Единый могучий

— Николай Иванович, в этом году нашу страну вновь захватила волна негативна, связанного с ЕГЭ — всплывают различные коррупционные схемы. Каждый год система рихтуется. Планируется ли что-либо изменить с учётом нового опыта?
— В Государственной Думе 26 июня будет заседание «Открытой трибуны», мы будем обсуждать тему ЕГЭ. На мой взгляд, речь должна будет идти о том, чтобы менять законодательство в части определения степени ответственности тех, кто находится на пункте приёма экзаменов. Когда человек напрямую нарушает свои должностные обязанности и совершает на глазах у ребят аморальный поступок, мне кажется, речь может идти о дисквалификации. А по отношению к чиновникам, которые допускают утечку материала, должна быть соответствующая статья Уголовного кодекса РФ. Каждый должен знать, что будет с чиновником, учителем или тем, кто находится на пункте приёма экзамена, с учеником, нарушившим правила.

— Результаты могут выкладывать в интернет ученики, проживающие в других часовых поясах и, соответственно, сдающие ЕГЭ раньше...
— У нас страна разбита на четыре зоны: Дальний Восток, Сибирь, Урал и Центр. Варианты везде разные. Поэтому бесполезно размещать варианты другой зоны. Они могут быть интересны только в разных часовых поясах одной зоны. Поэтому я вижу рациональное зерно в предложении о том, чтобы внутри одной зоны не было разделения на часовые пояса и все входящие в неё регионы сдавали ЕГЭ одновременно.

— Но влияние человеческого фактора всё равно сохранится.
— К мерам административного (или уголовного) воздействия, на мой взгляд, необходимо добавить технические средства: металлоискатели, «глушилки» и видеокамеры. Например, в Чечне с самого начала организации ЕГЭ в штатном режиме экзамен шёл под камерами. Там пытаются наладить систему, при которой ученик должен реально знать предмет. Я бы позволил ещё и общественным наблюдателям фиксировать всё на стационарную камеру. Если сделать всё это в совокупности, то мы во многом добьёмся той цели, которую ставим — ЕГЭ будет прозрачен и социально справедлив по отношению ко всем, а очередь на поступление в вуз будет зависеть только от степени интеллектуальных способностей, а не от размера кошелька. Если мы этого не добьёмся, то будем деформировать сознание ребёнка уже на этапе экзаменов, он уже там столкнётся с тем, что кому-то принесут конверт с ответами, и поймёт, что в жизни, чтобы пробиться, нужно действовать нечестно. Если так поступает учитель, то по нему должно быть понятное решение. Я не за то, чтобы моих коллег наказывали, я за то, чтобы они относились к своей работе в соответствии с законом. Более того, при нынешних информационных средствах можно было бы отказаться от почтовой рассылки и получать задания методом случайной выборки на компьютер ученику. Мне кажется, мы к этому придём. Дополнительно, по-моему, нужно прорабатывать систему, при которой нет жёсткого календарного срока сдачи ЕГЭ. Человек должен понимать, что он может в любое время пойти и сдать экзамен. При этом в месте сдачи ЕГЭ должна стоять камера, запись с которой тут же выкладывается в интернет и в архив контролирующего органа. Кроме того, мне кажется, школу нужно выводить из этой зоны, это должны быть независимые центры приёма экзаменов.

— Любой экзамен — это стресс. А при постоянной смене правил игры и технических нововведениях — двойная травма...
— Естественно, это серьёзное испытание. Ты садишься и сразу определяешь, как ты школу закончишь и в какой вуз поступишь: куда хочешь или куда сможешь. Чтобы пройти, куда хочешь, нужно сдать в среднем на 80 баллов, а для поступления, куда сможешь, и 40 будет достаточно. Сегодня у нас внебюджетные отделения государственных и негосударственных вузов испытывают огромный дефицит абитуриентов. Каждый год мы сокращаем приём в целом на 10-15%, а в каких-то вузах на 25%.

— Это связано с демографической ямой?
— Конечно. У нас сегодня в вузах примерно 1 миллион 300 тысяч аккредитованных мест (бюджетных, внебюджетных), а из школ мы выпускаем где-то 800 тысяч человек. Сегодня в первый год после окончания школы 86% выпускников поступают в вузы. Лет 15 назад поступало 25%. Поэтому когда мы предъявляем претензии к школе, что у нас слабые студенты приходят в вузы, не грешно было бы спросить: кто запрещает отчислить их с первого курса? Но их тянут, потому что учебным заведениям нужны деньги.

— Ранее спор вёлся по поводу качества экзаменационных материалов. Стоит ли этот вопрос сейчас на повестке дня?
— Качество и сегодня не удовлетворяет, хотя над контрольно-измерительными материалами (КИМ) работают в том числе и учителя. Если где-то проявляются ляпы, то мы должны спросить, достаточно ли у нас высокопрофессиональных специалистов, способных на верхнем этапе сделать КИМы адекватными? Ещё одна проблема, которую изначально никто не отрицал, заключается в том, какими должны быть вопросы по гуманитарным предметам. Закон не ставит рамки и не диктует, что должны быть только формализованные задания. Однако в профессиональном сообществе нет единого мнения. Некоторых вполне удовлетворяет нынешний формат, многие с этим не согласны. Мне кажется, что здесь мы должны продолжить поиск и прийти к пониманию, как найти ту середину, которая будет на самом деле золотой и не поднимет снова вал коррупции и необъективной оценки знаний, но в то же время позволит создать мотивирующие факторы для учителей и детей, чтобы мы не уходили только в стандартизированные задания.