Мечты человека в мантии

— Елена Владимировна, за долгие годы вашей работы районный суд сильно изменился?
— В то время, когда я начинала работать судьей, Советский районный суд располагался в жилом доме на площади Костюшко. Кабинеты судей были тесные, залы заседаний маловместительные. Во время социально значимых процессов приходилось перемещаться в красный уголок домоуправления на улице Маяковского. Тогда это было обычной практикой. А до этого суд размещался в старом двухэтажном доме под снос, где на первом этаже был овощной магазин.

Только переезд в нынешнее здание суда на площади Мичурина позволил судьям и работникам аппарата разместиться более свободно. Но поначалу нам была отдана лишь небольшая часть второго этажа, а рядом находились «Свинопром», ипподром с конюшней и разные организации. Только со временем в наше распоряжение перешло здание целиком. Создание комфортных условий для судопроизводства стало ответом на демократические перемены в обществе, на придание судье особого статуса.

— Судебная реформа привела к увеличению штата суда?
— В начале 90-х в штате было всего 4 судьи, 4 секретаря судебных заседаний, 4 судебных исполнителя (тогда они относились к суду) и 3 работника канцелярии. Сейчас штат состоит из 14 федеральных судей и 50 работников аппарата (это без учёта технического и обслуживающего персонала).

— Перемены затронули материально-техническую базу районного суда?
— Безусловно. Двадцать лет назад на вооружении сотрудников из средств технического прогресса были телефон и две пишущие машинки, которые секретари переставляли со стола на стол. Сегодня создана полноценная автоматизированная система судопроизводства. Все рабочие места компьютеризированы. Судьи, независимо от стажа работы, свободно владеют компьютером, и все судебные постановления готовятся ими в печатном виде. Для посетителей в помещении суда установлен электронный киоск, где можно узнать результаты рассмотренных дел и получить сведения о вновь назначенных. Полную информацию о деятельности районного суда, которая постоянно обновляется, рязанцы могут получить на сайте в Интернете. В последнее время здесь размещаются все решения суда по уголовным, гражданским и административным делам. Исключения составляют лишь те дела, которые затрагивают государственную тайну или сведения, которые охраняются законом. К слову, с новой техникой сотрудники нашего суда познакомились раньше своих коллег. Еще в 1993 году у нас появились первые три компьютера. Один был установлен в канцелярии, другой — у консультанта, а третий — у меня в кабинете. В электронном виде была размещена правовая база «Эталон».

— Елена Владимировна, за время вашей работы полностью изменилось российское законодательство. Многие статьи остались в прошлом. Теперь, к примеру, никого не судят за попрошайничество, тунеядство, бродяжничество, спекуляцию. Но вот корыстных преступлений вряд ли стало меньше?
— Действительно. Долгие годы в нашем суде среди уголовных дел превалировали кражи. Но сейчас статистика изменилась. Половина уголовных дел — это дела, так или иначе связанные с наркотиками. Приходится констатировать: меняется общество — меняется структура преступлений. В 90-е годы более половины всех гражданских дел составляли бракоразводные процессы и дела, связанные с семейными отношениями. Сегодня эта категория дел отошла к мировым судьям, а львиная доля гражданских дел — более 70 процентов — приходится на взыскание сумм по кредитным договорам.

— Чем это обусловлено? Банки составляют «хитрые» договоры, и клиенты не могут своевременно расплатиться? Или существуют другие причины?
— Судебная практика показывает, что в большинстве случаев клиенты банков просто не хотят платить долги. У них есть собственность, имущество, автомобили, но они ничем не хотят пожертвовать, чтобы поддержать своё честное имя, и предпочитают уклониться от исполнения обязательств.

— Думаю, не ошибусь, если скажу, что суд, как зеркало, отражает те негативные тенденции, которые зарождаются в обществе. У каждого времени свои герои и свои антигерои. Как социальные проблемы видятся из судейского кресла?
— Экономическая нестабильность начала 90-х вылилась в шквал исковых заявлений от жертв финансовых пирамид. В суде рассматривались тысячи подобных дел. Клиенты «Русского Дома Селенга», «МММ» и других мошеннических организаций пытались вернуть свои сбережения. В 1996-1998 годах в массовом порядке стали поступать в суд иски о взыскании детских пособий. Ежегодно рассматривалось до 8 тысяч гражданских дел, подавляющее большинство которых было связано с детскими пособиями. Потом пришло время исковых заявлений «чернобыльцев», права которых были нарушены — государство не могло обеспечить их льготным жильём.

Был период вала исков по делам военных пенсионеров. В день подачи заявлений большая очередь выстраивалась на улице. Картина напоминала времена пресловутого застоя, когда за дефицитным товаром приходилось выстаивать не один час. Нынешний этап характеризуется увеличением потока исков к страховым компаниям о взыскании денежных сумм материального ущерба, полученного гражданами в результате ДТП. В среднем рассматривается 80-100 подобных дел в год. Причина в том, что страховые кампании неохотно выплачивают деньги. Занижают сумму ущерба и используют разные формальные уловки.

— Так уж сложилось, что на территории Советского района расположены крупные государственные учреждения, органы муниципальной и региональной власти. Не «боязно» встречаться с их представителями в зале суда?
— Из года в год судом рассматривается достаточно много дел по заявлениям об оспаривании действий должностных лиц, по искам к администрации Рязани, к территориальным органам государственной власти и управления. В большинстве случаев суд удовлетворяет иски граждан. Так, например, в 2008-2009 годах судом было рассмотрено 35 дел о восстановлении на работе по искам сотрудников администрации Рязани. Около 70 процентов было удовлетворено: увольнение признано незаконным, люди восстановлены на работе, и в их пользу были взысканы утраченный заработок и моральный вред. Одновременно с решением о восстановлении на работе суд вынес и частные определения. О нарушениях трудовых прав граждан было доведено до сведения государственной инспекции труда, прокурора, главного федерального инспектора и Губернатора. На мой взгляд, решение должно быть законным и справедливым, независимо от того, кто с кем спорит в суде.

— А влияют ли политические процессы в стране на принятие судебных решений? Может ли судья во благо пренебречь буквой закона?
— Прежде приведу конкретный пример из судебной практики. Многие помнят, что с началом демократических перемен в обществе стали активно низвергать прежних кумиров. В 1993 году по решению Рязанского горсовета был демонтирован памятник Ленину на одноимённой площади в областном центре. Сделано это было тайно, ночью. Группа рязанских коммунистов посчитала, что ущемлены их права на доступ к культурным ценностям, и обратилась с иском в суд. В качестве веского аргумента был приведён тот факт, что памятник Ленину, созданный известным скульптором, был включён в перечень культурных ценностей, которые охраняются государством. В результате тщательного рассмотрения дела и следуя букве действующего законодательства, судом было принято единственно верное решение: снос памятника был незаконным. Решение прошло через кассационную инстанцию и было оставлено в силе, потому что основывалось на законе.

Во время слушаний зал всегда был полон. Среди посетителей было много людей старшего поколения, которые бурно переживали сложившуюся ситуацию, и мне эмоционально сложно было рассматривать это дело. Убеждена, что мы не должны бороться с памятниками, не должны переписывать историю. Люди, независимо от их политический ориентации, заслуживают уважительного к себе отношения, и с их убеждениями необходимо считаться.

— По каким делам судье сложнее всего выносить решение?
— Существуют две категории подобных дел. Первая — это когда стороны представляют противоречивые доказательства, пытаясь ввести суд в заблуждение. Вторая — это дела, привлекающие повышенное общественное внимание и требующие большого эмоционального напряжения. Тогда каждое слово судьи приобретает в обществе особое звучание.

Одним из таких нашумевших уголовных дел стало дорожно-транспортное происшествие, в результате которого пьяный водитель Анатолий Климкин врезался в колонну курсантов-десантников, совершавших ночной марш-бросок. Итоги трагедии — 7 человек погибли и двое получили серьёзные травмы. Рассмотрение дела осложнялось тем, что некоторые свидетели утверждали, что колонна шла без светоотражающих жилетов и фонариков, положенных в таких случаях военным. Судье Марине Танишевой пришлось кропотливо разбираться во всех обстоятельствах дела. Подсудимый получил почти максимальное наказание, предусмотренное статьей за нарушение правил дорожного движения, повлекшее за собой смерть нескольких человек. Однако многие посчитали этот приговор мягким. Но вышестоящая инстанция оставила его в силе.

— Участники процесса часто бывают недовольны вынесенным приговором?
— Практически всегда одна из сторон высказывает недовольство и пытается добиться пересмотра решения. Таковы особенности судопроизводства. Но бывают приятные исключения. В некоторых случаях стороны заключают мировые соглашения либо примиряются. Поэтому, когда судье удаётся завершить дело примирением сторон, он по-настоящему счастлив.

— Изменилось ли поведение участников процесса за годы вашей работы? Может быть, люди стали более законопослушными?
— Скорее, наоборот. Встречается очень много правовых нигилистов. Для них повестка в суд – ничего не значащая бумажка, которую они всячески игнорируют. Обычно это касается фигурантов по гражданским делам, носящим финансовый характер, — долги по кредитам, ущерб от ДТП и тому подобное. Граждане стараются не получить повестку под расписку, не открывают дверь почтальону. Чтобы обеспечить явку в суд, приходится отправлять адресатам телеграммы, что для государственной казны выливается в существенные траты. Раньше люди были более обязательными и ответственными.

— Елена Владимировна, а если бы начать сначала, вы стали бы судьей?
— Не люблю сослагательного наклонения. Скажу просто, что не представляю сейчас себя без этой работы. Советский районный суд для меня — это не только орган судебной власти, но и работающие в нем люди, добросовестные, честные и порядочные, на которых я могу положиться и которым доверяю. Это профессионалы высокого уровня, надёжные друзья.

— Может быть, любовь к юриспруденции вы передали по наследству детям?
— Сын закончил юридический факультет, сейчас работает в прокуратуре.

— А когда вы собираетесь дома, вы ведёте юридические споры?
— Сейчас у нас совсем другие споры. Родился внук, и всё семейство крутится вокруг него. Общение с ним — для меня лучший отдых.

— Обычно юбилярам преподносят подарки. О каком подарке для Советского районного суда мечтаете вы?
— Хотелось бы переехать в новое современное здание, специально построенное для суда. Нам снова стало тесно. На 14 судей всего 5 залов заседаний. Приходится выдерживать строжайший график. Когда я была в командировке в Америке и посещала небольшой городок в штате Невада, то мне показали великолепное здание с колоннами и попросили отгадать, что это такое. Я предположила, что театр. Оказалось, что суд. В США в любом городе самые лучшие здания — это банк и суд. Может быть, у нас скоро будет так же по отношению к судам.