Дама под вуалью

Пушкин называл переводчиков «почтовыми лошадьми просвещения». Его красивая формулировка приросла к профессии переводчика намертво, она отражает самую суть почтенного занятия. Но… в нашей стране переводчики преимущественно дамы. Когда речь идет о красивой, элегантной, обаятельной женщине, ассоциация с «лошадью», пусть даже «просветительской», довольно неуместна.

Моэм, Кинг и Паланик
Наша собеседница — профессиональная переводчица Юлия Моисеенко, сотрудничающая с ведущими издательствами России: «ЭКСМО», «АСТ», «Вита-Нова», литературными журналами. Стаж переводчика у Юлии — почти пятнадцать лет. На ее счету свыше двадцати переводов как остросюжетных романов, так и мировой классики. Юлия состоит в Школе перевода Владимира Баканова.

В 2005 году она стала обладательницей отраслевой премии «Зеркало». В 2006 году научно-фантастический роман «Илион» Дэна Симмонса в ее переводе стал, по мнению читателей журнала «Если», лучшим зарубежным произведением года. Роман «Вопрос-Ответ» Викаса Сварупа, по которому снят фильм «Миллионер из трущоб», вошел в пятерку главных переводных романов 2006 года.

В активе переводчицы Юлии Моисеенко — книги таких культовых авторов, как Уильям Гибсон («Страна призраков»), Генри Миллер («Нью-Йорк и обратно»), Сомерсет Моэм («Официальный статус»), Пьетро Аретино (роман «Диалоги», перевод с итальянского), а из массовой литературы — Сьюзен Коллинз («Голодные игры. И вспыхнет пламя»), Чак Паланик («Кто все расскажет»), Филлис Дороти Джеймс («Невинная кровь»), Стивен Кинг («Томминокеры», в соавторстве с Марией Казанской). Самым удачным своим переводом Юлия считает «черную» романтическую антиутопию «Подземный Венисс» Джеффа Вандермеера.

Рядовым читателям кажется, что переводчики — «небожители», обитатели Олимпа или Парнаса. Нет! Переводчики оканчивают те же учебные заведения, что и мы (Юлия Моисеенко окончила факультет иностранных языков РГУ, немецкий и английский языки), живут в спальных районах и ходят по одним с нами улицам. По-моему, таким соседством стоит гордиться.

О тонкостях профессии переводчика Юлию спрашивают так часто и так дилетантски, что она однажды не выдержала и написала эссе «Сколько образований нужно переводчику?». Эссе полностью доступно в социальных сетях. Юлия Моисеенко развенчивает убеждение, что для работы переводчиком достаточно окончить языковой факультет любого вуза.

Писатели чаще всего не ограничиваются художественным вымыслом, а опираются на реальную основу. То есть переводимые книги могут содержать самые экзотические сведения, и одних словарей мало, чтобы понять их. Есть и сленговые выражения, и узкоспециальные термины, и неизвестные в нашей стране реалии…

Юлия доказывает, что переводчик обязан иметь обширные знания: по литературе, чтобы безошибочно определять цитаты из произведений, даже не закавыченные; по географии, чтобы правильно описать любой уголок земного шара; по медицине; по искусству, включая кино, живопись, архитектуру; по истории и истории религий; по политике; по технике и астрономии… Для переводчика это означает бесконечное следование пословице «Век живи — век учись»! Разумеется, если он болеет за свое дело.

Сплошные метафоры
— Юля, а сами переводчики пользуются каким-то художественным определением своей профессии вроде пушкинского?
— Конечно, ведь метафоры, афоризмы — часть профессии. Образных описаний нашего дела множество. Но мне особенно нравится одно, принадлежащее британскому поэту Роберту Грейвзу в переложении живого классика Григория Кружкова.

Воскрешение
Чтоб мертвых воскрешать,
Не надо быть великим
чародеем;
Нет в мире безнадежных
мертвецов:
Подуй на угли отгоревшей
жизни —
И пламя вспыхнет вновь.

По сути, все это стихотворение — одна сплошная метафора, точная и страшная.

— Да, жутковато и вряд ли точно — ведь приходится работать и с книгами живых авторов!
— Тогда приведу игривое определение от английского сказочника Джозефа Джейкобса: «Читать поэзию в переводе — это все равно что целовать даму под вуалью». Всякий переводчик — это «дама под вуалью». Или сама вуаль.

— Слова Джейкобса нелестны для переводчика: якобы первичен оригинал, перевод вторичен, а труд переводчика незначителен, в отличие от самостоятельного творчества. Так ли это?
— Скажи, режиссер — самостоятельный творец? Ведь он экранизирует чужую книгу! Актер — самостоятельный творец? Он повторяет чужой текст! Художник — самостоятельный творец? Он рисует то, что создано не им! Но все, что они создают, является произведением искусства, а качество его зависит от таланта и уровня подготовки создателя. Работа переводчика для меня в том же ряду. Да, я перевожу чужие строки, но разве эта работа механическая? Я изучаю книгу, написанную в другой стране, человеком, мне незнакомым, часто — жителем другой эпохи, вживаюсь сначала в образ автора, потом — в образы его героев, потом «учу» их говорить на моем языке… Любой переводчик заново творит книгу, и каким получится перевод — захватывающим или нудным и пустым, зависит от его дара и усердия, а также от множества внешних факторов: настроения переводчика, его физического состояния, времени, отпущенного на работу. Дайте одну и ту же книгу двум переводчикам — и вы получите две разных книги!..

Лучшая награда — гонорар
— Получается, что ответственность переводчика перед читателем так же велика, как и автора?
— Гораздо выше! Переводчик любой резонансной книги всегда подставляется под удар. Если книга не нравится, в первую голову недовольный читатель бранит переводчика! Шишки достаются мне, лавры — автору. К авторам у читателей, критиков и редакторов претензий почему-то меньше. Это совершенно нормально — издержки профессии.

— Но ведь у тебя больше «похвальных» опытов перевода, чем «критических». Были и профессиональные награды — та же премия «Зеркало»… Каких еще знаков отличия ты удостоилась? И каких новых успехов на профессиональном поприще добилась?
— Успехи — это все мои интересные работы. Их трудно перечислить. Я имею в виду, что каждая книга для меня чем-то интересна! То сюжетом, то характерами, то особенностями языка… Награды были, да... Просто, став профессионалом, начинаешь понимать: нет большей награды за труд, чем вовремя выплаченный гонорар!.. Это не меркантильность: он дает возможность достойно жить, подпитывать душу разнообразными впечатлениями, которые освежают голову после напряженного труда. В итоге за новую работу берешься с вдохновением, которое сообщает слогу правдивость и яркость.

— Юля, а почему иные переводчики берутся переводить произведение, уже имеющее, допустим, десять русскоязычных версий? Что подвигает на это — легкость работы, желание сделать лучше?..
— Ты веришь, будто переводчики сами выбирают, за что им браться? Если и выбирают, то из двух, от силы трех вариантов. А почему именно эти книги предлагают издатели, нашему брату неведомо. Какая может быть легкость, если прекрасно знаешь, что созданный тобой текст будут рассматривать через лупу, ему придется выдерживать конкуренцию с именитыми мастерами? Или с привычными и уже полюбившимися читателю вариантами? Работая над «Томминокерами» Стивена Кинга, я постоянно держала перед глазами давно опубликованные переводы. Не хотела повторяться, искала собственную версию каждого предложения.

— Но не бывает ли, что ты переводишь что-то не для издательства, а для души? И тогда почему ты, к примеру, в двадцатый раз переводишь «Гамлета»?
— Было и такое. Вообще я начинала с того, что переводила нравившиеся мне зарубежные книги «в стол». И лишь когда их там накопилась пачка, решилась превратить свое увлечение в профессию. На втором курсе университета я взялась за стихотворную трагедию немецкого драматурга Фридриха Геббеля «Нибелунги». У нее уже есть два русских перевода. Но мне захотелось сделать свой. Думаю, переводчик, как и писатель, пишет книгу своей мечты, которую ему не удалось найти в готовом виде. Но оценит ли читатель плоды подобных усилий? Не факт. Повторные переводы — всегда риск, на который можно пойти только ради большой увлеченности.

Бали, упыри и метро до Москвы
Уже больше семи лет Юлия — счастливая мама. Как у примерной родительницы, ее досуг вертится вокруг сына Сережи. Сегодняшним мамам удобно делиться успехами чад — через соцсети. Судя по записям Юлии, ее сынишка отпускает перлы, которые не снились самому Чуковскому:

«Хочу шоколаааадку!» — «Сегодня нельзя, у тебя манту на ручке». — «А ты дай в другую ручку!»

«Вот вырасту — и полечу в космос. Только я без подготовки, я сразу полечу. Ну, потому что подготовку-то я не выдержу...»

«У киски боли, у собачки боли, и Сереженька тоже хочет на Бали!»

«Сереж, ты сколько английских слов знаешь?» — «Да полнО! Да мильярд! Даже те, которых не знаю!!!»

«Пап, можно, я спичкой чиркну?» — «Нет, сынок, спички детям не игрушка». (Мрачно): «А я ИГРАТЬ и не собирался!»

— Юля, не сказалась ли на словесном творчестве твоего сына мамина литературная деятельность? Он ведь уже профессионально каламбурит! Потому ты решила за ним записывать?
— Часто думаю, что он уже обогнал меня… Вообще каждый ребенок — особенный, талантливый и удивительный. Просто не у всех родителей есть возможность, желание и привычка внимательно слушать детей. А главное — записывать за ними. Мне хотелось сохранить забавные моменты надолго.

Удобнее всего показалось сразу выкладывать услышанное в Сети. Оказалось, это любопытно не только нам, но и окружающим. И правда ведь, здорово порой отвлечься от унылых взрослых проблем и задуматься над такими вещами, как: «О чем говорят микробы?», «Кто такой дядя Свобода и зачем ему памятник?», «Если робота оживить, ему будет нужна еда?». Стоит подумать, что уже ко всему привыкла, как сын подходит и спрашивает: «Мам, а когда я тогда?» Или с утра пораньше ломает голову над вопросом: «А для чего упыри... для чего упыри... у пыринтера внутри ленточка?»

— Но как все-таки воспитывать вундеркинда?
— Сын разделяет со мной мои увлечения (литература, живопись, языки, черно-белые комедии, путешествия), и я по мере сил поощряю его личные (гимнастика, ролики, гитара, астрономия, электротехника). Ничего ему не навязываю, да и попробуй такому что-нибудь навяжи! Скорее, иду у ребенка на поводу. К примеру, недавно мы застряли во время прогулки у фонтана, долго «медитировали» на струи (Сережа сказал, что они похожи на переодевающихся балерин), и вдруг сын просит: «Почитай мне «Хоббита»! Прямо здесь!» Вытаскиваю из сумки библиотечную книжку и читаю. Незабываемые ощущения!

— А как еще выглядит ваш досуг, кроме чтения у фонтана?
— Какой может быть досуг у работающей мамы? Разнообразный! Совместное рисование, бассейн, неспешные прогулки по Кремлю, контактный зоопарк, кукольный театр, художественный музей, филармония, «тротуарная астрономия» на Кремлевском валу, надувной планетарий в «М5 Молле», уличные праздники, научные шоу профессора Бумса…

— Так вы отдыхаете с Сережей. А как отдыхаешь ты — одна или с мужем?
— На мои любимые концерты в «Старом парке» я, увы, почти не попадаю. Зато иногда удается выбраться в киноклуб, организованный моим мужем на базе киностудии «РГРТУ-фильм». Там можно посмотреть в восприимчивой умной компании редкий черно-белый фильм, поучаствовать в оживленном обсуждении, так что приглашаю всех! При любой возможности срываемся в путешествия — в жаркие страны, в Питер или в Москву. Этим летом успели посетить фантастическую выставку в честь юбилея «Алисы в Стране Чудес», которая проходила в старинном особняке, где проживал Льюис Кэрролл, посмотрели красочный фестиваль цветов в Музеоне, насладились «живыми картинами» импрессионистов в центре братьев Люмьер, восхитились пятичасовым каскадерским шоу…

— Путешествия — это прекрасно. А чего тебе не хватает в Рязани в плане организации свободного времени?
— Я задала этот вопрос сыну. Сережа, не задумываясь, ответил: «Метро!» И пояснил: «До Москвы…»

— Надеюсь, когда-нибудь его построят! Спасибо за интервью!