Рязанский кремль превратится либо в туристическую Мекку, либо в руины

Но вот парадокс: в ХХ веке, даже в годы самых оголтелых гонений на религию, ансамбль кремля не потерял ни одного храма. Более того, в 70-е годы (вскоре после того как кремль получил статус музея-заповедника) многим зданиям вернули первозданный облик. А в 1995 символ Рязани включили в число особо ценных объектов культурного наследия народов РФ. Казалось бы, самая страшная пора позади. Но новый век принес новые беды. И сегодня многим зданиям кремля грозит не просто потеря «товарного вида», а полное разрушение.

«...Чтобы чаще господь замечал»
Когда храмы и соборы Рязанского кремля передавали епархии, многие верующие в качестве неоспоримого аргумента «за» приводили следующий довод: «Музейщики довели кремль до разрухи». Однако после передачи проблем в кремле меньше не стало. Колокольня стоит в лесах уже больше трех лет, и когда закончится ее реконструкция — неизвестно. По нашей информации, на реставрационные работы уже потратили больше 30 миллионов. Часть этих денег, в частности, ушла на золочение шпиля. И работы проводили в 20-градусный мороз, тогда как положено — при среднесуточной температуре не ниже +15 градусов С.

Не лучше ситуация и с Успенским собором. Купола чернеют, их-то и нужно было золотить. Кровлю тоже пора менять. Беда и с белокаменной резьбой — ее точит грибок. Чтобы спасти декор, резьбу нужно периодически белить. Но этого почему-то никто не делает. Епархия жалуется на нехватку денег: мол, делаем, что можем. Такая же проблема и со зданиями, оставшимися у музея. Средств выделяется недостаточно, а дел — выше крыши. При этом некоторые здания нуждаются не в косметическом, а в полноценном ремонте. Иначе они могут просто рассыпаться. И уж совсем астрономические суммы нужны, чтобы претворить в жизнь амбициозные музейные проекты, которые позволят вывести музей на новый уровень, привлечь в него новых посетителей. Корреспонденты «Комсомолки» попытались выяснить, чем станет кремль через несколько лет: туристической меккой или руинами. Для этого решили прогуляться давно знакомыми закоулками в компании специалистов: заведующего отделом реставрации Владимира Шаркова и заведующей отделом развития Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника Ирины Кусовой.

Конюшни (постройка XVII-XIX веков)
— Когда собирали сведения для реставрации, подняли документы, — рассказывает Владимир Шарков. — На фотографии начала XX века хорошо видно, что здание изначально выглядело иначе: крыша была выше, скаты круче, слуховые окна выглядели по-другому. Кровлю конюшен будем менять — срок настал. И вообще по этому объекту работы предстоит очень много. Здесь очень сложный грунт. Задняя стена конюшен немного заваливается назад: опорные стены «плывут» вместе со всем зданием. Сейчас ищем способ остановить деформацию. Один из вариантов — использование 24-метровых свай.

Планируется и косметический ремонт. Но сначала — реставрация. О древности здания говорит фрагмент стены, судя по кирпичам, построенной в XVIII веке. Его оставили «обнаженным». Сейчас в здании служебное помещение, чего, по идее, не должно быть. Но музейщики надеются, что когда-нибудь и сюда пойдут экскурсанты. И смогут убедиться, что здание — настоящая старина, а не новодел. Кстати, комплекс хозяйственных построек кремля — уникальный. Нигде в стране они в таком объеме не сохранились.

Здание бочарни и кузницы
Здесь реставрация идет полным ходом. Но начали ее не столько «для красоты», сколько чтобы избежать реальной угрозы обрушения. О том, что нужны масштабные работы, узнали несколько лет назад. Счищали слой штукатурки — обнаружили трещины в стенах. Пришлось срочно укреплять своды. Работы закончились только в прошлом году. Что интересно: «родной» большемерный кирпич заменили точно таким же, сделанным специально по заказу рязанского научно-реставрационного управления.



После окончательной реставрации на карте кремля появится новый объект — небольшое кафе. Название пока, правда, рабочее — «Монастырская трапеза». Планируется полное погружение в историю: массивные дубовые столы, скамьи вместо стульев, чугунные люстры. И естественно — блюда русской кухни. Впрочем, полноценная экскурсионная группа в кафе, скорее всего, не поместится: оно рассчитано на 16 посетителей и 4 сотрудников обслуживающего персонала. Ресторан большей вместимости построить просто нельзя.
— По закону, если кафе рассчитано более, чем на 20 посадочных мест, в нем обязательно должен быть второй пожарный выход, — говорит Владимир Шарков. — Но не можем же мы в памятнике архитектуры прорубить еще одну дверь!

С пожарными в музее вообще частенько возникают споры. Требования безопасности порой идут вразрез с официальными положениями о сохранении культурного наследия.

Консисторский корпус
Здание консистории — канцелярии епархии — отреставрировали в 1980-е годы. Тогда восстановили, например, маленькие оконца XVII века (остальные окна — более поздних периодов). Около двадцати лет назад корпусу вернули тесовую крышу. До реставрации внешний вид здания считался в значительной степени утраченным. Кстати, две бетонных плиты рядом с корпусом — это остатки сторожки и «служебного» въезда во двор консистории. К проектировщикам консисторского корпуса были серьезные претензии со стороны рязанских пожарных. «Здание не отвечает требованиям пожарной безопасности, либо сворачивайте экспозицию, — говорили они, — либо переделывайте входы и выходы». Пришлось искать компромисс: лестницу XVII века, ведущую со второго этажа на первый, практически полностью перестроили.

Певческий корпус
Наиболее древние фрески, сохранившиеся на территории нашей области, датируются XVII веком. Многочисленные литературные источники отмечают Святые врата Свято-Иоанно-Богословского монастыря в селе Пощупово в качестве единственного хранителя старинной настенной живописи, выполненной акварельными красками по сырой штукатурке. Однако во время «путешествия» по кремлю выяснилось, что фрески XVII века сохранились и в самом сердце рязанской земли. Да, они нуждаются в дорогостоящей реставрации, да, они пока недоступны для туристов, но при должном внимании со стороны федеральных властей все это поправимо. Обнаружены фрески были в южной части Певческого корпуса (постройка XVII века) и, без всякого сомнения, привнесли бы в туристические экскурсии дополнительную ценность и шарм.



Архангельский собор
В 1970-е годы облик этому зданию XV века тоже возвращали практически с нуля. Собор пришлось буквально откапывать: он ушел в землю на полтора метра. Неизменным до наших дней сохранилось лишь одно небольшое оконце (только потому, что здесь к храму была пристроена колокольня). Кстати, в соборе ранее можно было увидеть элемент старинного каменного пола относящегося к XV-XVI векам. Правда, после передачи храма епархии фрагмент старины застелили деревянным полом.

«Архиерейская кухня»
В этом корпусе XVII века (с перестройками XIX века) ранее находилось Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры. Теперь оно в собственности епархии. Установлено, что одно время здесь располагалась архиерейская кухня, а что было до нее — неизвестно (в истории кремля до сих пор есть «белые пятна»). Отсюда и взялось такое — весьма условное — название. На примере этого здания лучше всего видна «сложность» кремлевского грунта. Контрфорс (стена-подпорка) отвалился и давно перестал выполнять свои прямые обязанности — удерживать от обрушения северо-восточную стену. Лишившись подпорки, здание в свою очередь ощутимо завалилось на бок и дало огромную трещину.



Солодежня
Объект весьма необычный. Еще в 1980-е при раскопках нашли фундамент здания и огромную ванну для вымачивания солода. Пытались воссоздать — не вышло. Сначала возникли проблемы с финансированием, а потом кто-то пустил слух, что в кремле собираются построить пивзавод. Восстановление заморозили. А жаль — таких солодежных ванн в России более нигде не сохранилось. К моменту закрытия проекта основная (самая сложная) часть работ была уже выполнена. Архитекторы, занимавшиеся восстановлением зданий кремля, все еще мечтают возродить проект: считают, что ансамбль так называемого «житного двора» без солодежни выглядит незавершенным. Но перспективы у этой инициативы довольно сомнительные.



Архиерейские житницы (Гостиница черни)
И еще один уникальный памятник. Единственные в стране каменные амбары XVII века. Впрочем, амбарами эти здания были лишь изначально: со временем их переделали в гостиницу (после секуляризации XVIII века — передачи церковного имущества государству — крупные житницы стали не нужны). О полных когда-то хранилищах напоминают, например, двери на втором этаже, явно предназначенные для вноса и выноса мешков. К дверям, очевидно, вели деревянные лестницы, но они по вполне понятным причинам до наших дней не сохранились. У здания — две пристройки. Южная — более поздняя (конец XVIII — XIX век). Ее переделывали несколько раз, и особого интереса она не представляет. А вот восстановление северной пристройки — мечта Владимира Шаркова. Сейчас от нее остались лишь очертания фундамента.

— Судя по сохранившимся элементам, эта постройка — начала XVII века, то есть старше Гостиницы черни, — говорит Владимир Александрович. — Что это было за здание, мы не знаем, скорее всего, что-то вроде тех же амбаров. Ясно, что оно было шире, чем житницы.

От здания остались следы четырехскатных сводов и то ли оконца, то ли какие-то стенные шкафчики — глубокие ниши. Житницы также восстанавливали в 1970-е годы.



Архиерейский сад
Продолжаются работы по благоустройству архиерейского сада. Согласно концепции развития музея-заповедника, данная территория должна впоследствии дополнить исторический ансамбль. Здесь по возможности будет воссоздан средневековой город — Переяславль-Рязанский, облик которого мы узнали по археологическим исследованиям доктора исторических наук Владимира Завьялова. Уже несколько лет подряд Владимир Игоревич продолжает раскопки на участке между Певческим корпусом и Гостиницей черни. Теперь мы точно знаем, что представляли собой средневековые рязанские дороги — фрагмент «шоссе», соединявшего Глебовскую и Ипацкую башни (шириной 330-340 см, что полностью соответствовало стандартам того времени) удалось проследить на протяжении 12 метров. Основанием для мостовой служили три лаги, размещенные вдоль улицы параллельно друг другу. На них плоской стороной вверх укладывались дубовые плахи. Здесь же, в Архиерейском саду, планируется разбить прекрасный сквер. Обустройство предполагает высадку саженцев, устройство клумб, создание прогулочных аллей, установку лавочек и беседок.

А кремль-то — в три раза больше!
— Меня больше волнует другая часть кремля, — говорит краевед Игорь Канаев. — Значительную часть территории музея-заповедника занимает жилой сектор — улица Рабочих. Как это ни странно, но на заповедной территории, вопреки всем нормам и законам, ютятся десятки одноэтажных домов, а также несколько двухэтажных деревянных бараков. Часть жилых площадей приватизирована, и это, без сомнения, создает дополнительную путаницу: получается, что частная собственность расположена на территории, где ее быть ни в коем случае не должно. При этом нужно отметить, что музей-заповедник никаких перечислений ни от муниципалитета, ни от жителей не получает. Антропогенная нагрузка на земельные пласты, скрывающие культурные слои XIV–XIХ веков, превышает все мыслимые пределы. И хотя администрация музея-заповедника пытается, насколько это возможно, регулировать застройку и использование своих южных площадей, требовать от нее выполнения надзирательных и карательных функций просто неразумно.



— В свое время рязанское отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПиК) как могло боролось за эту территорию (тогда к мнению этой общественной организации еще прислушивались) — продолжает Игорь Николаевич, — но сегодня перспективы этой части кремля выглядят слишком туманными. В ужасном состоянии находятся склоны рек Лыбедь и Трубеж. К сожалению, вопреки всему, расстраивается частный сектор и при этом уничтожается богатейший культурный слой.

— У нас есть программа развития всей территории, закрепленной за нами, — комментирует заведующая отделом Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника Ирина Кусова. — Предполагается, что в этой части кремля будут воссозданы фрагменты оборонительных сооружений — деревянная крепостная стена и деревянные крепостные башни (стены и оборонительные башни (кроме одной) крепости были деревянными — Ред.). Здесь же разместится полноценная автостоянка. Рязанцам и гостям города больше не придется думать о том, где же лучше оставить свое авто, чтобы и не очень далеко идти, и не мешать уличному движению.

Конечно, расселить жителей собственными силами Рязанский кремль не может, выделяемых ему средств хватает только на реставрацию и поддержание объектов в должном виде. Для решения проблемы нужны серьезные инвестиции. По мнению рязанской интеллигенции, идеальным вариантом стало бы создание на месте жилого сектора этнографической деревни, или так называемой гостевой слободы, где в стилизованных небольших домишках разместились бы гостиничный сектор, сувенирные лавки и даже ремесленные мастерские. Идеи эти уже несколько десятилетий витают в воздухе, но до реальных дел все еще очень и очень далеко.

Из первых уст
Сергей Варганов — главный архитектор проектов рязанского научно-реставрационного управления — занимается реставрацией зданий кремля уже много лет. Но не скрывает: сделать предстоит еще много.
— В 50-60-е годы усилили фундаменты под Успенским собором, Консисторским корпусом и Гостиницей черни, — говорит он. — Но фундаменты остаются одной из главных проблем. Дворец Олега тоже требует большого внимания. Там до сих пор много неисследованного и интересного. Большой работы требуют кровля и главы Успенского собора. А еще декор Успенского и Преображенского соборов. С виду они смотрятся более-менее, но на глубине двух миллиметров труха — грибок «постарался». Ну и, конечно, нужно больше внимания уделять поддержанию температурно-влажностного режима. В Успенском соборе он должен быть, как в музее, постоянным!