Самое ценное |
23.02.2018 |
|---|
Защитники — это и отслужившие срочную рядовые, и имеющие высшее военное образование отставные офицеры, и сотрудники отдела ГО, и пожарные, не говоря уже о бойцах ВГСО.
Мы беседуем с начальником отдела промышленной безопасности Рязанской нефтеперерабатывающей компании Валерием Егоровым. Он награждён орденом «За личное мужество», который в постсоветское время стал называться орденом Мужества.
Боец-респираторщик
— В 80-е наша семья, как многие в те годы, отправилась из Рязани на заработки в Воркуту. Сразу после выпускного отец привел меня на свою шахту. Это была хорошая школа — суровая мужская работа, — рассказал Егоров. — Вскоре меня взяли в военизированную горноспасательную часть (ВГСЧ) бойцом-респираторщиком, по-нынешнему говоря, газоспасателем. С кислородными баллонами за спиной и респираторами для дыхания мы спускались в шахты, чтобы ликвидировать аварию и оказать помощь пострадавшим. Шахта — это замкнутое пространство, как туннель в метро. И если на тебя катится огненный шар, от него не спрячешься… Масштабный пожар мог идти несколько недель, пока огонь сам себя не съедал — кончался кислород. И всё это время мы посменно спускались в забои, в первую очередь эвакуировали оттуда людей, потом ставили крепёж, раскапывали завалы — и всё это при высокой температуре, задымлённости и загазованности.
Валерий Егоров отметил, что такая работа требовала хорошей физической и профессиональной подготовки. Все спасатели регулярно проходили беговые тренировки в газодымокамере, ежедневно упражнялись на выносливость на различных тренажёрах и, конечно, занимались спортом. Газоспасатель Егоров играл в волейбол и баскетбол, по итогам учебных соревнований неоднократно получал значки «Лучший горноспасатель».
На руинах Спитака
8 декабря 1988 года группу бойцов ВГСЧ подняли по тревоге, дали на сборы двадцать минут и зелёным (военным) бортом отправили из Воркуты в Армению.
— В полёте нам рассказали о катастрофическом землетрясении, которое охватило около 40% территории республики, — поведал Егоров. — Но то, что мы увидели в Спитаке, было запредельным зрелищем. Руины до горизонта в любую сторону. Среди них бродили люди, искали родных… Оставалось только сцепить зубы и начать работу. Мы проходили дом за домом, разбирали завалы, откапывали людей, в основном — трупы. Рисковали ли мы сами? Конечно. Ведь земля качалась под ногами — при нас более двухсот толчков было зарегистрировано. Но нам помогала очень хорошая «шахтёрская» закалка и подготовка.
Однажды, в первый день, мне повезло. Наша группа обследовала развалины мукомольного комбината, который из девятиэтажного сложился в трёхзтажный, как слоеный пирог, только из плит. Я услышал стоны женщины. На эти звуки мы проделали отверстие-лаз в одном из слоёв, и я, лёжа между плитами, стал откапывать пострадавшую. Добрался. Женщина была жива, хоть и пролежала под завалом больше суток. Завязал ей глаза платком, подал сигнал ребятам — и мы подняли её на свет божий, отправили в госпиталь. Больше таких везений не было. На городском стадионе стояли ряды чёрных гробов, туда доставляли мертвых.
Как рассказал начальник отдела промбезопасности РНПК, все три недели командировки бойцы ВГСЧ жили в палатках, не было ни тепла, ни света.
— Начались заморозки, а мы как приехали в шахтерских спецовках, так и работали. Но это мы потом заметили, когда прибыли французы, поляки, прибалты: они были экипированы по-зимнему. Все мы, спасатели, работали в одной связке и с одной надеждой — найти живых, — отметил Егоров. — Помню минуты тишины, когда на поиск людей под завалами пускали собак. Мы все превращались в слух. Армянская трагедия сплотила весь мир, в те дни у всех было понимание, что ценнее человеческой жизни ничего на свете нет.
Кстати, эти события дали толчок созданию в Армении и других республиках СССР квалифицированной и разветвленной системы предупреждения и ликвидации последствий ЧС, а после 1991 года было создано МЧС России. Где-то через месяц после возвращения в Воркуту весь ВГСЧ собрали и нескольким бойцам спитакской группы вручили орден «За личное мужество», в том числе и Валерию Егорову.
25 лет на заводе
— В 1993 году я приехал в Рязань и пошёл, конечно, на нефтезавод — ведь здесь уже работали две моих сестры, и, конечно, — в газоспасательный отряд. Меня сразу же назначили командиром отделения, затем командиром пункта, а через несколько лет пригласили в отдел промышленной безопасности, работая в котором, я заочно окончил профильный вуз, — поведал Егоров. — За четверть века наш завод изменился до неузнаваемости, стоит только посмотреть книги по истории предприятия. Новые установки и целые комплексы, современное оборудование и системы управления, электроника кругом, ухоженная территория и комфортная среда для персонала. Параллельно в РНПК создана структура промышленной безопасности, охраны труда и окружающей среды, на основе законодательной базы разработаны корпоративные и локальные нормативные документы. Ведь чем технически сложней становится производство, тем совершенней должна быть система, обеспечивающая его безопасность.
Не буду рассказывать о своей работе — она на виду, сейчас, например, тема дня — подготовка к предстоящему большому ремонту. Скажу только: многое повидав в жизни, я стремлюсь построить свою работу так, чтобы людям было понятно, что от них требуют. Знаю, у технологов на производстве много своих проблем: план, качество продукта, сроки ремонта, ISSO, обучение персонала — забот выше крыши. Но надо всем этим должна стоять безопасность, в чём я и стараюсь их убедить. Будет безопасность в приоритете — будет и план, и безотказная работа оборудования, и люди будут живы и здоровы. А это самое ценное.
Боец-респираторщик
— В 80-е наша семья, как многие в те годы, отправилась из Рязани на заработки в Воркуту. Сразу после выпускного отец привел меня на свою шахту. Это была хорошая школа — суровая мужская работа, — рассказал Егоров. — Вскоре меня взяли в военизированную горноспасательную часть (ВГСЧ) бойцом-респираторщиком, по-нынешнему говоря, газоспасателем. С кислородными баллонами за спиной и респираторами для дыхания мы спускались в шахты, чтобы ликвидировать аварию и оказать помощь пострадавшим. Шахта — это замкнутое пространство, как туннель в метро. И если на тебя катится огненный шар, от него не спрячешься… Масштабный пожар мог идти несколько недель, пока огонь сам себя не съедал — кончался кислород. И всё это время мы посменно спускались в забои, в первую очередь эвакуировали оттуда людей, потом ставили крепёж, раскапывали завалы — и всё это при высокой температуре, задымлённости и загазованности.
Валерий Егоров отметил, что такая работа требовала хорошей физической и профессиональной подготовки. Все спасатели регулярно проходили беговые тренировки в газодымокамере, ежедневно упражнялись на выносливость на различных тренажёрах и, конечно, занимались спортом. Газоспасатель Егоров играл в волейбол и баскетбол, по итогам учебных соревнований неоднократно получал значки «Лучший горноспасатель».
На руинах Спитака
8 декабря 1988 года группу бойцов ВГСЧ подняли по тревоге, дали на сборы двадцать минут и зелёным (военным) бортом отправили из Воркуты в Армению.
— В полёте нам рассказали о катастрофическом землетрясении, которое охватило около 40% территории республики, — поведал Егоров. — Но то, что мы увидели в Спитаке, было запредельным зрелищем. Руины до горизонта в любую сторону. Среди них бродили люди, искали родных… Оставалось только сцепить зубы и начать работу. Мы проходили дом за домом, разбирали завалы, откапывали людей, в основном — трупы. Рисковали ли мы сами? Конечно. Ведь земля качалась под ногами — при нас более двухсот толчков было зарегистрировано. Но нам помогала очень хорошая «шахтёрская» закалка и подготовка.
Однажды, в первый день, мне повезло. Наша группа обследовала развалины мукомольного комбината, который из девятиэтажного сложился в трёхзтажный, как слоеный пирог, только из плит. Я услышал стоны женщины. На эти звуки мы проделали отверстие-лаз в одном из слоёв, и я, лёжа между плитами, стал откапывать пострадавшую. Добрался. Женщина была жива, хоть и пролежала под завалом больше суток. Завязал ей глаза платком, подал сигнал ребятам — и мы подняли её на свет божий, отправили в госпиталь. Больше таких везений не было. На городском стадионе стояли ряды чёрных гробов, туда доставляли мертвых.
Как рассказал начальник отдела промбезопасности РНПК, все три недели командировки бойцы ВГСЧ жили в палатках, не было ни тепла, ни света.
— Начались заморозки, а мы как приехали в шахтерских спецовках, так и работали. Но это мы потом заметили, когда прибыли французы, поляки, прибалты: они были экипированы по-зимнему. Все мы, спасатели, работали в одной связке и с одной надеждой — найти живых, — отметил Егоров. — Помню минуты тишины, когда на поиск людей под завалами пускали собак. Мы все превращались в слух. Армянская трагедия сплотила весь мир, в те дни у всех было понимание, что ценнее человеческой жизни ничего на свете нет.
Кстати, эти события дали толчок созданию в Армении и других республиках СССР квалифицированной и разветвленной системы предупреждения и ликвидации последствий ЧС, а после 1991 года было создано МЧС России. Где-то через месяц после возвращения в Воркуту весь ВГСЧ собрали и нескольким бойцам спитакской группы вручили орден «За личное мужество», в том числе и Валерию Егорову.
25 лет на заводе
— В 1993 году я приехал в Рязань и пошёл, конечно, на нефтезавод — ведь здесь уже работали две моих сестры, и, конечно, — в газоспасательный отряд. Меня сразу же назначили командиром отделения, затем командиром пункта, а через несколько лет пригласили в отдел промышленной безопасности, работая в котором, я заочно окончил профильный вуз, — поведал Егоров. — За четверть века наш завод изменился до неузнаваемости, стоит только посмотреть книги по истории предприятия. Новые установки и целые комплексы, современное оборудование и системы управления, электроника кругом, ухоженная территория и комфортная среда для персонала. Параллельно в РНПК создана структура промышленной безопасности, охраны труда и окружающей среды, на основе законодательной базы разработаны корпоративные и локальные нормативные документы. Ведь чем технически сложней становится производство, тем совершенней должна быть система, обеспечивающая его безопасность.
Не буду рассказывать о своей работе — она на виду, сейчас, например, тема дня — подготовка к предстоящему большому ремонту. Скажу только: многое повидав в жизни, я стремлюсь построить свою работу так, чтобы людям было понятно, что от них требуют. Знаю, у технологов на производстве много своих проблем: план, качество продукта, сроки ремонта, ISSO, обучение персонала — забот выше крыши. Но надо всем этим должна стоять безопасность, в чём я и стараюсь их убедить. Будет безопасность в приоритете — будет и план, и безотказная работа оборудования, и люди будут живы и здоровы. А это самое ценное.
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
Наталия Крапивина 
Метки: РНПК, Валерий Егоров
Социальные комментарии Cackle
