Савчук обожает Гришковца

От дома до моря – 400 метров
– Ирина Викторовна, откуда Ваши корни?
– В Рязань я приехала 10 лет назад из Латвии, а родилась на Украине. Впрочем, мои родители имеют рязанские корни. В Прибалтике я жила с трех лет. Большая часть детства прошла в латвийском приморском городе Лиепая. После школы окончила Рижский медицинский институт.
– То есть Вы по образованию врач?
– Изначально я хотела стать микробиологом и медицинским генетиком. Я читала много научных работ на эту тему и в принципе собиралась посвятить себя науке. После школы я поехала поступать в МГУ, но на эту специальность не было приема, такая же ситуация была и в Воронежском университете. А тогда в Союзе лишь два вуза готовили микробиологов. В результате пришлось вернуться в Рижский мединститут, где я получила квалификацию провизора.

– Детство у моря, наверное, полно романтических воспоминаний?
– Да, конечно. Сразу отмечу, что Лиепая в основном строилась немцами, и архитектура там потрясающая. Много лютеранских церквей. Мы жили в очень живописном районе, дом стоял в четырехстах метрах от моря. Шум волны был неотъемлемой частью детства. Вообще я до сих пор очень скучаю по морю.

– Как латыши относились к русским во времена Вашего детства и юности?
– Отношения были очень теплыми, даже намеков на межнациональную рознь не было.
– А как Вы оцениваете латышскую кухню?
– Она непривычна для русского человека. Например, по утрам многие местные жители едят молочный суп с селедкой, так называемую путру. Для нас это практически несовместимые продукты.

От Кандагара до Рязани
– После института Вы работали по специальности?
– Я добровольно поехала в Афганистан работать в госпитале для раненых. Несколько ребят из нашего класса погибли в этой горячей точке. И патриотический порыв заставил отправиться в Кандагар, где мне довелось работать в 1987-88 годах.

– Из Афганистана Вы вернулись уже в разгар переходного для нашей страны времени?
– Я вернулась в Прибалтику и работала в бюро судебно-медицинской экспертизы. Адреналина, сами понимаете, хоть отбавляй, но быстро привыкаешь. Потом была работа в военном госпитале, в психиатрической больнице. В 1990 году меня пригласили заведовать санчастью на знаменитом РАФе. Мне довелось работать при Боссарте, а это был один из первых выборных директоров в Советском Союзе. Личность была достойная. Увы, после распада СССР крупные промышленные предприятия Латвии начали приходить в упадок. РАФ и ВЭФ попросту развалились.

– После объявления независимости странами Балтии отношение к русским сразу изменилось?
– Да, переоценка ценностей произошла очень быстро. Многие мои коллеги говорили: «Лучше ходить в колодках, чем быть под русскими». У моей дочери, которая родилась уже в независимой Латвии, в свидетельстве о рождении сделана запись: «Гражданин бывшего СССР». Устроить ребенка в детский сад было почти невозможно. Аргумент был странный: мы не возьмем ребенка, так как русские сразу начинают доминировать в группе. Муж в советское время был главным санитарным врачом в городе Елгава, но так как это чиновничья должность, то занимать ее мог только человек с латвийским гражданством. В результате – потеря работы. Все эти факторы в конце концов вынудили нашу семью в самом конце 90-х покинуть страну.

– А после РАФа как сложился Ваш трудовой путь?
– Я была заведующей аптекой в Елгаве, городе, где располагался уже упомянутый завод по производству микроавтобусов.
– Вы в молодом возрасте узнали, что такое работать на управленческих должностях. А какие качества должны отличать высококлассного менеджера?
– Здесь все достаточно банально. Сильный управленец должен уметь контактировать со своими подчиненными: сочетать кнут и пряник, относиться к другим так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе.

– Итак, в 1999 году Вы вернулись в Россию, в Рязань. Что тогда поразило Вас в нашем городе?
– Сначала неприятных впечатлений было больше. Когда мы сошли с вокзала Рязань-I, сразу увидели квартал, где находятся 1-я и 2-я Безбожные улицы, и стало жутковато. А люди, наоборот, приятно удивили добродушием и приветливостью. Латыши по натуре холодная нация, и русские, которые жили бок о бок с ними, в 90-е годы вынуждены были подстраиваться.
– Тогда перед Вами встал вопрос выбора, куда пойти работать?
– Первый вопрос, который встал перед нами, – это покупка собственного жилья. Решив квартирный вопрос, я окунулась в риэлторскую среду и в течение четырех лет трудилась на этом поприще.

– О риэлторах написано и сказано немало негатива. А Вы как бывший специалист в сфере недвижимости как относитесь к такому восприятию профессии?
– У риэлторов тяжелый труд. Конструктивно взаимодействовать с коллегами по бизнесу, налаживать контакт между разными людьми, привести их к сделке и оставить после себя приятные воспоминания – это, поверьте, дорогого стоит. А паршивые овцы есть в любой профессии, и мне не раз попадались такие горе-специалисты. За те четыре года, что я отработала в сфере недвижимости, у меня не сорвалась ни одна сделка, и в этом не стесняюсь признаться.

Первые клиенты – дальнобойщики
– А как Вы пришли в ресторанный бизнес?
– В 2004 году к нам в агентство обратились москвичи с просьбой найти помещение для кафе. Я выросла в Прибалтике и хорошо представляю, как должно выглядеть приличное заведение. Я достаточно быстро нашла нужное помещение, и вскоре клиенты пригласили меня стать управляющей кафе, теперь известного всем рязанцам как «Звезда Магриба».

– Шесть лет назад такой формат, как кофейня, в Рязани был в новинку?
– Да, было время, когда я приходила в ресторан, и на вопрос: «Варите ли вы кофе?» мне отвечали «Вам растворимый или из машины?» Мы изначально попытались создать кофейню с расширенным меню, где люди могли бы хорошо поесть, отдохнуть, доверительно пообщаться и попить качественно приготовленный кофе. Я знаю несколько пар, которые сложились в «Звезде Магриба». Теперь они приходят сюда с детьми.
– Клиенты сразу откликнулись на Ваши усилия?
– Когда мы открылись, не делали никакой рекламы, и первыми гостями были дальнобойщики, которые заехали на Подбелку. Можно сказать, с их легкой руки началась наша деятельность.

– Успех первого проекта стал стимулом к открытию новых заведений?
– Мы вместе с учредителями мыслим в одном направлении и работаем командой. Когда пришла мысль открыть японский ресторан, мы тщательно продумывали концепцию, наш дизайнер Кира Рязанова помогла с названием и созданием уютного интерьера. Следуя выбранной стратегии, далее были открыты еще одна «Звезда», второй «Нихон», а по соседству – узбекский ресторан «Халиф Аист».

– Насколько я знаю, один из важных аспектов стратегии Вашего бизнеса – это отказ от проведения корпоративов?
– Мы принципиально не проводим корпоративных мероприятий и не даем рекламу нашим заведениям. Можно закрыть целый зал, и гость, который пришел к нам в расчете на приятное времяпрепровождение, уйдет восвояси и не в лучшем расположении духа. Нам легкой прибыли не нужно. Гости, которые любят посещать наши заведения, рекомендуют их свои родным и близким. На сегодняшний день у нас более двух тысяч постоянных гостей.

– Насколько часто обновляете меню?
– Мы регулярно анализируем предпочтения гостей и меняем блюда, если они не пользуются спросом. У любого уважающего себя заведения есть сезонные предложения.
– Еще один профессиональный вопрос. Обязательно ли блюда национальной кухни должен готовить представитель народа, придумавшего ее?
– В идеале так и должно быть. Но в принципе научить классно готовить можно любого талантливого повара. На начальном этапе необходимо, чтобы обучение и надзор осуществлял человек, который впитал национальный колорит с молоком матери.
– Может ли в меню рязанских ресторанов появиться знаменитая японская рыба фугу?
– Одна из главных проблем – довезти эту рыбу в живом виде. С другой стороны, учитывая, что некоторые части этой рыбы ядовиты, необходима высочайшая квалификация повара, так как его ошибка можно обойтись дорого.

– «Звезда Магриба» выступала официальным партнером приезда в Рязань Евгения Гришковца со спектаклем «Как я съел собаку». Почему Вы пошли на такой нестандартный ход?
– Я давно слежу за творчеством Евгения, восхищаюсь им и вообще преклоняюсь перед талантливыми творческими людьми. Партнеры по бизнесу разделяют эти вкусы. Мы поддержим Евгения и в его предстоящий приезд.

– Скажите, а почему в России профессия официанта считается заведомо непрестижной, ведь на Западе у нее несколько иной статус?
– У нас это, как правило, временная работа, необходимая перед тем, как получить основную специальность. Но это вовсе не означает, что она не требует никаких навыков. Официант – лицо любого кафе или ресторана. Кроме этого, он должен быть хорошим психологом, ведь случись какая-нибудь проблема в зале, клиент обратится не к повару, а к официанту.

Поклонница добротного рока
– Теперь по традиции несколько блиц-вопросов. Ваш любимый писатель?
– Конечно, Евгений Гришковец.
– А какая музыка Вам нравится?
– Рок: «Кино», «Ария», Pink Floyd, Queen. Из молодых групп – «Океан Эльзы», «Пилот».

– Какой образ жизни Вам близок: городская квартира или загородный дом?
– Квартира, которая, как правило, мне нужна, чтобы переночевать, потому что приходится работать с утра до позднего вечера.
– Кто доминирует в Вашей семье?
– Мы с мужем сторонники равноправия.

– Какие зарубежные поездки были самыми запоминающимися?
– Я влюблена в Рим, центр этого города неоднократно исхожен и неплохо нами изучен.
– Не могу не спросить у ресторатора о любимом блюде.
– Мне близка итальянская кухня: пасты, салаты, блюда из морепродуктов.
– А какие напитки предпочитаете?
– Кофе эспрессо и итальянское белое сухое вино.

– Есть ли у Вас в жизни сокровенная мечта?
– Чтобы дочь получила хорошее образование и выросла порядочным человеком.