Орловская сага

От резных деревянных домиков, которые каждую весну тонули в кипени яблочных садов, не осталось и следа. Современные офисные здания, бетонные заборы автобаз, красный кирпич коттеджной застройки. И только один двухэтажный дом на каменном фундаменте, как всеми забытый ветеран, стоит на углу улицы Вознесенской. Бывшее общежитие рабфака. Дом ее детства.

Романтик с ромашками
Сергей Петрович (отец нашей героини) появился в Рязани в начале двадцатых. Выпускник аспирантуры московского педагогического института вполне мог выбрать для работы и другой город. Предложения были самые заманчивые. Звали в Саратов, в Киев, да и в столице можно было бы остаться. Но он выбрал Рязань. «Отец был удивительным человеком. Романтиком… — вспоминала Ольга Сергеевна. — В маму влюбился с первого взгляда. Просто увидел на улице, как она шла в своих ботиках на блестящих пуговках по дощатому тротуару, — и влюбился. Шел за ней через полгорода. Узнал, где живет, и понял, что шансов у него практически никаких. У мамы уже был жених, была назначена свадьба. Но отец ведь помор, упрямый…

Профессорская дочка родилась в крохотной комнатке рабфаковского общежития ровно через год. Всего три дня понадобилось упрямому помору для того, чтобы убедить рязанскую красавицу в серьезности своих чувств. Три дня — и целая жизнь. Нина Орлова стала верной подругой красному профессору на сорок лет, вырастила трех дочерей, дождалась с войны… До конца жизни она ни разу не пожалела о том, что отдала свое сердце молодому пареньку со скромным букетом ромашек, который трое суток буквально не отходил от ее окон.


Ольга Орлова (слева) и ее однокурсница. В лицах студентов довоенной поры читаются романтичность и устремленность в будущее

Первый поцелуй
А Ольга Сергеевна успешно окончила школу и перед самой войной поступила в легендарный ИФЛИ (институт философии, литературы и искусства) на факультет иностранных языков. Всего год был отпущен молоденькой девушке на беззаботную студенческую жизнь. На первую робкую любовь. Игорь тоже учился в знаменитом институте. Мечтал стать историком. Трогательный очкарик несколько месяцев не сводил влюбленных глаз с Ольги. На поточных лекциях сидел за спиной. И казалось, что от его взгляда предательским румянцем покрывается даже затылок... Теплая волна захлестывала все тело, мешала вести конспект, уносила в пугающие, сладкие мечты. Взгляды — взглядами, а вот подойти к предмету своей любви Игорек решился только перед самой сессией. Конец мая раскинул над Москвой резной шатер молодой листвы. Ночи напролет гуляли они по бульварам и паркам. И говорили, говорили, говорили... Взахлеб читали стихи. Друзья, экзамены, события студенческой жизни — все это, казалось, было где-то далеко, на другой планете. Над столицей уже прогремел первыми грозами июнь. И на набережной Яузы в предрассветный час они первый раз поцеловались...

Сотрудник дипмиссии
Через неделю они всем курсом пришли в военкомат. А уже в октябре молоденькая медсестра Оля перевязывала раненых в полевом госпитале на Волоколамском шоссе. Потом были ускоренные курсы военных переводчиков. Май сорок пятого застал лейтенанта Ольгу Орлову в Вене. Сотрудница советской дипмиссии днями и ночами просиживала над составлением важнейших донесений в Москву. Надо сказать, что Ольга Сергеевна и сегодня очень похожа на маму. Такая же красавица. В Вене в молодого лейтенанта был влюблен весь старший и младший комсостав. Говорят, что красота — страшная сила. Наверное, правильно говорят. Во всяком случае, Ольге Сергеевне спасла жизнь именно ее красота.

Вена в сорок пятом году была буквально заполнена представителями различных дипломатических служб. Американцы, англичане, французы… Естественно, военный переводчик вызывал повышенный интерес не только у дипломатов. В тот день Ольга закончила работу под утро. Вышла подышать в небольшой скверик возле посольства. Первые лучи майского солнца уже начали пробиваться сквозь кусты знаменитой венской сирени. Аромат цветов кружил уставшую голову. Она и не заметила, откуда появился этот парень в американской форме. Открыла глаза и увидела дуло пистолета. И успела только подумать: «На мою могилку никто не придет». В эту ночь в далекой Рязани ее мама проснулась от того, что сердце бешено застучало в груди. Только что во сне она увидела Оленьку, сидящую на скамейке в сиреневой дымке. Дочка смотрела на нее своими огромными серыми глазами. А потом отчетливо произнесла: «На мою могилку никто не придет».

Нина Евгеньевна едва дождалась утра… Побежала звонить в Москву. А там, на другом конце провода, равнодушный голос ответил: «Данных о каких-либо происшествиях с лейтенантом Ольгой Орловой у нас нет. Если что-то случится, мы вас известим. Не волнуйтесь». Не волнуйтесь… За неделю, пока от Ольги не пришла весточка, Нина Евгеньевна поседела. И только потом, через год, когда дочка вернулась из командировки, узнала про кусты цветущей сирени, про дуло пистолета… И про то, как молодой убийца в американской форме так и не смог нажать на курок. Огромные серые глаза рязанской красавицы смотрели на него так пронзительно и страшно, что опустил он вальтер и бесшумно исчез, растворился в утренней дымке так же, как появился.


Красный профессор Сергей Орлов

Учительская семья
В конце сороковых Ольга Сергеевна вернулась в Рязань. Она могла остаться в столице, но, как когда-то ее отец, решила – столичная жизнь не для нее. Вернулась вместе с мужем. С Игорем встретились в сорок седьмом. В прихрамывающем мужчине с орденом Красной Звезды на лацкане пиджака она с трудом узнала смешного паренька, который так трогательно ухаживал за ней в предвоенное лето. Вместе с мужем и приняли решение ехать в Рязань. Первые годы жили вместе с родителями в маленькой двухкомнатной квартирке на Первомайском проспекте. Здесь родился сын, а дочка — уже в собственной квартире. Молодым педагогам-фронтовикам дали квартиру в новом доме. Многие годы они преподавали в одной из рязанских школ. Муж учил ребят истории, а она литературе. Рассказывала ученикам о своих однокурсниках, пришедших летом сорок первого в военкомат. О мальчиках и девочках легендарного ИФЛИ, не вернувшихся с фронтов Великой Отечественной. Павел Коган, Михаил Кульчицкий, Николай Майоров, Эдуард Багрицкий. Поэты предвоенного поколения. Для Ольги Сергеевны они были просто друзьями — однокурсниками.

10 «А» ахнул
Это было в 1975 году. 30 лет Великой Победы. Наш 10 «А» восхищенно ахнул, когда в класс вошел учитель истории. Орден Великой Отечественной, орден Красной Звезды, Орден Славы, медаль «За отвагу», «За взятие Берлина», три красных нашивки. Никогда Игорь Владимирович не надевал своих наград. Да, знали, что воевал, знали, что хромота учителя — след давнего ранения. Но ордена и медали никогда не видели. Вместе с Ольгой Сергеевной он вошел в класс поздравить нас с Днем Победы. И такая это было красивая пара, что дух захватывало.

«Пройдут годы, друзья… Вы станете взрослыми, у вас будет своя счастливая жизнь, — говорил он. — Очень надеемся на это. Но как бы ни складывалась судьба, какие бы испытания ни вставали на вашем пути, помните, что за ваше право быть счастливыми отдали жизнь тысячи таких же молодых и талантливых. Вы просто обязаны быть счастливыми. С праздником вас, с Днем Победы! Игорь Владимирович умер через два месяца. Проводил нас за школьный порог в большую жизнь и слег. Ольга Сергеевна еще пять лет преподавала в школе, а потом уехала в Москву к дочке.


Бывшее общежитие рабфака на улице Вознесенской – дом детства Ольги

Она приезжает в Рязань нечасто. И не потому, что нет желания. Наоборот… С каждым годом ее все сильнее тянет сюда, в город детства и юности, на уже не существующие резные деревянные улочки. Но здоровье с каждым годом становится все хуже. Предательская слабость надолго приковывает к постели. Но каждую весну она, несмотря ни на что, выбирается в Рязань. И на Лазаревском кладбище на две могильные плиты за скромной оградкой обязательно ложится букет белой сирени. Здесь похоронен ее отец — красный профессор, мама — первая городская красавица, и муж — учитель истории.