В Рязани присяжные оправдали мужчину, обвиняемого в педофилии

Игорь Уколов (имя и фамилия изменены — ред.), 41-летний мужчина, известен в родном селе тем, что зарабатывает на жизнь копанием могил на местном кладбище. А в свободное от работы время пьет водку и с легкостью спускает весь свой заработок. Как говорила об Уколове одна из его бывших сожительниц: «Трезвый — мужик мужиком, как выпьет — дурак».

Вечером 24 июля 2012 года он возвращался домой с очередной попойки. Шатаясь по улице, он заметил играющего во дворе 6-летнего мальчишку. Оглянулся по сторонам — никого из взрослых рядом нет. Подошел к малышу, улыбнулся, предложил показать щенка. Едва ребенок вошел в дом, Уколов повалил его на диван, стянул с него шортики и начал ртом «совершать действия сексуального характера». Мальчик кричал: «Не надо, не надо», а Уколов навалился и удерживал ребенка рукой.

Тем временем бабушка, увидев из окна, что внук пропал, бросилась на поиски. Соседка подсказала: «Внук-то твой с Уколовым ушел, к нему, наверное».

Бабушка быстро добралась до уколовского дома, взбежала на террасу и услышала крики внука. В комнате на диване она увидела ребенка, а на нем пьяное тело могилокопателя.
— После этого женщина вырвала внука из его рук и побежала с ним домой, — рассказывает заместитель руководителя Кораблинского МСО СУ СК РФ по Рязанской области Максим Сеничкин. — Родителей в этот момент дома не было, и бабушка обратилась за помощью к другу семьи, с которым у ребенка были доверительные отношения. Женщина рассказала ему, что увидела в доме, и попросила его поговорить с мальчиком, выяснить — не было ли там изнасилования. К счастью, больше ничего не произошло.

«Я — не маньяк, не меня что-то нашло»
Через несколько минут после происшествия полицейские нашли Уколова. Он прятался в кустах. В доме обнаружили шлепки ребенка, изъяли постельное белье, одежду. Забегая вперед, скажем - экспертиза показала, что одежда мальчика соприкасалась с одеждой Уколова.
— Мужчину задержали. Все допросы проходили в присутствии адвоката и записывались на видеокамеру, — продолжает Максим Александрович. — Он тут же написал явку с повинной и дал полные признательные показания. Сказал, что он — не маньяк, дескать, напился, и что-то на него нашло. Позже, хотели проверить его показания на месте преступления, также под видео, но он отказался. Сказал, что ему стыдно ехать туда, боялся, что соседи увидят и будут показывать пальцем. Но как бы там ни было, он также под запись подтвердил свои показания.

Правда, посидев пару недель в СИЗО, Уколов от своих показаний отказался. Стал писать жалобы, что на допросах его били, а полиция оказывала давление. Вот только никак не мог объяснить: кто бил, когда и как это давление оказывалось. Следователи дважды проводили проверку по его заявлениям, но ничего не подтвердилось.

Жертва есть — события нет
Но самое интересное и... необъяснимое произошло в зале рязанского областного суда 16 июля 2013 года, когда судья огласил приговор в отношении Уколова. Это дело рассматривали 12 присяжных заседателей. Семеро из них посчитали, что в деле нет «события преступления», и Уколова оправдали. Его освободили из-под стражи в зале суда и признали за ним право на реабилитацию.
— Обжалование приговора не входит в полномочия следствия, — говорит Максим Сеничкин. — Никогда не думал, что такое может произойти. При наличии очевидцев совершенного преступления, при подтверждении их косвенными и прямыми доказательствами, наличием признательных показаний... Ни одно из доказательств, которые были собраны следствием — не было признано в суде недопустимым. А присяжные высказались за то, что этого ничего не было.

Комментарий потерпевшей
— Как его отпустили — все дети сидят под замком, — говорит бабушка ребенка. — Родители никого не выпускают на улицу, все просто в шоке от такого приговора. Не знаю, что делать. Я бы и Астахову написала, и в вышестоящие суды, но не хочется еще раз ребенка травмировать. Когда на суде его допрашивали, он стал нервничать, весь искрутился - ну год уже прошел с тех пор, а дома мы этот вопрос при нем не поднимали никогда, и не расстраивали. Как дальше жить и что делать — не знаем. Хотела обратиться к присяжным, ведь у них есть дети, внуки... Как они могли так решить?! Ведь теперь ни к кому нет никакого доверия.