Испытание войной

После появления знаменитого «Ильи Муромца» И.И. Сикорского начала развиваться дальняя авиация. Военно-воздушные силы СССР не имели себе равных по количеству боевых самолётов, ибо «воздушный щит» должен был надежно прикрывать «танковый меч» и «большой флот» страны Советов...

Первые дни войны
В кабинете начальника Рязанской высшей школы штурманов генерал-лейтенанта А.В. Белякова раздался телефонный звонок. Генерал-лейтенант авиации П.Ф. Жигарев, возглавлявший Главное управление ВВС, в порядке очевидной спешности приказал:
— К вам в школу, товарищ Беляков, в ближайшее время прибудет в полном составе истребительная авиационная дивизия полковника Туренко. Дивизия базировалась в Прибалтике и осталась «без лошадей». Ваша задача: переучить весь личный состав дивизии полётам на новом типе самолета и отправить на фронт.

Беляков выслушал и спросил:
— А вы, Павел Фёдорович, разве не помните, что у меня школа не истребительная, а бомбардировочная? У меня даже нет лётчиков, летающих на истребителях.

Жигарев помолчал, затем решительно отрубил:
— Вы слышали меня? Вот и исполняйте. Полковника Туренко сделайте своим помощником!

Так для начальника 1-й Рязанской школы штурманов началась война. В своих воспоминаниях Александр Васильевич писал, что «перед лицом смертельной опасности, которая нависла над Родиной, нам было не до анализа причин случившегося. И признаюсь, внезапность нападения с первых часов войны сказывалась на нашей работе». «Личный состав после начала войны четверо суток просидел под самолётами с подвешенными бомбами — ждал распоряжения, и только на пятые сутки поступила команда «снять бомбы» и усиленно готовить боевые кадры для частей ВВС», — вспоминал полковник авиации, командир эскадрильи в годы войны Дмитрий Николаевич Онискович. Однако вскоре эффект внезапности стал ослабевать, и работа в Школе становилась всё более организованной и чёткой.

Штурман Чкалова строит школу в Дягилево
К началу войны 1-я высшая Рязанская школа штурманов работала меньше года. Её начальник, легендарный штурман Чкалова, Александр Васильевич Беляков, прибыл в наш город в сентябре 40-го. Перед ним стояла задача на базе 167-го резервного авиационного полка сформировать Школу штурманов и приступить к обучению лётного состава на дальних бомбардировщиках — ДБ-3. С первых дней руководству Школы пришлось решать множество организационных вопросов: от поставки самолётов и расширения аэродрома до размещения лётного состава и членов их семей. В первую очередь была построена столовая, заложены два жилых дома, казарма на 750человек, возведён большой лагерь на 1500 человек со стационарными палаточными гнёздами, водой, навесами для занятий, открытым клубом. Этот лагерь пригодился лётчикам и во время войны. В Рязань поступали самолёты, аэродромная техника, горюче-смазочные материалы, и уже 1 января 1941 года в Школе приступили к занятиями полетам. Необходимо было подготовить 500 штурманов и столько же переучить лётчиков. Зима 41-го выдалась снежной, и чтобы не терять времени и не прекращать практические занятия, лётчики мастерили самодельные волокуши из тяжёлых брёвен и, уплотняя снег, таскали их тракторами по взлётным полосам и рулежным дорожкам, ведь другой техники не было.

Полковник авиации Д.Н. Онискович вспоминал, что в Школу прибывали лётчики и штурманы со всей страны и тренировочные полёты шли постоянно. До войны сам он сделал около тысячи вылетов. Не отставал от своих подчинённых и генерал-лейтенант А.В.Беляков: «Начальник авиашколы должен летать не хуже своих учеников», — говорил он. Изучив устройство новых для него самолетов, весной 41-го он самостоятельно летал на Ут-2, ПС-84, ДБ-3ф, и знал о достоинствах и недостатках техники не понаслышке. Учебные программы и практические занятия Школы штурманов готовили экипажи к выполнению боевых заданий в любых погодных условиях дня и ночи.

До Берлина не хватало бензина
С началом войны все военные учреждения вынуждены были перестроить учебный процесс, не стала исключением и Школа штурманов. Перед руководством были поставлены новые задачи: в кратчайшие сроки необходимо было сформировать бомбардировочный полк и направить его в действующую армию, переучить лётный состав на новом типе самолёта для истребительной авиации, готовить штурманов и лётчиков на самолетах Ил-4.

В Школе было пересмотрено штатное расписание, были введены две учебные эскадрильи истребителей, быстрыми темпами шло укомплектование инструкторским и техническим составом, а на аэродром перегонялись учебно-тренировочные самолёты УТИ-4. Полевыми аэродромами стали колхозные поля и относительно ровные площадки в пойме Оки. Именно здесь было принято решение проводить практические занятия. А тем временем в Дягилево продолжали прибывать «безлошадники» — лётчики и техники из других частей. В такой напряженной обстановке за три месяца в Школе было подготовлено и отправлено на фронт 15 истребительных авиационных полков, был сформирован 1-й дальне-разведывательный авиационный полк Главного Командования в составе 32 экипажей. В состав полка вошли наиболее подготовленные экипажи — золотой фонд Школы. Тут были и комиссары эскадрилий, и командиры отрядов.

«Учитывая большую ответственность выполняемого задания, каждый вкладывал в новое дело всё своё умение и знания. Самолеты были тщательно подготовлены для дальних полётов, умелыми руками они были вооружены и снабжены всем необходимым для ведения боя с противником в воздухе, — вспоминал Онискович. — В виду близости линии фронта и учитывая дальность разведывательных полётов, вплоть до Берлина, нам приходилось набирать большую высоту над аэродромом для прохода линии фронта уже на высоте и далее следовать по маршруту. Но топлива на такой маневр не хватало, и мы вынуждены были брать лёгкие подвесные баки с бензином под плоскостями и по выработки из них горючего, чтобы уменьшить сопротивление, сбрасывали их.

Длительные разведывательные полёты выполнялись без сопровождения истребителей, так как они не были приспособлены действовать на такой радиус действия, да их вообще явно не хватало. Наши разведчики часто подвергались атакам Ме-109 иМе-110, по маршруту часто попадали под огонь зенитной артиллерии». Самолеты для дальних полётов готовили очень тщательно: они были вооружены и снабжены всем необходимым для разведки с больших высот, для полёта в условиях плохой видимости, для ведения воздушного боя. В большинстве случаев глубина воздушной разведки не превышала 500-600 километров, хотя общая длина маршрута достигала порой 1600 километров. При длительном наблюдении за важным объектом, при фотографировании больших площадей со средних высот предп-лагалось сопровождение разведчиков истребителями. Но впервые месяцы войны рассчитывать на такое сопровождение было немыслимо. Поэтому зачастую обходились сами, без поддержки и помощи. Не всегда разведка заканчивалась благополучно.

А.В.Беляков в книге «Полёт сквозь годы» вспоминает: «Однажды старший лейтенант Евдокимов получил задание на разведку аэродрома противника. Обнаружив скопление — почти полк — вражеских самолётов, сделав их снимки, экипаж сбросил бомбы и успел передать по радио разведданные. Но самолёт атаковало звено «мессершмиттов». В неравном бою убиты стрелок-радист, воздушный стрелок, повреждён стабилизатор — машина стала неуправляемой. Тогда лётчик со штурманом оставили её. Немцы продолжали расстреливать их в воздухе. Подскользив с парашютом к селу, лётчик приземлился, и местные жители спрятали его, а штурман попал в плен. Только месяц спустя Евдокимову удалось перейти линию фронта и вернуться в Рязань, в родную школу. Здесь он снова включился в боевую работу».

Немцы рвутся в рязанское небо
Экипажи Рязанской школы штурманов выявляли группировки войск противника, переброску вражеской техники железнодорожными путями, обнаруживали аэродромы и фотографировали систему оборонительных полос и противовоздушной обороны. Нередко полученные экипажами снимки раскрывали замысел гитлеровцев, и оперативное вмешательство бомбардировщиков уничтожали хорошо замаскированные группировки противника. Естественно, немецко-фашистское командование понимало, какое большое значение имели Школа и аэродром в Дягилево, поэтому неоднократно делало попытки вывести их из строя. Не раз фашистские лётчики пытались прорваться к аэродрому, но это удавалось сделать только отдельным самолетам, экипажи которых беспорядочно сбрасывали бомбы, как правило, не доходя до границ аэродрома. Только в октябре 1941 года один вражеский самолет, выскочив из облаков, сбросил серию бомб на аэродромные постройки. Одна из бомб разорвалась в ангаре, вторая — возле учебного здания и третья — в районе технической столовой. Не обошлось без жертв. Разрывом бомбы был убит повар, который выбежал из кухни на улицу, за что поплатился жизнью.

«Штурмовые охотники» в действии
Экипажи 1-го дальнеразведывательного полка ежедневно совершали по 2-3 вылета в день. После выполнения основного задания по разведке, они сбрасывали фугасные бомбы на скопление вражеских войск и боевой технике, а затем, снижаясь до высоты бреющего полёта, расстреливали свой боевой запас из пушек и пулемётов по движущимся фашистским войскам. Эффективность была высокой: немцы не ожидали атак с самолетов, летящих с запада на восток, и принимали их за свои. Особенно отличались искусством «штурмовых охотников» экипажи старших лейтенантов Пустового, Струнникова, Чернухи. Вот один из эпизодов, о котором рассказал старший лейтенант Пустовой.

«Осень заставила летать нас преимущественно на низких высотах. В непогоду трудно пилотировать самолёт. Зато сколько удобств для разведчика! Во-первых, — неожиданность появления. Это всегда создает растерянность в стане врага, и потому позволяет, помимо разведки, наносить особенно сильные бомбовые удары. Так было и в этот раз, мы летели на высоте пятидесяти метров. Вскоре заметили по дороге группу мотоциклистов врага, но я даже не прикоснулся к своему пулемёту. Штурман удивился: «В чём дело? Ты же, Иван, великий охотник бить мотоциклистов!» «Впереди жду добычу покрупнее!» — ответил я. Ждать пришлось недолго. Впереди на опушке леса, мы обнаружили скопление войск, расположившихся на привале. Дым валил из труб кухонь. Вероятно, фрицы уже предвкушали вкусный обед и, конечно, никак не ожидали нас в гости. Мы решили подбросить им«соли». Выбрав скопище погуще, штурман сбросил бомбы. Обломки кухонь взлетели высоко, засыпая навеки прожорливых фашистов. Второй заход, и мы нажали кнопки всех своих пулемётов...Фашисты бежали во все стороны, но пули настигали их, и не один десяток захватчиков свалился на землю, не окончив свой последний обед». Возвращаясь с боевого задания, каждый экипаж подробно докладывал о результатах разведки, а о подобных эпизодах докладывалось кратко: «Бомбы сброшены по скоплению войск в таком-то районе». Но пустые патронные ящики, зияющие рваные «раны» в плоскостях и хвостовом отделении машины, обломки вражеской техники, застрявшей в самолете — яркое подтверждение разведки с боем. Не всем удавалось вернуться после таких заданий живыми. Погибли искусные лётчики, мастера своего дела: капитаны Ломов, Бугаев, Зарицкий, старшие лейтенанты Тертычный, Беляков, Пасечник, другие. Школа тяжело переживала эти первые потери.

Школа Героев
Когда линия фронта приблизилась к Москве, Школа была передислоцирована в Среднюю Азию на аэродромный узел Карши. В феврале1942 года она была переименована в 1-ю Высшую школу штурманов и лётчиков АДД, а в 1944 году, когда перебазировалась на прежнее место, — 1-ю Рязанскую высшую школуночных экипажей. За четырёхлетний период Школа, несмотря на ряд трудностей и неоднократное перебазирование, подготовила и направила на фронт 440 экипажей, 456 штурманов, 212 стрелковых радистов, 258 воздушных стрелков. 20 воспитанников школы получили высокое звание Героев Советского Союза.