся берегом и их очень просто обнаружить. Нам, к сожалению, ни одной косточки найти не удалось, но в нескольких домах местных жителей мы видели огромные кости, и они рассказывали, что кости добыты там.

Вечером добрались до ручья, называемого Монтана (2 метра шириной и 40 сантиметров глубиной). В ручье кристально чистая вода, с голубым оттенком, так как течёт с гор. У входа в ручей стояла кета. Изредка она заходила на мелководье — из воды показывался ее хвост. Её было отлично видно с берега, так как стояла она практически на одном месте. Попытался побросать ей под нос вращалки и колебалки, но брать она отказывалась, возможно, уже отметала икру. Думаю, добыть эту рыбу медведю не составило бы труда. На берегу, рядом с устьем, были свежие следы волка и медведя. Мы подошли к ручью около часа ночи, и, возможно, звери ушли, испугавшись нашего появления.

На следующий день мы нашли один живописный ручеёк, стекающий с гор, устье которого было перегорожено бобровой плотиной. Бобры в ручье были абсолютно непуганые, они позволяли приблизиться к себе на 2 метра. Рядом с плотиной была хатка. Ширина ручья — примерно метров 6 и глубина сантиметров 60. У входа в ручей стояла стайка кеты — штук 10. Именно здесь я поймал первую кету. Должен сознаться, что кета отказывалась брать любую из предлагаемых мной приманок, и я просто забагрил её крючком за хвост.

Ещё веселей наловили кеты наши экспедиционеры. Оказалось, несколько рыбин, пытаясь преодолеть бобровую плотину, воткнулись головами в ветки и там застряли. Оставалось только схватить рыбу за хвост и вытащить. Что и было проделано — к величайшему восторгу публики. …21 июля поставили на берегу деревянный крест с табличкой в честь нашего соотечественника Лаврентия Алексеевича Загоскина (приблизительно N 64 56.263’ W 154 18.403’), впервые описавшего эти места.

Крест был поставлен здесь Загоскиным как обозначение наивысшей точки, до которой он дошёл в ходе экспедиции 1842-1844 годов. Место до сих пор обозначено на карте как Cross Point — то есть место установки креста, либо место пересечения. Думаю, последнее соображение может иметь право на жизнь, так как рядом находится устье реки Новитна.

Приблизительно через день мы дошли до Мелозитны — речки, впадающей в Юкон напротив селения Руби (от Мелозитны до Руби около 1,5 километров). Место впадения образует довольно протяжённую — приблизительно метров 300 — каменистую отмель, на берегу которой мы разбили лагерь (N 64 45.544’ W 155 27.694’). Ширина Мелозитны в месте впадения в Юкон — около 100 метров. Стали методично облавливать берег и нашли границы ямы, где скапливалась рыба. На этой яме клёв был отличный. Наловили щук, нельмы (англ. Sheefish), поймали кету (англ. Chum, Dog). Кета хорошо клевала на тяжёлую колебалку. Одна из щук была настолько большой, что оборвала блесну со стальным поводком и ушла, но вторую на 6 килограммов мы вытащили. Вообще, в Юконе можно поймать пять разновидностей лососиных: чавычу, кету, кижуча, нерку, горбушу.

Говорят, горбуша сюда заходит редко, но в 2008 году её было много. Чавыча (англ. King Salmon) шла на нерест незадолго до нашего приезда, а во время нашего путешествия начался нерест кеты. Её-то мы и ловили.

Интересное наблюдение, подмеченное одним местным рыбаком. Из разновидностей лососинных только кету можно надёжно схватить за хвост и удерживать на весу. У всех остальных хвостовой плавник относительно мал, поэтому рыба выскальзывает. Во время сезона нереста тело кеты окрашено красными и оливково-зелёными полосами, проходящими поперёк туловища, у самца искривляются челюсти и появляются зубы, напоминающие клыки. Чавыча утрачивает серебристую расцветку и становится коричнево-красной. Голова кижуча (англ. Coho Salmon) в период нереста становится зеленовато-чёрной, а бока — коричнево-красными. Голова преднерестовой нерки (Sockeye Salmon) становится бледно-зелёной, а тело — от цвета обожжённого глиняного кирпича до алого. Нерестовая расцветка горбуши (англ. Pink Salmon): верх тела — серый, низ — белый. Для самцов горбуши характерен отрастающий в период нереста горб на спине.

Русский на Юконе
25 июля недалеко от города Галины (Galena) мы встретили небольшую группу местных жителей, которые сообщили нам, что в Галине живёт русский. Название городу дали по ранее добываемому в этом месте минералу Галениту (PbS, англ. Galena). Что интересно, во время Второй мировой войны ленд-лиз с Америкой шёл через военный аэродром Галины, построенном в конце 30-х годов.

На подходе к Галине наперерез нашей байдарке бросилась небольшая моторная лодка, водитель которой по-английски представился как «профессор Ливингстон». Мы знали, что в Галине находится дирекция местного заповедника, поэтому я подумал, что это научный работник, но когда этот «научный работник» заговорил по-русски, выяснилось, что это и есть тот самый русский, о котором говорили местные жители, зовут его Яков Погребинский и он уже 12 лет живёт в Галине.

С любезного разрешения Якова, я остановился в его доме на несколько дней, расспросил о рыбалке и даже половил с ним рыбу сетью. Кстати, местным жителям разрешается лов рыбы сетью, однако несколько дней в неделю ловить запрещено. Сеть ставили с берега, с небольшого уступа на берегу, за которым образуется обратное течение. Один конец сети закрепляли на берегу, после чего сеть растягивали по реке под углом в 30-40 к берегу. Ко второму концу сети на верёвке был прикреплён якорь, который поддерживал сеть в натянутом состоянии. На конце сети — со стороны якоря — располагался оранжевый буй. Мы устанавливали сеть с ячейкой 7 дюймов (приблизительно 18 сантиметров), длинной 30 метров и шириной 3 метра. Сеть была одностенной, связанной из грубой, 1,5-2-миллиметровой капроновой нити. По словам Якова, за ночь в эту сеть может «набиться» до 200 килограммов рыбы. Нам удалось поймать за ночь приблизительно 100 килограммов Попалась в основном кета, один кижуч, которых мы взяли, и три штуки сига-горбуна (Humpback Whitefish), которых мы отпустили. Рыбу полагалось разделать и заготовить на зиму для кормления собак. По словам Якова, для того, чтобы пережить зиму, ему необходимо запасти несколько тысяч сушёных рыб для кормления шести собак.

Ещё тысячу рыб необходимо заготовить для собственного пропитания. Я взял у Якова урок традиционного индейского способа приготовления рыбы к сушке для кормления собак. Разделывается она следующим образом: ножом удаляется спинной плавник, удаляется анальный плавник и анальное отверстие рыбы, отрезается голова, вырезается позвоночник, вычищаются кишки, и под углом градусов 40 к длинной оси тела рыбы делаются надрезы мяса так, чтобы кожа осталась целой. Ширина надрезов — 3-4 сантиметра. На разделку одной рыбины опытный индеец затрачивает полторы минуты. После разделки рыба вешается сушиться. Для питания людей рыбу готовят более тщательно и слегка коптят.

Как обычно, всё хорошее проходит быстро: 28 июля я вылетел самолётом компании Frontier Alaska из аэропорта Галины. Моему взору открылись причудливые картины многочисленных болот и озёр, образованных ледником. Интересна земля Аляски, многое ещё осталось не увиденным. Надеюсь, я сюда ещё вернусь!