Литература длиною... в год

Вот и завершился Год литературы в России. Итоги его невеселы. Ушёл из жизни писатель и сценарист Валерий Залотуха (по его сценариям сняты «Мусульманин» и «72 метра»), не стало Валентина Распутина, Аркадия Арканова, переводчика книг Туве Янссон о муми-троллях Владимира Смирнова и детского писателя Владимира Железникова, чья жизнь оборвалась в декабре, уже под занавес Года литературы. А что же новые имена? Неужели перевелись таланты на рязанской земле?

Литературный парадокс
Современная русская, да и рязанская, литература как кот в парадоксе Шрёдингера: она и жива, и мертва одновременно. Потому как редко кто вообще задумывается заглянуть в коробку и проверить её состояние. Издатели, власти читателей обвиняют: не проявляют интереса к книгам.

Действительно, за последние 15 лет численность читателей в рязанских библиотеках упала на 107 тысяч человек. Но, с другой стороны, и доступность этих самых библиотек снизилась: за два десятилетия более полутора сотен публичных книгохранилищ кануло в небытие. Постепенно беднеют и фонды рязанских библиотек: из обращения за 20 лет вышли два миллиона библиотечных книжек. И если сегодня каждому жителю Рязанской области вдруг захочется взять и почитать сразу по пять-шесть книг, рязанские библиотеки полностью опустеют. Наш край по богатству книгохранилищ обгоняет даже пустынная Австралия, не говоря уже о высокообразованной Финляндии: если каждый финн возьмёт в библиотеке по 15 книг, там всё равно ещё останется что почитать.

Впрочем, сегодня обычные книги всё чаще уступают место виртуальным. Но и тут находится повод для упрёков. И на этот раз читатели винят во всём издателей: сегодня одних и тех же авторов печатают, читать которых интересно далеко не всем. Так, по подсчётам РБК, самой покупаемой книгой в Год литературы стала повесть Бориса Акунина «Планета вода» — очередной исторический детектив с Эрастом Фандориным. Ещё один российский бестселлер — это «Метро 2035» Дмитрия Глуховского. Несложно заметить, что оба писателя эксплуатируют одну и ту же тему и одних и тех же героев. Потому и печатаются издательствами умноженными тиражами, раз масть пошла...

А тем временем где-то рядом живут тысячи талантливых писателей, которым просто некуда деть плоды своих трудов. Потому что печатать нонеймеров (авторов, ещё не заработавших себе известность) сегодня соглашается мало какое издательство.

Круги издательского ада
Моя коллега Юлия Верёвкина лично убедилась, как непросто даже замеченному на разных литературных конкурсах таланту продвинуть свои труды. Её произведение «Девятый круг. Ада» вошло в лонг-лист международной премии русскоязычных авторов «Дебют» и привлекало внимание читателей из разных регионов страны. Но вот беда: жанр романа не входит в число популярных у издательств.
— В основном на сайтах издательств пишут, что принимаются работы только уже печатавшихся авторов. Если же берутся за новых, то обычно рассматривают только фэнтези и так называемую мужскую и женскую прозу, то есть боевики и мелодрамы, — рассказывает Юлия.

Вместо издательств внимание на молодого писателя обратили люди из весьма специфических кругов. В Год литературы нашлись те, кто решил подзаработать на желании начинающих авторов поделиться собственным творением с читателями. В частности, к Юлии обратился некий литературный агент Эдуард, который обещал издать книгу на свои средства (но и прибыль забрать). В ходе непродолжительной переписки выяснилось, что даже за подобные кабальные условия нужно заплатить. Дальше разговор с «литагентом» шёл уже из профессионального интереса.
— Как только речь зашла о контракте, интерес Эдуарда к моему произведению резко пропал. Сначала он меня отговаривал (мол, мне ещё налоги придётся платить), а потом и вовсе заявил, что с книгой ничего не получится (произошла ошибка в типографии, и начали печатать другое произведение). И, кстати, спустя какое-то время Эдуард переименовался в Елизавету, — смеётся Юля.

Культура за свой счёт
Кстати, проблемы с публикацией собственных произведений бывают не только у молодых талантов. Мне в прошлом году удалось познакомиться с 80-летним поэтом-самоучкой Иваном Малаховым из Спасска. Несмотря на признание читателями и собратьями-поэтами его стихотворений, напечатать книгу стихов немолодого уже автора никто не берётся. В сборнике рязанских поэтов Иван Малахов напечатан последним. И то на эти страницы поместили стихотворения лишь о природе и любви к родному краю. А наполненные болью бывшего механизатора за зарастающие березняком поля, за сельских мужиков, заполняющих свои безработные дни алкоголем, так и не вышли в печать, хотя на литературных встречах именно они чаще всего вызывали громкие аплодисменты.
— Стихи мои если и берут, то просят: «Только не о политике». Ладно, говорю, вот вам про животных из Африки, что сидят без работы и бездумно глядят на кокос, — невесело улыбается Иван Малахов. — Конечно, я о природе тоже пишу (какой русский поэт о природе не пишет?), поля мне вообще родные. Только... «На полях не видать ни душ и,/Одичавшее поле опять./Твои пахари в землю ушли,/Тебя некому больше пахать».

Это стихотворение «Возродись, православная Русь!» для современных издательств тоже не формат. А если и выходят в свет тоненькие книжечки стихов Малахова, так только на его же собственную пенсию. Чтоб хоть было чему расходиться по рукам и российским городам. Именно так о спасском поэте и узнали, например, в Челябинске, Курганской и Московской областях.

Так вот мы и живём: на дворе XXI век, но «самиздат» по-прежнему остаётся двигателем рязанской культуры. Весь Год литературы в нашем регионе в конечном итоге свёлся к нескольким тематическим мероприятиям в библиотеках и школах... Хотя, казалось бы, что тут сложного: объяви конкурс, призом которого станет издание произведения определённым тиражом. Даже искать литературные таланты не потребуется: они же потянутся сами. Например, собравшая в Год литературы больше всех наград российская писательница Гузель Яхина признавалась, что именно долгожданная публикация её романа о репрессированной татарской крестьянке «Зулейха открывает глаза» (после которой и посыпались литературные премии) стала лучшей из всех наград. Глядишь, именно таким образом начался бы не просто Год русской литературы, а её новый век.

Галина Смирнова