Художник Гостев нарядил деревья

Праздничными гирляндами огней, которыми мы время от времени любуемся и которые так украшают наши улицы, мы также обязаны этому человеку, ведь это его идея. Детская картинная галерея и Ледовый дворец – творения его рук. Несколько лет тому назад он оставил должность главного художника Рязани и сегодня с удовольствием занимается живописью и преподает  в детской творческой студии «Колибри». Сегодняшний гость рубрики «Нерабочее настроение» – художник Игорь Гостев.

Живописец из семьи пролетариев

– Игорь Владимирович, где Ваша малая родина?
– Я родился в Перми, где мои родители прожили год, переехал с ними в Тулу, на родину отца. Все мое детство прошло в Туле.

– Ваши родители были художниками?
– Отец – шофер, мама – свинарка, у нас была настоящая пролетарская семья! После работы папа копировал картины художников-передвижников, это тогда было модно... Он работал маслом. Отец нигде этому не учился, но делал все мастерски. Он умел делать все: строил дом, работал пекарем, писал картины, даже шил. Я внимательно смотрел, как он работает, нюхал краски, держал кисти... Отец всегда приносил домой интересные книги по искусству, мы часто покупали открытки с репродукциями картин известных художников.

– Отец учил Вас живописи?
– Поскольку дома всегда были краски, я сам пробовал рисовать и даже делал кое-какие кусочки в отцовских картинах, он мне разрешал. Однажды я попросил порулить на его машине, на что он ответил: «Не дам! Вот выучишься на художника, купишь себе машину и будешь ездить». Он боялся, что я стану электриком или шофером. Сам он мечтал стать художником, но такой возможности в послевоенное время не представилось.

– И тогда Вы попросили отца отвести Вас в художественную школу?
– История была такова. Как-то мы с бабушкой пошли на елку в местный Дворец профсоюзов и решили заглянуть в художественный музей, который находился напротив. Я просто влюбился в этот музей. Ходил как зачарованный, разглядывал живые картины голландских мастеров. Работница музея, видя мой интерес, посоветовала сходить в художественную школу, которая находилась в подвале музея. Директор меня не взял, сказал, что мы опоздали, так как учебный процесс начался полгода назад, и велел приходить в следующем году. Вернулся домой, рассказал об этом отцу. Утром он надел рабочую одежду, посадил меня в свой грузовик и отвез в художественную школу. Буквально прорвались к директору, и отец сказал: «Видите, какой я грязный хожу? Образование – четыре класса! А вы моего сына не берете в школу!». После этого меня приняли, и к следующему просмотру я был со всеми на равных.

– И что было потом?
– После художественной школы мой друг поехал поступать в Рязанское художественное училище, ну и я с ним за компанию. В те времена это училище славилось. После его окончания я поступил в Москву, в «Строгановку» на отделение дизайна, хотя по натуре я живописец. После института получил распределение в Рязанский художественный фонд, где находились творческие мастерские. В здании Дома художников у меня была своя мастерская.

«Наконец появилось много свободного времени, чтобы заниматься живописью»

– Раньше мастерские давали только членам Союза художников Рязани. Вы вступили в него?
– Союз художников создали в сталинское время, чтобы каждый художник был на виду. Это метод социалистического реализма, когда надо было пропагандировать идеи партии. После  перестройки вступление в Союз перестало иметь смысл. Когда наступила гласность  и свобода, ушли все льготы и преимущества.

– Тогда как Вам выделили мастерскую?
– Я как молодой специалист пришел в Дом художника. Там мне дали полистать книгу заказов, чтобы я мог выбрать понравившийся объект. Я читаю: «Шиловский дворец культуры», «Касимовский районный узел связи». Оказывается, никто не брал эти объекты, потому что всем было лень туда ехать! А я взял эти горе-объекты и сделал их в рекордные сроки. Чтобы было понятно: все выставляют обычно два эскизных планшета в месяц – раз в две недели на худсовете. А в моих проектах в каждом было по 15 планшетов, которые я создавал на пятиметровой кухне. Когда я сдал эти объекты, мне сразу дали мастерскую в Доме художников на четвертом этаже. Там я практически жил и работал десять лет своей жизни.

Креатив для бизнесменов

– Вы довольно долго – с 1999 по 2006 год – были главным художником Рязани. Что тогда входило в Вашу компетенцию?
– В мои служебные обязанности входило контролировать цветовые решения фасадов зданий и улиц города. Кроме того, на мне были все праздничные мероприятия и наружная реклама. В то время реклама только начинала развиваться. Можно сказать, что тогда я попал в ключевой момент. Пачки документов на столе неустанно росли, было непросто... Помню, денег в бюджете не было, а город нужно было нарядить на Новый год. Наступал 2000-й год, миллениум. Что делать? Тогда я предложил директорам магазинов, расположенных на главных улицах города, украсить деревья напротив своих магазинов световыми гирляндами согласно разработанным схемам. Время показало, что гирлянды нравятся людям, и власти выделяют на это средства. А тогда приходилось постоянно заниматься поиском средств для реализации идей по благоустройству города.

– Что же побудило Вас согласиться на эту должность? Или тогда Вы еще не представляли, чем предстоит заниматься?
– В тот момент произошел кризис, и вся система рухнула. Заказов стало мало. Однажды ко мне пришел Борис Семенович Горбунов, председатель Союза художников, и предложил стать главным художником города. Я согласился. Надеялся, что действительно буду делать что-то для города, а не бумаги согласовывать. У меня на тот момент было много идей, которые хотелось реализовать.

– Что Вы как художник можете сказать о современном архитектурном облике Рязани?
– Мне нравится, как проектирует Владимир Васильевич Крымский. Он прекрасный человек, с ним было чудесно работать, все его здания узнаваемы.
На мой взгляд, Праволыбедская – самая грамотно построенная улица. Она и сверху лучше всех смотрится. Мне нравится, что сделали чехи. Они спроектировали низкие дома, которые незаметно повышаются внутрь двора. Находясь на улице, ты ощущаешь, что она камерная и уютная. А в целом у меня к современной архитектуре критическое отношение.

– Как Вы относитесь к нынешнему обилию наружной рекламы?
– Рязань стала похожа на праздничное лоскутное одеяло, которое неуместно для обликов исторических городов Европы, но хотя бы как-то наряжает наш унылый город, живущий практически без солнца, цветов, без подсветки исторических зданий и памятников. Да, город стал намного нарядней. А еще совсем недавно он был серый. Потом реклама стала приносить в бюджет бешеные деньги. В то время мы познакомились с моей нынешней супругой – Людмилой (она жила на Московском), и длинный перешеек от «Барса» до автовокзала был невероятно скучным. Когда здесь начали появляться красочные щиты, все ее подруги смеялись: «Людочка, посмотри, какой путь до тебя Гостев проложил – сплошная реклама!».

– Недавно я рассматривала фотографии Рязани 50-х годов – все утопало в зелени. Сейчас облик города совсем другой…
– В 1972 году, когда я приехал в Рязань учиться, наш город был на втором месте после Одессы по количеству зеленых насаждений. Помню, я проходил практику на радиозаводе, и там был огромный альбом по озеленению территории завода. Весь радиозавод был в цветах! Тогда этим серьезно занимались. А теперь Рязань стала неузнаваемой. 

На отдыхе в Пицунде

Одно время была идея восстановить и реконструировать Центральный парк культуры и отдыха, развернуть там аттракционный бизнес, почистить пруды, пустить лодки. Интересное предложение поступило от москвичей, но на Градостроительном совете оно, к сожалению, не прошло.

Улица как продолжение квартиры

– Какое впечатление производит на Вас исторический центр Рязани?
– Ужасное. Я бы даже сказал, удручающее. Особенно наш Кремль. У меня были готовые схемы подсветки знаковых зданий города – театров, храмов. Ими так и не воспользовались. Долгое время в городе не принимали Генеральный план, и до сих пор ведется точечная застройка, без плана. Печально, что скоро ничего не останется от псевдорусской архитектуры, деревянных зданий. Исчезли практически все исторические улицы.

– И все-таки, есть ли у Вас любимое место в городе? 
– Я люблю смотреть на все сверху из окон свой квартиры, а она на 11-м этаже. Отсюда виден весь центр города и стадион, из окна мастерской можно даже футбол смотреть. Приятно жить в центре, когда улица является продолжением квартиры. Кроме того, можно выйти вечером и прогуляться.

– Вам больше нравится бывать на природе или все-таки в городе?
– Конечно, на природе, там самая совершенная архитектура.

– А каковы Ваши главные впечатления от зарубежных поездок?
– Мы объездили всю Италию, в 1995 году я побывал во Франции, затем в Германии. После всего этого на Рязань смотреть не хочется. Серость, грязь, разруха... А там все чисто, красиво. Зато у нас грязно и поэтому живописно. Настоящее раздолье для художника! Чем больше грязи, тем живописнее! Посмотрите фильм Любови Азаматовой о художнице Кате Григорьевой. Если говорить ее словами, то за рубежом все необыкновенно красиво и аккуратно. Там хочется жить. Но писать там не хочется. Зато в России любое захолустье живописно. Абсолютно все вызывает творческое вдохновение, хочется работать.

– А Рязань хочется рисовать?
– Рязань какая-то провинциальная. В нашем городе не осталось ничего живописного. Везде новодел, в центре натыканы эти «стекляшки»... Писать ровным счетом нечего.

– А в каком городе Вам хотелось бы писать, если говорить о России?
– Мне мало довелось путешествовать по нашей стране. Наверное, хотелось бы писать в Питере. А еще мне очень нравится Москва. Однажды мы возвращались из путешествия по Италии, ехали из аэропорта по ночной Москве. Помню, я тогда сказал: «Рим – это ничто по сравнению с Москвой». Насколько Москва эффектнее!

«Я не продаю свои работы»

– Есть ли у Вас любимые работы, с которыми Вы не расстанетесь ни при каких обстоятельствах и ни за какие деньги?
– У меня концепция – не продавать работы вообще. Я не нуждаюсь в средствах.

– Даже если кто-то буквально влюбится в Вашу работу и ему очень захочется ее приобрести?
– Это будет очень дорого стоить, поэтому он не захочет (смеется)… Да, конечно, отдам! Дело еще вот в чем. Однажды нас с женой пригласили на свадьбу, и она подарила свою картину. Нам было так жалко ее отдавать... Потом мы пришли к своим друзьям в гости и увидели, что картина стоит за кроватью. Почему? Потому что досталась даром. Если я хочу плохую судьбу своей работе, я ее подарю или продам за сто рублей. И она будет валяться. А если картину купят за большие деньги, ее непременно повесят и будут показывать. Так происходит с любыми вещами. Человек должен влюбиться в произведение.

– Где можно увидеть Ваши произведения?
– Я всю жизнь занимался интерьером, а не живописью как таковой, поэтому нигде не выставлялся. Мне было абсолютно не до этого. Знаете, в молодости все хочется попробовать. И дизайном было интересно заниматься. Но страна «импотентна» в дизайне, в реализации идей такого плана, потому что нет промышленности и производства. Есть только нефть и газ. Фактически развивается одна торговля. Строят в основном торговые центры.

– Хотелось организовать персональную выставку?
– Этого хотят все художники! Моих работ пока на выставку не наберется. Только сейчас я смог оформить свои студенческие этюды. Я преподаю живопись в детской творческой студии два раза в неделю, у меня наконец появилось много свободного времени,

С женой, художницей Людмилой Пронкиной

– «Колибри» – это Ваша воплощенная идея?
– Это наше совместное детище с женой Людмилой. Раньше она работала в художественной школе на Московском. Было много детей, желающих учиться, но на базе государственной школы создать еще одну группу было невозможно. По должности мне приходилось общаться с предпринимателями, которые водили своих детей к Людмиле. Они постоянно просили сделать частную школу. Сначала было страшно, ведь времена были тяжелые. И все-таки мы решились и создали первую частную студию в городе. Моя заслуга в том, что я уговорил Людмилу это сделать.

Противоположности притягиваются

– Как Вы познакомились со своей женой?
– Впервые Людмилу (Людмила Пронкина – художник – Прим. ред.) я увидел на создании детской картинной галереи. Она была арт-директором проекта. Там же супруга создала детскую студию «Арди», которую я проектировал. Собрались однажды на совещании. Я показал эскизы, всем понравилось, но Людмила их раскритиковала, да так, что пришлось все переделывать. В тот момент я был женат, помню, пришел домой после совещания расстроенный и говорю: «Все хорошо, но была там одна ведьма, которая все разбомбила!»

– То есть сначала Вы друг другу не понравились?
– Совершенно! Потом, когда я сделал другие эскизы и они прошли, мы сразу понравились друг другу (смеется). Причем она была тысячу раз права! И сейчас точно так же права!

– Когда Вас с супругой видишь вдвоем впервые, складывается впечатление, что Вы – полные противоположности. Согласны с тем, что именно противоположности притягиваются?
– Конечно! Но скорее, мы дополняем друг друга. Она – миротворец, а я – бунтарь, идейный вдохновитель. У нас невероятно творческий брак. Мы разные, но нас объединяет творческое начало. Мы очень креативны. Никогда не шли проторенными путями, всегда хотелось сделать что-то особенное. Порой нам говорили, что мы делаем что-то совсем не так, как принято общепризнанными стандартами, а мы поступали так намеренно. Стали вывозить детей на пленэры за границу – в Турцию, Грецию. Родители тоже к нам присоединяются. Всеобщий восторг трудно описать. А ведь до этого дальше Солотчи мы с детьми не выезжали. Так что теперь у нас большой опыт. Кроме того, каждый год устраиваем отчетные выставки наших воспитанников.

– Что еще, помимо живописи, Вас увлекает?
– Я люблю музыку 70-х годов, что-то в духе Grand funk и Creedence. Еще я люблю играть на гитаре и флейте. Однажды мы ездили на пленэр в Крым, в Алупку. Там находилась база Академии художеств, куда мы по-дружески влились. Как-то прихожу к ним в гости, смотрю, парень на флейте играет. Я его спрашиваю: «Как это ты так ловко?» А он мне отвечает: «У нас тут вся Академия играет. Я сам научился, все просто». Он мне показал, я попробовал, пошел в музыкальный магазин и купил фирменную немецкую флейту за десять рублей. Это было невероятно дорого по тем временам. Научился играть сразу.

– Вы любите путешествовать? 
– Я с удовольствием поеду в Европу, где есть архитектура, памятники, музеи. Хочется не просто лежать на пляже, а набираться впечатлений.

– Где бы Вы хотели жить?
– В прошлом году ездили в Абхазию, присматривались к тамошней недвижимости. Отдыхали в Пицунде, а сами постоянно вспоминали наши курортные места. По возвращении на родину поехали в Солотчу и купили там землю. Сосны, река, свежий воздух – красота! Планируем со временем построить там дом. Мы поняли, что достаточно скучать по морю...

Беседовала Юлия Апрель