По гамбургскому счёту

— Николай Иванович, в первом чтении принят законопроект, запрещающий чиновникам иметь счета в зарубежных банках. На кого будет распространяться его действие и насколько, с вашей точки зрения, обоснована поднявшаяся шумиха вокруг депутатов Госдумы и их собственности?
— Действие распространяется на госслужащих, депутатов Государственной Думы, членов Совета Федерации, депутатов законодательных собраний регионов, а также на их несовершеннолетних детей и супругу (супруга). В случае наличия счетов в течение трёх месяцев необходимо будет их закрыть. Недвижимость по законопроекту необходимо будет задекларировать. При этом есть маленькая особенность, нужно будет доказать обоснованность декларации, то есть наличие на тот момент законной возможности эту недвижимость приобрести. Мне, честно говоря, не очень понятно почему такое внимание сейчас приковано именно к Государственной Думе. На мой взгляд, не меньшие (если не большие) размышления сейчас существуют внутри Совета Федерации, потому что там на порядок больше людей, пришедших из бизнеса.

— Есть ли у вас счёт в иностранном банке и/или недвижимость за рубежом?
— Должен признаться, что для меня наступило очень сложное время, я нахожусь в тяжёлом и печальном состоянии, поскольку у некоторых рязанских газет нет возможности написать про меня очередную гадость. Расчётного счёта за границей и недвижимости не было, нет и теперь уже, наверное, не будет.

— Некоторые федеральные СМИ в связи с исходом депутатов Госдумы предполагают, что это может стать способом роспуска парламента, если одномоментно его покинут более половины состава.
— В последнее время из Госдумы ушли три человека, но все случаи, во-первых, разные, а во-вторых, не подпадают под действие этого законопроекта. Их мандаты будут замещены. Возможно, напишет заявление кто-то ещё. Но я очень сомневаюсь, что количество отказников будет более половины всего состава Государственной Думы одномоментно. Я всерьёз об этом подумать не могу. А то, что из Госдумы и Совета Федерации ещё несколько человек могут уйти, то это вполне вероятно. Правила игры изменились. Человек должен сделать выбор: если он хочет иметь счёт, значит, он уходит из тех органов, где ныне работает, если он хочет остаться у власти, значит, он переводит деньги, продаёт акции и возвращается в этой своей части в Россию. На данном этапе, пока ещё в отсутствие законов (о запрете заграничных счетов и о декларировании расходов) задаются некие тренды. Они показывают людям, какой объём претензий может быть им предъявлен. И кстати, если посмотрите на политический спектр тех, кому предъявляются претензии, то увидите, что это не только представители оппозиции. Претензии предъявляется любому, у кого возникла подобная проблема.

— Когда планируется окончательное чтение?
— Закон непростой. После первого чтения вскрылось несколько проблемных зон. Например, человек владеет серьёзным пакетом акций. Как реализовать их за три месяца? Это очень сложно. Получается, надо самостоятельное обрушить цены на свои акции. Вряд ли это правильно и справедливо.

— С вашей точки зрения, является ли введение подобных мер реакцией на запросы общества?
— Бессмысленно отрицать, что это реакция на запросы общества. Вместе с тем, в определённую единицу времени какие-то вещи тебе кажутся возможными. Проходит время, и ты начинаешь понимать, что это неправильно, надо менять. Так и с счетами, и недвижимостью за границей. У человека, который имеет серьёзный «запасной аэродром» за рубежом, а работает в органах власти, иная формула принятия решений. Он понимает, что в любой момент времени может уехать, сказав «Всем спасибо».

— А не повлияют ли подобные меры на оппозиционную составляющую?
— Мы считаем, что степень оппозиционности человека зависит от размера кошелька, имеющегося за границей?

— Нет, на степень оппозиционности могут влиять решения руководства в отношении твоих денег.
— Руководство страны в отношении твоих денег не может принять никаких решений, если, конечно, твои деньги не заработаны нечестным путём, и даже на этот случай должно быть решение суда.

— Мы говорим об ужесточении антикоррупционных мер, но одновременно с этим жизнь чиновникам облегчается. Если раньше декларация о доходах сдавалась в налоговые органы и чиновник понимал, что у этого органа есть возможность проверить достоверность документа, то сейчас декларация сдаётся по месту работы.
— Сейчас этот процесс максимально публичен. В частности, в Государственной Думе через два часа после того, как депутат сдал декларацию, она вывешивается на сайте, а дальше любая общественная организация может написать жалобу в специально созданную комиссию, после чего следует проверка с привлечением не только налоговой инспекции, но и других не менее информированных органов. И такие претензии, поверьте, уже были.