Аграфенина Пустынь

Имя Агриппина на Руси приобрело форму Аграфена. Вполне вероятно, что это не совпадение, и храм, а со временем и сама Пустынь, получил имя постриженной в монахини княгини, и плюс к этому ещё и основательницы монастыря. Сам девичий Покровский монастырь с 56 кельями простирался в длину на 105, а в ширину на 85 саженей и обнесён был каменной оградой с башнями. При обители начали селиться и крестьяне, дабы удовлетворять монашеские потребности.

Только вот вырастить что-либо на этой супесчаной почве было задачей не из лёгких. Преуспевающему на своём огороде дачнику хорошо известно, что супесчаную почву необходимо хорошенько удобрить, чтобы получить плодородный результат. Крестьяне Аграфениной пустыни пару веков назад отзывались о почве, на которой им приходилось работать, как о «летучем песке глубиной до самой воды». И требовал тот песок усиленного что ни на есть удобрения. По данным статистического описания Рязанского уезда, «навоз возился на паровое поле в значительных количествах, а результаты всё же получались весьма посредственные».

Но заработок крестьянам был необходим, потому издавна они освоили иной труд — в весеннее время нанимались на пастьбы скота в Мещере. Ремесло это вовсе народ не тяготило, а напротив, приходилось довольно выгодным. Обыкновенно пастухи с наступлением весны отправлялись по деревням северных уездов, где их всегда нанимали с охотою, как знающих своё дело.

В описи, составленной в 1763 году подпоручиком Михаилом Масловым, кроме пахоты и косьбы, на крестьянах лежала и другая разная работа по монастырю, как то доставка дров и разного рода жизненных продуктов. С крестьян собиралось на всякие приказные расходы по 85 рублей в год. Из той же описи видно, что иным промыслом аграфенинских крестьян в то время было плотничество. Не имея своих лесов, они нанимали у соседних помещиков лесные угодья «и рубили всякое хоромное строение и лес» и продавали всяким проезжающим через село обывателям из разных городов и уездов.

В начале XVII века в Аграфениной Пустыни упоминается пять престолов — в честь Покрова Пресвятой Богородицы, Иоанна Предтечи, Иоанна Богослова, святителя Николая и Сергия Чудотворца. Но в начале XVIII века оговаривается уже только три каменных храма: соборный Покровский, занимавший середину монастырского двора, Никольский — двухэтажный, с колокольней, длиною на 12, шириною на семь саженей и Предтеченский — на святых вратах, обращённый к селу Пустынь.

Вблизи алтаря Соборной церкви находилась каменная палатка, крытая тёсом, под которой было погребено тело основательницы монастыря и других её преемниц. В Покровской церкви имелись тогда царские врата и позолоченный резной иконостас. В первом ярусе помещались иконы Спасителя, Божией Матери, храмовая и святого Николая. Во втором — апостолы, в третьем — пророки и праотцы. А в Никольской и Предтеченской церквях иконостасы были простые, престолы в алтарях везде каменные. Соборный и Предтеченский храм освящал рязанский митрополит Стефан Яворский, который дольше всех — двадцать лет — по велению Петра I исполнял обязанности московского патриарха.

Кроме храмов в Аграпустынской обители находилось четыре кельи настоятельниц, 52 кельи остальных монахинь, два магазина, поварня, хлебная, квасоварня и каменный погреб. С одной стороны к монастырю примыкал въезжий двор, ограждённый забором, а с другой — огород.

Монахини жили на денежный оклад монастыря, а также пользовались ругою — выплатами, которые обычно выдавались духовенству из государственной казны. Так, из грамоты царя Михаила Фёдоровича, данной на имя рязанского воеводы Фёдора Ивановича Лыкова, можно выяснить, что на Аграфенину Пустынь из рязанских кабацких доходов издавна выдавалось панихидных десять рублей в год. Об этом упоминает всё тот же Михаил Маслов, который проводил опись Пустыни в 1763 году. Была у подпоручика и приписка, что деньги выделялись не всегда исправно. Так, в 1677 году игуменья Дамникия жаловалась царю Фёдору Алексеевичу, что хоть в прошлые годы они получали деньги «без московской волокиты», а в нынешний год их глава Василий Третьяков таких денег не выдал. Царь на просьбу откликнулся и велел выдать игуменье из таможенных доходов 25 рублей, но «впредь без Указу великого государя тех денег не давать».

Веком позже Покровский девичий монастырь имел в своих владений не одну лишь Пустынь. Принадлежали ему вотчины в Михайловском уезде на реке Воже, которые находились в 50 верстах от самого монастыря, а также на Осетре, что в 60 верстах. Ещё и земли в Тамбовской провинции на реке Вороне, которые находились аж в 458 верстах от обители. По описи монастырских вотчин за 1763 год за обителью числилось 2 тысячи 283 души и две с половиной тысячи четвертей земли. Монастырь вполне мог безбедно жить в таких завидных условиях, если бы не одно но… На нём лежала обязанность выдавать на содержание разного рода офицерам и капралам значительную долю своих доходов. Они состояли на пропитании у монастыря, и являлись сюда только за жалованьем.

Приближался манифест императрицы Екатерины о секуляризации монастырских земель, но судьбой Аграфенинской обители распорядилась отнюдь не власть, а природа. В 1768 году совсем рядом — у Солотчинского монастыря — обрушился склон старицы Оки. Оползнем увезло стену Покровского храма, а вместе с ней и мощи Великого князя Рязанского Олега и его жены. Вероятно, причиной тому стало высокое и мощное половодье после снежной зимы. Та зима стала фатальный и для соседней обители…

В 1812 году игуменья Евпраксия просила у Священного Синода необходимую сумму на починку монастыря, уповая на то, что ещё шесть лет назад «от подмытия берега полою водою обвалилась с монастырскою оградою Николаевская церковь», отчего теперь колокольни у них не имеется. Шесть лет составлялись проекты об укреплении берега, который, между тем, с каждым последующим половодьем всё больше подмывало. После очередного составления сметы расходов на поддержание старых и возведение новых построек дело кончилось тем, что в 1819 году монастырь «за неудобностью места переведён был в город Михайлов». Для краеведов история с вынужденным переездом явилась отличным поводом насобирать местных легенд о том, что монастырь скрылся на дне реки, и если занырнуть, то вполне, по мнению старожилов, можно наткнуться на стены и ограды бывшей обители… Монастырь переехал, осталось лишь село, где из достопамятностей сохранилась лишь Сергиевская церковь, которая строилась в начале шестидесятых годов XVIII столетия, а веком позже перестраивалась.

В клировых ведомостях за 1915 год о храме сказано: «церковь построена в 1891 году тщанием прихожан и доброхотных жертвователей, зданием каменная, колокольня строится с 1903 года, престолов в ней три: в настоящей во имя Покрова Пресвятой Богородицы и в трапезной два: во имя преподобного Сергия Радонежского и святителя Николая Чудотворца»…

Известно, что в 1922 году из храма для голодающего Поволжья изъяли все ценности. Любопытная статья о переименовании улиц села была опубликована в газете «Известия» Рязанского губернского исполнительного комитета от 12 октября 1920 года. «В селе Аграфениной Пустыни около 900 дворов, в ней десять улиц. Село разделяется на две половины. Названия улиц несуразные. В старое дореволюционное время крестьяне старались как можно смешнее называть свои улицы. Не так давно сельским советом сделано переименование всех улиц. Улицы переименованы следующим образом. Большая переименована в 1-ю Советскую, Гашниково — во 2-ю Советскую, Полевая — в улицу Интернационала, Соловецкая — в улицу Свободы, Спредние — в улицу Каляева, Бор — в улицу Красной Армии, Берёзовая — в улицу Революции, Свистушкино — в 1-ю Пролетарскую, Соткино — во 2-ю Пролетарскую, Потеряевка — в Коммунальную. Если обратить внимание на старые названия и сравнить их с новыми, то старые покажутся какими-то смешными и пошлыми, по сравнению с новыми революционными названиями».

Почти сто лет миновало с тех пор, но несмотря на нелепость вышеизложенного, мало что изменилось. За улицами стабильно закрепились советские наименования, а за самим селом искажённое до сельскохозяйственного — Агро-Пустынь, где порой даже местным невдомёк, что их деревня носит имя супруги одного из рязанских князей.