Редкая птица

Вот имеем мы, к примеру, лес в черте города: пару-тройку парков, с десяток посадок, полсотни скверов, а зелёной зоной назвать эти рязанские уголки у честного человека язык не поворачивается. Но если подойти с другой стороны и присмотреться — есть шанс разглядеть лес за деревьями. Эксперт по вопросу поиска жизни в зоне городского типа — молодой учёный-орнитолог Антон Барановский. Стабильно раз в неделю он бывает замечен в лесопосадке какого-нибудь спального района Рязани.
— Антон Валерьевич, куда отправляетесь на этот раз?
— Доедем до Канищево, там увидите, — улыбается он, и мы загружаемся в общественный транспорт.

В пути время проходит за просмотром последнего видео про дрозда, родом из гаражного кооператива посёлка Шлаковый. Остроумная птица явно приспособилась к стилю «урбан» и заколотила себе гнездо на ветке, упирающейся прямо в стену гаража. Автор съёмок хитро улыбается, как бы намекая, что город готовит ещё и не такие сюрпризы. Конечно, ведь в наших планах найти в Рязани настоящего ястреба, а заодно и его (ястреба) будущую семью. Антон Барановский поиски птичьих гнёзд «совмещает» с преподаванием в Современном техническом институте строительных предметов (геодезии, геологии, механики грунтов и т.п.) и работой в Рязанском институте управления и права в должности проректора по науке.
— Птицы — давняя моя любовь. Я учился на естфаке в РГУ на кафедре зоологии, — признаётся он.

В доказательство любви к зоологии откуда-то из кармана доносится чуть слышная трель. Зоолог неспешно достаёт мобильный, и после телефонной беседы оправдывается:
— Это голос попугая кореллы. Три штуки дома живут. Сначала хотел поставить соловья, но подумал, что в лесу вздрагивал бы при каждой второй соловьиной песне.

По дороге в посадку на границе Канищево и Приокского, Барановский значительно намекнул, что в Рязани можно найти 70 совершенно разных видов гнёзд. Первые кладки появляются в конце апреля, заканчивается эта процедура в конце июня или в июле, когда из последних гнёзд вылетают птенцы. А гнёзда лучше искать в середине и конце мая. Самое лучшее место для их поиска — это Лесопарк, где много дроздов. У них гнёзда крупные, заметные. Там можно легко последить и за взрослыми птицами, которые носят корм птенцам. Орнитолог признался, что в прошлом году с апреля по июль обнаружил 310 гнёзд, изучил их содержимое и дальнейшую судьбу. В этом году пока 177. Но ведь только середина мая ещё…
— Такое впечатление, что их становится больше, но на самом деле у меня просто накапливается опыт в их поиске. В 1998 году, когда я только начинал, за год находил 50 или 70 гнёзд. В этом году я надеюсь найти 350.

— А чьё гнездо сложнее всего отыскать?
— Сложнее всего найти гнёзда пеночек, потому как они очень хитро их прячут — на земле. Скорее наступишь, чем найдёшь. Ещё очень сложно найти луговых птиц — жёлтых трясогузок, коньков, жаворонков — с последними дела идут хуже всего. Гнездо коростеля я видел только раз, когда косили траву, и оно обнажилось. Кстати, как ни странно, птенцы благополучно через два дня вывелись и ушли.
— В границах Рязани можно найти какую-нибудь редкую птицу?
— В этом году я впервые нашёл гнёзда зелёной пеночки. Это не особенно редкий вид, но они строят их так хитро, что сколько себя помню — ни разу не находил гнёзда, а в этом году обнаружил сразу два. А ещё у нас в Рязани есть ушастые совы и ястреб-перепелятник, которого мы идём искать.

Пробравшись через березняк, напоминающий скорее третий круг ада, чем зону рекреации, мы вошли в посадки пятнадцатиметровых лиственниц. При попытке запрокинуть голову здесь любой заприметил бы знакомое очертание гнёзд. А вот распознать их на предмет будущего потомства способен не каждый. Вооружившись палкой, Барановский обошёл несколько деревьев, и, остановившись у последнего, объявил: «Здесь!».
— Нужно проверить гнёздо. Обычно, если невысоко, я на удочку привязываю зеркало и обследую с земли. Но с лиственницей так не получится, — сказал он, и, сделав глубокий вдох, в прыжке обнял ствол дерева, причём в полутора метрах над землёй.

Метра два спустя, верхушка лиственницы заволновалась. Ещё через четыре — наверху показался пёстрый хвост. Затевался конфликт. Выждав, пока незваный гость вплотную приблизится к гнезду, наседка метнулась, но решила, что пока попридержит дистанцию. «Есть контакт! — возрадовался сверху Барановский. — Три яйца ястреба-перепелятника! Спускаюсь».
— Ястрибиха была в гнезде, — доложил Барановский, хвастаясь фотографией будущих ястребов. — А слетела она, когда оставалось меньше метра до моей головы. Такого ни разу не видел. Обычно она улетает загодя, метров за десять. Наверное, это из-за повторной кладки. Первое гнездо разорили вороны, и родители стали бдительнее. Возможно, мы видим единственную пару ястребов-перепелятников в Рязани. По крайней мере, других я не знаю, хотя пытался найти.

— И давно вы практикуете вскарабкивание на деревья без страховки и спецсредств?
— За 12 лет приноровился, сейчас мне 33, — признался молодой учёный. — В первые годы я лазил плохо, часто падал — один раз сильно ногу расшиб. Но со временем пришёл опыт.
— И как часто необходимо контролировать одно гнездо?
— Гнёзда нужно проверять, чтобы узнать, какой репродуктивный успех у этих птиц, то есть сколько яиц в кладке, сколько потом выводится птенцов, сколько гнёзд погибает и по каким причинам. Для этого хотя бы раз в неделю их надо обследовать в весенне-летний период. А в остальное время я просто тренируюсь, чтобы сноровка никуда не делась.
— И зимой?!
— Зимой тёплая одежда служит дополнительным фактором. С одной стороны, вес увеличивается, с другой, делаешься не таким неуклюжим. Приобретаю мастерство.
— И всё-таки, зачем вам изучать городских птиц?
— Чтобы лучше разбираться в их экологии, чтобы понять какие факторы на них влияют, как они приспосабливаются к городской среде. Почему одни виды в городе живут, а другие нет, чем определяется численность этих видов. Эта информация обрабатывается, публикуется в научных сборниках. По идее, потом должна использоваться специалистами, которые занимаются охраной природы или озеленением городов. Но, увы…

Антон Барановский поставил задачу выяснить, как 70 видов птиц приспосабливаются к городу и умудряются уживаться друг с другом и человеком. Ответом на вопрос служит еда — та, что родители приносят своим птенцам. Но для начала нужно найти гнездо, затем дождаться их появления. После — суметь поставить им перетяжку-лигатуру. Да так искусно, чтобы птенец не смог проглотить принесённый ему корм, но и не задохнулся. Может, это и удивительно, но в век нанотехнологий другого способа получить информацию о корме попросту нет. При этом птенцы не страдают, хотя, скорее всего, вынужденная голодовка их вряд ли радует. Но чтобы получить данные статистики, необходимо изучить сотни гнёзд и тысячи птенцов.

Так и живут бок о бок люди и птицы. Часто не обращая внимания друг на друга. Но если кто-то потревожит личное пространство другого, то ему не сдобровать. Напоследок учёный-орнитолог припас несколько непридуманных историй о пернатых, с которыми был знаком лично. Итак, три рассказа от Антона Барановского о воронах.
— Я изучаю питание ворон и, поверьте, все они реагируют на меня по-разному, — когда я к ним забираюсь к ним на дерево. Их типичное поведение — собрать своих соседей, летать вокруг меня и орать. Но не все так просты, как кажутся на первый взгляд…

Рассказ первый. Уравновешенные родители
— Помню одну пару. Самка при моём появлении сразу слетала с гнезда и исчезала. Порой так искусно пропадала, что я не всегда замечал. А самец, наоборот, был очень храбрым, но в тоже время спокойным. Он не орал, а просто подходил ко мне по соседней ветке до расстояния метра, сидел и смотрел внимательно, следя за моими действиями. Если моё пребывание в их гнезде затягивалось, то он подходил и тянул меня клювом за рукав рубашки, как будто говорил: «Ну всё уже, тебе пора».

Рассказ второй. Лучшая защита — нападение
— Эти родители выбрали другую тактику. Когда я пытался влезть на дерево и подобраться к гнезду, вороны устраивались метрах в пяти выше по стволу и, планомерно обламывая ветки, кидали их в меня. Правда, с меткостью у них было не ахти, но задумка стоящая.

Рассказ третий. Злопамятная ворона
— В одном гнезде жила очень наглая ворона с таким же наглым и злым самцом. Самец не переставал орать, когда я уже далеко отходил от гнезда. Он мог лететь за мной и один, и два, и пять километров и при этом истошно орать. В один прекрасный момент моё терпение лопнуло, и гнездо я забросил. А через год вновь вернулся с проверкой к истеричной паре. Оказалось, ворона меня не только не забыла, но обозлилась пуще прежнего. В итоге, самец нападал, орал и догонял меня на протяжении восьми лет! Удивительно, но эта птица обладала феноменальной памятью: узнавала именно меня из толпы людей, во что бы я не одевался. Как? Для меня до сих пор это загадка. В прошлом году этот самец защищал своё потомство так же рьяно. Хотя уже и постарел: теперь ему трудно висеть в воздухе на одном месте, поэтому он присаживается на ветку и орёт на меня с дерева.