«Комсомолка» разгадала тайну немецкого бомбардировщика на Чёрном озере

Легенда о черном бомбардировщике в мещерских лесах зародилась еще в семидесятых, когда рязанский писатель и краевед Николай Аграмаков, бродивший вокруг Черного озера тропами писателя Паустовского, обнаружил обломки крылатой машины, приютившиеся в зарослях кустарника неподалеку от коряжистого берега. Идентифицировать тип и принадлежность самолета Николай Николаевич не смог, но неожиданная находка оставила неизгладимый след в его душе, а самое главное, породила множество домыслов и предположений, в том числе среди друзей и знакомых.

В конечном итоге догадки и логические параллели приобрели законченную литературную форму. Художественный рассказ Николая Аграмакова, опубликованный под названием «Самолет на Черном озере», был подхвачен на «Ура!» краеведами и любителями всего загадочного и непостижимого. Ниже мы позволим себе привести фрагмент этого замечательного, без всяких преувеличений, произведения, чтобы у наших читателей сложилось наиболее полное представление о немецкой легенде.

Сбит ответным огнем
«…Немецкие бомбардировщики поочередно пикировали на цель — железнодорожный вокзал Рязань-1. Пилот одного из самолетов, Курт Вайл, дернул рычаг бомболюка. Он видел, как паутина железнодорожных путей и близлежащий дом скрылись в разрывах. Станция была важным объектом. Через нее русские слали постоянные подкрепления к Москве. Следующая смертоносная порция предназначалась расположенному неподалеку госпиталю. Курт разворачивал машину на новый заход. В тот же миг мощный удар тряхнул самолет…

Несколько секунд Курт летел без сознания. Струя встречного холодного воздуха привела его в чувство… Побелевшими пальцами Курт с трудом выровнял поврежденный самолет. Успел заметить, как позади осталось русло Оки. Он попытался встать. Может, удастся вылезти из кабины и спастись с парашютом… Резкая головная боль затуманила голову. С ужасом понял, уже не сможет ни покинуть, ни посадить машину. Был бы рядом Хорт, второй пилот. Но второго сняли из-за нехватки летчиков.

Радист не отвечал. Тяжелый бомбардировщик падал, цепляя верхушки сосен и раздирая воем уцелевшего мотора лесную тишину. Последнее, что увидел немецкий летчик, — внезапно открывшуюся черную пасть огромного озера. Пилот закричал, рванул штурвал на себя. Машина беспомощно задрала нос и, окончательно потеряв высоту и скорость, рухнула в нескольких метрах от берега».

Не правда ли, занимательный рассказ? Многократно пересказанная туристами, отдыхающими летом на расположенном неподалеку озере Черненьком, эта история обросла впечатляющими «подробностями». Так появилась интерпретация, согласно которой самолет вовсе не разбился, а приземлился на лед — пилота увезли в неизвестном направлении сотрудники НКВД, а боевая машина по весне провалилась в воду… Но до сих пор по низкой воде можно разглядеть ее останки.

К истокам военной тайны
Когда в редакции «Комсомолки» в очередной раз возник вопрос о подготовке материала, посвященного годовщине Московской битвы и освобождению рязанской земли от немецко­фашистских захватчиков, кто­то вспомнил легенду о самолете на Черном озере. Вызов был принят, и вот уже привычный городской пейзаж за лобовым стеклом автомобиля сменили «топи да болота».

Оставив свой транспорт в районе поганых торфоразработок, — поганых не потому, что они нам не по душе, а по причине того, что ведутся они вокруг озера Поганого — мы вскарабкались на высокую песчаную дюну. Наверное, именно этот остров среди бесконечных болот мшар стал ночным приютом для путешествующих в довоенные годы по мещерскому краю Константина Паустовского и Аркадия Гайдара. «Из последних сил, перелезая через завалы, изодранные и окровавленные, мы добрались до лесистого бугра и упали на теплую землю, в заросли ландышей» — это лишь маленький отрывок того старого путешествия, описанного в повести «Обыкновенная земля». На километры вокруг Черного озера растянулись колкие «трясины» с бесчисленными корягами и плотно разросшимся молодняком.

Мещера — диковинный край, здесь удивительным образом соседствует раздражающая обыденность и волшебство. Для тех, кто хочет видеть в нем только непролазные дебри, эта земля так и останется враждебным бескрайним лесом, для тех, кто хочет понять, — интересные открытия не заставят себя долго ждать. К примеру, на Поганом мы наткнулись на узкоколейную железную дорогу, ту самую, о которой говорили, будто она умерла… Да нет же, живая и все еще служит верой и правдой, отправляя на базу груженые вагонетки с торфом. Торфяные стога, ждущие своей очереди на погрузку, стройными рядами вытянулись вдоль местных производственных трасс — издали эти прикрытые снегом трехметровые снопы мы приняли за крыши деревенских домов и долго не могли понять, что за блуждающая деревня открылась нашему взору.

До Черного озера, а вернее, до истоков «военной тайны», осталось пройти примерно с полкилометра.

И все­таки самолет был
Последние пятнадцать метров пути пришлось буквально пробиваться через частокол поросли. Еще один шаг, одно усилие — и мы застыли на берегу озера с раскрытыми ртами… Приземистое зимнее солнце прорывалось сквозь тучи, оставляя на прозрачном льду золотистую дорожку, у берега редкие снежные дюны облепили торчащие изо льда черные коряги. Впрочем, вряд ли можно словами описать незамысловатую красоту зимней Мещеры.

За спиной послышался звук мотоцикла. Мы ждали, что неожиданные гости так же, как и мы, станут ломиться сквозь непролазный кустарник, но нет. Оказалось, что к озеру есть вполне благоустроенный подход. Эх… а мы-то тут дров наломали. Однако встреча с рыбаками открыла для нас не только «тайный лаз» к водоему, но и вывела на след разбившегося самолета.
— Здесь он неподалеку упал, но было это уже в послевоенные годы, — пояснил суровый мещерский рыбак. — Болоневские пытались его тракторами на металлолом дернуть, но только трактора посадили...
— Значит, фрагменты самолета до сих пор…?
— Да здесь он, здесь. Только найти фрагменты проблематично — заросло все сильно. Пройдите на удачу, может, и повезет.

Нужно сказать, что несколько ранее в поселке Приозерный, у тамошних старожилов, нам удалось выяснить, что самолет действительно разбился в пятидесятые­шестидесятые. Судя по рассказам­описаниям, это был реактивный, однодвигательный, одноместный истребитель серебристого цвета. Пилот успел катапультироваться и серьезно не пострадал. Спустя несколько часов после катастрофы на место ЧП прибыл военный вертолет — специалисты демонтировали самое дорогое и секретное оборудование, самолет подорвали, да так и оставили в болоте. Только вот о сохранности воздушной машины председатель товарищества собственников жилья «Приозерный» Татьяна Филимонова говорила совсем другое:
— Да растащили там все на металлолом, а то, что осталось, вряд ли найдешь в бурьяне.

Но, оказывается, не смогли утащить — не отдала Мещера своих тайн жаждущим наживы людям.
— А может, все­таки и немецкий бомбардировщик садился на лед? — в качестве «контрольного выстрела» спрашиваем у местного лесника Павла Шалашова.
— Да нет, — улыбается нашей неугомонности хранитель лесов. — Самолет на Черном озере падал только один, и было это уже в послевоенные годы. Пойдемте, провожу вас к его остаткам…

(продолжение следует)

Что это мог быть за самолет?
В небе над этой частью Мещеры пролегла воздушная испытательная зона аэродрома Жуковский. Так как в 1977 и 1978 годах неподалеку от села Криуши разбились два опытных самолета типа «Су», можно предположить, что и самолет, упавший в окрестностях Черного, также принадлежал конструкторскому бюро «Сухого». «Комсомолка» продолжит расследование воздушного инцидента полувековой давности.