Еврейский погром в Рязани 1905 года

Октябрь 1905 года выдался в Рязанской губернии беспокойным. В общественно-политической жизни губернии произошли события, возбудившие всю рязанскую общественность. Вслед за продолжительной железнодорожной и другими забастовками, и революционной демонстрацией молодежи 18 и 19 октября, по городу прокатилась волна еврейских погромов.

Начало трагичным для Рязани событиям было положено 23 октября на митинге. Митинг, "для обсуждения вопросов, вытекающих из Манифеста 17 октября", устроили служащие Рязанской губернской земской управы. Ими было арендовано на 22 октября помещение летнего клуба рязанского благородного собрания в городском саду. Однако митинг, вызвавший интерес у рязанцев, состоялся только в 12 часов дня 23 октября. В назначенное время в городском саду собралось до 1000 человек всех слоев общества, сословий и возрастов. В числе присутствовавших были гимназисты и гимназистки, семинаристы и даже уличные ребята, сплошь покрывавшие забор, отделявший сад от переулка. Первоначально собрание предполагалось устроить в помещении летнего клуба, но из-за большого наплыва публики митинг состоялся на площадке перед зданием. Трибуной для ораторов служил обращенный к площади открытый балкон. Устроителями собрания объявили себя 14 человек, в том числе: председатель рязанской уездной земской управы А.В.Елагин, член рязанской уездной земской управы А.К.Дворжак и другие, принявшие на себя ответственность за сохранение внешнего и внутреннего порядка в собрании. Митинг открылся речью Елагина, поздравившего присутствующих с "наступившими днями свободы". По предложению того же Елагина, председателем собрания был избран Дворжак. По общему согласию на митинге мог выступить любой желающий. Прибывший из Москвы рабочий Денисов призвал служащих бороться с правительством, называя его подлым и лживым. Сын симферопольского купца В.Ф. Панченко, арестованный за организацию в городе тайной типографии и выпущенный накануне из тюрьмы, доказывал присутствующим лживость Манифеста 17 октября, указывал на невозможность доверять правительству и предложил принять резолюцию о ниспровержении престола и образования демократической республики. Такие речи вызывали открытое недовольство публики. Ораторов часто прерывали криками "довольно", на что Дворжак, водворяя порядок, заметил, что у них "есть своя "боевая дружина", которая не допустит никаких перерывов речей". Такое предупреждение еще больше возбудило толпу. Часть собравшихся (около двухсот) покинула митинг, оставшиеся продолжали освистывать ораторов. Речи примирительного характера, например, присяжного поверенного К.И.Прозорова, хотя и были встречены гулом одобрения, успокоения не внесли. Наконец, во время выступления совладельца завода сельскохозяйственных орудий, еврея М.Левонтина, призвавшего мирно, лишь путем забастовок, добиваться от правительства осуществления обещанных гражданских прав и свобод, из толпы послышались крики: "Сукин сын, подлец, выжимаешь соки, ты же сам нас штрафовал за забастовки", нецензурная брань и, далее, "бей жида". Это, видимо, не понравилось стоявшей в стороне кучке гимназистов и семинаристов, откуда непосредственно вслед за выкриком, последовало несколько револьверных выстрелов. Далее огонь участился, стрельба превратилась в беспорядочную и продолжалась около минуты. Публика в смятении бросилась к выходам из сада. Площадка перед клубом опустела. На месте остались, главным образом, члены "боевой дружины", случайно не успевшие уйти из сада и тяжело раненый в голову типографский рабочий А.Егоров, которому первую медицинскую помощь оказал врач И.Н.Кавалеров. Всего от выстрелов пострадало, в той или иной степени, 3 человека. После того, как первое впечатление ужаса прошло, собравшаяся вновь довольно внушительная толпа с бранью и угрозами вернулась в сад, крича: "Вы пригласили нас чтоб в нас стреляли жиды..." и заставила революционеров отступить и запереться внутри клуба. Осажденные в свою очередь кричали толпе, чтобы не подходили ближе, говорили что "мы все вооружены и будем стрелять", в подтверждение чего было сделано два выстрела "на воздух". Немедленно в здание клуба градом полетели камни, был предпринят поджог, затушенный приехавшей пожарной командой. От подоспевших чинов полиции толпа потребовала выдать революционеров.

Вскоре в сопровождении вице-губернатора графа Д.Н.Татищева прибыли войска (63 солдата и 13 казаков). По приказу вице-губернатора солдаты оттеснили толпу от здания клуба, а освобожденные 36 человек были арестованы и препровождены в Астраханские казармы. У 12 из них были обнаружены заряженные револьверы, часть которых имела явные следы от недавно произведенных выстрелов. Спустя некоторое время всех задержанных отпустили.

Толпа в несколько сот человек проводила арестованных до казарм, а затем, около четырех часов дня, раздобыв где-то портрет императора и национальный флаг, организовала патриотическую манифестацию. Посетив губернатора и отслужив молебен, шествие двинулось к Соборной площади. К этому времени евреи-торговцы, узнав о случившемся в городском саду уже успели тщательно закрыть свои магазины и квартиры, а сами, опасаясь насилий, перебрались в знакомые русские семьи или гостиницы. В седьмом часу вечера шествие вышло на Соборную улицу. Часть манифестантов, не производя беспорядков, направилась к часовне. Другая же часть осталась на Соборной улице и с криками: "Бей жидов, громи, это они во всем виноваты!" бросилась к расположенным там еврейским магазинам, выбила в них двери и окна и, ворвавшись в магазины, расхитила и уничтожила почти весь бывший в них товар. В течение полутора-двух часов, пока продолжался погром, на Соборной были совершенно разбиты один за другим восемь магазинов. Прибывшие полицмейстер и вице-губернатор успокаивали толпу и уговаривали разойтись, но в то время, как часть толпы, окружив прибывших кричала "Ура!" и, даже, качала представителей власти, остальные продолжали расхищать имущество из магазинов. Около девяти часов вечера на Соборную улицу прибыли воинские части, которым в течение часа удалось рассеять разбушевавшуюся толпу и выставить у разоренных магазинов караулы. Почти одновременно с началом погрома на Соборной улице, группами лиц, отделившихся от манифестации, были разбиты и разграблены еврейские магазины и квартиры на Астраханской, Почтовой, Московской, Хлебной улицах, Соборном проезде и Базарной площади. Ночь на 24 октября прошла сравнительно спокойно и лишь отдельные лица продолжали похищать и уносить товар, выброшенный из разбитых магазинов. В восьмом часу утра 24 октября на Базарной площади снова собралась большая толпа народа, которая здесь же принялась громить еврейские торговые лавки. После этого патриотическая манифестация с портретом императора и национальными флагами направилась к Николо-Высоковской церкви. Там по их настоянию был отслужен молебен, а оттуда, захватив с собой музыкантов пожарной дружины, исполнявших государственный гимн, манифестанты отправились на Почтовую улицу, где продолжили погром. Несмотря на присутствие прибывших к этому времени полицмейстера, начальника гарнизона и вице-губернатора, в течение 15-20 минут были полностью разграблены четыре магазина и квартиры, принадлежавших евреям. Одновременно с этим погромы произошли на Маломещанской, Липецкой, Нижне-Почтовой улицах. После этого толпа погромщиков, отстоявших очередной молебен, направилась к дому присяжного поверенного К.И.Порозова с явным намерением разгромить его. Однако на Мальшинской улице, где также находился дом губернатора, манифестанты были встречены нарядом полиции и казаков. Отобрав у погромщиков портрет императора и флаги, пятнадцать казаков разогнали толпу нагайками. После этого толпа нигде уже не собиралась, и беспорядки в Рязани прекратились.

В ходе погромов пострадало четыре человека, из них тяжелое огнестрельное ранение в голову получил рабочий типографии Егоров, а семинарист М.Преображенский от полученных побоев скончался 13 ноября 1905 г. Никто из евреев не пострадал. Материальный ущерб в движимом и недвижимом имуществе по приблизительным подсчетам составил более 89 тысяч рублей.

Мирное течение жизни было нарушено. Рязань жила слухами о скором возобновлении погромов. Стали поговаривать о готовящемся погроме в Зарайске. До 1 ноября 1905 года в Рязани были приостановлены занятия в школах, гимназиях, семинарии, не работали заводы и мастерские. Посты и караулы, выставленные у государственных и земских учреждений, были сняты только 1 декабря 1905 года. 3 ноября вопрос о погроме рассматривался на заседании Рязанской городской думы. Гласные думы обсуждали причины случившегося и возможные пути оказания помощи пострадавшим. Решение последнего вопроса было возложено на специально организованный Комитет во главе с гласным И.Ф.Жирковым. Собранные Комитетом 2309 руб. пожертвований были розданы в конце декабря нуждавшимся.

Общественное мнение обвинило губернские власти в попустительстве погромщикам. Косвенным признанием бездействия администрации стала замена по именном указу императора от 23 ноября 1905 года рязанского губернатора С.Д.Ржевского В.А.Левашовым.

Предварительное следствие по делу о погроме согласно распоряжению прокурора Рязанского окружного суда А.В.Лядова было начато по горячим следам уже вечером 24 октября. В ходе следствия было допрошено более 40 свидетелей, произведено около 30 обысков и привлечено в качестве подозреваемых 39 человек. Следствие доказало, что главной причиной беспорядков было недовольство народа всем происходившим на митинге 23 октября, где "оппозиционная партия" не только оскорбила нравственное чувство народа резкими выпадами против царя и правительства, но и возмутила собравшихся произведенными выстрелами в безоружных людей. Патриотическая манифестация, несомненно, организовалась без чьего-либо постороннего участия, а как внезапно вспыхнувший протест действиям оппозиции. Начавшееся шествие привлекло к себе толпу мелкого люда и так называемых "чередовых", то есть, полуремесленников-полуворов, которые уже в начале шествия-манифестации выражали желание "бить жидов" и громить их магазины за пролитую ими в городском саду кровь православных. Эта группа лиц, значительно усилившаяся населением Базарной площади и стала зачинщиком погрома.

21 декабря 1909 года в здании Рязанского окружного суда под председательством В.Н.Львова и в присутствии сословных представителей состоялось закрытое судебное заседание по делу о погроме. Перед судом предстало 37 обвиняемых (35 мужчин и 2 женщины) в возрасте от 17 до 50 лет. К крестьянскому сословию принадлежал 31 человек, к мещанскому - 5 и к цеховым - 1. Двое обвиняемых на суд не явились. По обвинению в участии "в публичном скопище, которое вследствие побуждений, проистекавших из племенной и партийной вражды, действуя соединенными силами участников, вторглись в магазины и квартиры евреев, разбило двери и окна и частью истребило, частью расхитило находившиеся в них товары, обстановку, мебель и другое движимое имущество" 13 человек были признаны виновными и приговорены к тюремному заключению сроком от 2 до 8 месяцев. Остальные подсудимые были оправданы. Однако приговор Рязанского окружного суда не был приведен в исполнение. Крайне правые партии, прежде всего Русский народный союз имени Михаила Архангела В.М.Пуришкевича, выступили в защиту погромщиков. При поддержке правых партий и правой фракции Государственной думы, 28 июня 1910 года осужденные за участие в рязанском погроме получили высочайшее помилование.

Михаил Мираков, Павел Трибунский.