Животные крупным планом

Снимков, сделанных в дикой природе, у меня великое множество. Есть немало кадров, которые я называю «золотыми». Среди них есть даже любимчики, и я всегда с удовольствием отдаю их в печать. Каждый из этих снимков хранит свою историю и о каждом есть что рассказать. Вот сидящие на ветке золотистые щурки. Оперение этих птиц настолько яркое и многоцветное, что сравнимо разве что с цветами радуги. Фантастика! Много раз я пытался передать их роскошную расцветку оперения на фотографии. Но, оказалось, сделать это непросто: на фоне неба или обрыва, в котором щурки роют гнездовые норки, а также окружающей зелени, краски оперения меркнут, теряются. Не один год я колготился возле поселений щурок, пока не нашел, что требуется для удачи. Ранним утром, когда солнце еще не раскалило природу, на фоне теневой стороны ивняка, где я сделал радужным птицам присаду, сфотографировать их и передать красоту, наконец, удалось. Щурки – птицы степенные, несуетливые, дают возможность фотографу делать выбор: так снять или сяк. Сердце колотится, когда снимаешь, – получится ли? Удовольствие несказанное!



Лес – кладезь для тех, кто любит снимать живую природу. Тут даже дороги, а малохожие тропки особенно, сулят встречи с дикими животными. Здесь нередко случается снять какую-нибудь диковинку мимоходом и добиться результата, к которому так долго безуспешно стремился. Как-то мы ехали на машине по осеннему лесу. «Глянь, ежик!» – показал на обочину дороги сидевший рядом друг. Остановились. Я схватил фотоаппарат и, приоткрыв дверцу автомобиля, нацелил его на колючего зверька. Он что-то искал в траве. В сторонке я увидал белый гриб. Хорошо бы он к нему подошел. Вот это был бы снимок! И ежик, словно услышав меня, направился к торчащему изо мха боровику. Ежи грибы не едят, разве что, будучи сильно голод­ными, пробуют их на вкус. Но запахом этих даров леса все же интересуются. Этого оказалось довольно, чтобы вовремя нажать на спуск фотокамеры.

И еще снимок, сделанный, что называется, «внатруску». Пересекая глухое болото, мы с приятелем набрели на лежавшего в траве только что родившегося лосенка. Лосиха-мать при появлении людей скрылась в недальних кустах. А новорожденный, испугавшись нашего присутствия, поднялся на еще слабенькие ножки и не знал, как поступить: позвать на помощь мать или остаться на месте? Сложную для малыша дилемму разрешила наблюдавшая из кустов лосиха. Она тихонько «всхлипнула», и этот звук, явно выражавший сигнал опасности, обязал его замереть на месте. И он стоял, не шевелясь, будто не живое существо, а замшелый выворотень древесных корней. Можно было, не выпендриваясь, сфотографировать лосенка издали с помощью небольшого телеобъектива. Но мы, обрадованные нежданной встречей, рискнули подойти вплотную. Слава Богу, что все обошлось. Ведь у лосихи могло кончиться терпение, и уж она показала бы нам, с кем имеем дело.

И случай для наших мест исключительно редкий. Было это девять лет назад. Прогуливаясь по лесу, я вышел к мелиоративной канаве и увидал, как на противоположной стороне чуть заметно шевельнулись кусты, а затем промелькнул силуэт какого-то зверя. «Кабан?» – подумалось мне. Выйти на открытое место животное долго не решалось, похоже, стояло, принюхиваясь и присматриваясь. Я затаился за валежиной с фотокамерой, оснащенной «дальнобойным» объективом. Вскоре всколыхнулись ветки, и из кустов, вместо ожидаемого вепря, вылез… медведь! От неожиданности волосы у меня на голове зашевелились, но на спуск фотоаппарата я все же нажал. Машинально. Испугавшись, медведь рванул в одну сторону, я – в другую. В наших лесах молодые мишки в поисках своего места под солнцем изредка появляются. За время хождения по лесам Мещеры это была у меня четвертая по счету встреча с медведем.



Очень люблю фотографировать токующих глухарей. Птицы эти, как утверждают ученые, древние – ровесники динозавров, загадочные, необычайно красивые и крайне осторожные. Сделать крупный кадр древнейших обитателей леса – дело нелегкое и немыслимо хлопотное. Охотнику застрелить глухаря куда проще, чем фотографу сделать желанный снимок, и «навороченность» фотоаппарата здесь ни при чем. Тут, помимо хорошей фототехники, требуется еще огромная воля, настойчивость, недюжинные усилия и даже некоторые приобретенные практикой премудрости. Без этого ничего не выйдет. К тому же нужно еще иметь специальное снаряжение и большой опыт фотосъемки из укрытия. Трудности возникают из-за недостатка света, ведь глухари токуют на рассвете, когда в лесу царит густой сумрак. Чтобы не спугнуть осторожных птиц, все надо делать очень тихо, буквально задерживая дыхание. Сложности возникают и с наводкой телеобъектива на резкость – птицы-то носятся как заводные. Тут как у охотника с ружьем: «промазал» – и трофея нет. И все же более увлекательной и поэтичной фотоохоты, чем эта, наверное, не существует. Это ночевки в весеннем, еще заснеженном, лесу, малиновые, будто акварельные, зори, волнующие, прямо-таки колдовские, запахи просыпающейся природы и, наконец, завораживающие действа токующих воистину сказочных птиц. Трудно передать словами ощущение, когда, дождавшись подходящего момента, «стреляешь», нажимая на спуск фотоаппарата. Видеть и переживать все это – великое наслаждение!

Для получения «золотого» кадра обитателей дикой природы рецептов нет. Тут, как говорят маститые фотографы, снимает не объектив, а твой глаз, твое сердце и вкус. Но вот одна любопытная особенность: если во время нажатия на спуск фотоаппарата испытаешь радостное волнение, то это чувство непременно передастся и тому, кто снимок потом увидит. О такой особенности мне рассказал известный московский писатель и бывалый фотограф-натуралист Василий Песков. И я тоже в этом убеждался не раз.