Вениз — из Кадома

Только приехав в очередной раз в Кадом, я поняла, как много лет прошло со времени моей первой поездки сюда. Пятнадцать. Поселок, конечно, изменился, похорошел, не приобретя при этом банальный облик дачных пригородов. Но вот новые магазины появились, и торговые сети сюда добрались. Значит, есть на что покупать. Но здесь по-прежнему ездят на велосипедах. Даже зимой. Только это и сближает Кадом с каким-нибудь Берлином или Лондоном. В остальном — благословенная рязанская глубинка.

Вот и монастырь Милостиво-Богородицкий прихорашивается. И отец Афанасий служит здесь свою службу, как и много лет назад в местном храме. Все чаще заезжают сюда паломники по дороге в Дивеево. Да и туристические маршруты в здешние места прокладывают охочие до русской аутентичности турфирмы, подтверждение чему я нашла в Интернете.

На «Кадомский вениз» я не могла не зайти хотя бы потому, что первое мое восторженное впечатление о Кадоме связано с этой чудо-вышивкой. Все что угодно ожидала я здесь увидеть, добираясь в самом конце прошлого века на попутной машине из Сасова, но только не совершенно европейское по облику и качеству кружево ручной работы. Тогда мне о нем рассказывал и показывал работу своих мастериц директор Николай Дмитриевич Ренин. Позвонила ему и в этот раз, договорилась о встрече.

За эти пятнадцать лет много воды утекло. Работал Николай Дмитриевич главой районной администрации, вновь вернулся на фабрику и все также занимается главным своим делом — сохранением вениза. В который уже раз. Известный кадомский промысел спасали и до него. Тридцать почти лет — с послевоенных до середины 70-х годов прошлого века венизом на кадомской фабрике «Пробуждение» не занимались. Не до кружев ручной работы тогда было, в стране постельного белья не хватало. Но кому-то тогда пришла в голову счастливая мысль — достать из сундуков старинные кружева, восстановить рисунки и технику, вдохнуть новую жизнь в забытый артельный промысел. Вениз, пережив и советскую власть, и Советский Союз, чуть было не погиб в рыночные времена.

Был такой период в середине 90-х, тогда Николай Дмитриевич Ренин уходил с фабрики на полтора года, а потом возвратился и снова пригласил на работу уволенных вышивальщиц. А сам взял в руки чемоданчик, бережно уложил туда белоснежные вышивки и поехал в Москву, в Рязань, прямо как коробейник, предлагать потенциальным покупателям свой товар. Они выжили тогда вместе с венизом. И чемоданчик жив-здоров, довелось мне его увидеть. Достает Николай Дмитриевич из шкафа рекламный буклет, а я вижу — стоит за дверцей заветный чемоданчик. Кто знает, какие времена впереди?

Потом Ренин еще раз уходил со своего предприятия «Кадомский вениз», на котором работает сегодня почти 90 человек. Уходил на административную должность, но через четыре года вернулся. И опять все сначала — спасательные работы. Предприятию удалось вписаться в государственную программу поддержки народных промыслов, за счет этого провести ремонт, обзавестись новым оборудованием, транспортом. Самый значительный объем их продукции сегодня — украшенное машинной вышивкой постельное белье — красивое, разнообразное. А еще женская одежда — блузки, платья, сарафаны. Без этой составляющей не выжить. Получает предприятие ткани, лекала, форнитуру и заказы из солидной фирмы. Сбыт гарантирован. Но не всегда. Последний месяц Николай Дмитриевич вновь ездил по области и терзал свой мобильник с единственной целью — найти новые заказы и загрузить вышивальщиц работой. Загрузил.

Отрада для души, однако, все та же — вениз. Салфетки, скатерти, иконы, изысканные панно… Говорят, они украшают собой интерьеры в самых экзотических местах. Не будем раскрывать коммерческих тайн. Кадомский вениз вновь приобретают российские и региональные музеи, ведь директору удалось пробиться к министру культуры и убедить его в важности такого шага. Правда, теперь у нас в России другой министр культуры, и, похоже, аксиома о необходимости спасения промысла вновь требует доказательств.