Все стадии линьки

Чтобы варакушонок не испачкал новенькие голубые и белые полоски на груди, родители надели на него коричневый слюнявчик. А малыш так вертел головой, так вертел, что слюнявчик порвался и сбился на бок.
В общем, не обладая идеальным зрением и слухом, я различаю теперь молодых птиц от самок исключительно по бестолковому поведению.


В поле меня встретила маленькая серая славка. Она без устали скакала перед объективом до тех пор, пока с шипением не прилетела славка постарше.
Думаете, сильно помогло? Нет, конечно. Малыш улететь-то улетел, но ровно на десяток шагов, подождал меня и уставился с тем же интересом.


На заборе сидели галки. Завидев меня, рядышком сели еще две, потом три улетели, потом, потолкавшись, плюхнулись еще пять и наконец, махом прикончив задачку по математике для третьей четверти первого класса, умотали все разом.
Забор этот поставили хозяева земельного участка. С размахом пустили на него стальной прямоугольный профиль двух размеров, покрасили краской. Туточки от ста метров осталось три жердинки, да тамочки десяток столбиков.


Вдоль окошенных залежей, оказывается, много колокольчиков. Возле трансформаторной будки нашла даже землянику.


Потянуло наступающим августом.


Вышла к дороге, дошла до насыпей с колодцами. Как раз в то место, где пересох ручей, раскинулся травяной лес и в прошлый раз сидела пустельга, трещал жулан и разлетались куропатки. Так вот, на этот раз меня строем встретили любопытные птички.


Ругал меня всего один чекан, зато долго.


Сначала я подошла к невозмутимой варакушке, которая стоит в начале поста. Думаю, не подойти ли повыше? Подошла. Варакушка нырнула в траву и тут же высунулась обратно. Я забралась шагом выше, спряталась и выглянула. Вместо варакушки выскочил молодой чекан.
Стоять было неудобно, снимать через траву мутно. Поднялась на макушку пригорка.


А оттуда порскнули три вида птичек и, не долго думая, расселись вокруг! Одна камышевка подлетела ближе, поскала на расстоянии вытянутой руки в траве и вернулась к корму. Прыгала с зонтика на зонтик.


Вот ее любопытная мордаха.


Варакушка слегка смутилась, напыжилась, а потом все-таки два раза возвращалась на удобные смотровые места.
Не столько наснимала, сколько насмотрелась вдоволь.


Мордовник.


Еще одна условная камышевка в джунглях из земляных груш. Свернула у складов Леруа, напротив вывески "отгрузка товара". Спустилась по жутким крапивным зарослям с насыпи к каналам. Ой, из заросли ж за десять лет поля, когда-то засеянные многолетниками! Абсолютно не узнать растительность, одичали каким-то изощренным образом и заболотились.


Чеканчики очень забавно линяют, ни одного похожего.


Еще один. Пара родителей чуть меня не заклевали, а он хоть бы хны, посиживает.


Чуть ли не первый раз вижу молодую камышовую овсянку. Овсянка постарше прыгала и поругивалась мне в ухо, но ни разу не показалась из густой листвы. Так и хотелось цапнуть ее за хвост и вытащить наружу.


Зато у волшебного куста, на который молодые птицы прилетают специально для того, чтобы поглазеть на живого человека, меня ждали с радостью и интересом. Заранее прилетели, четверо, честное слово, и занимали места до того, как я туда сяду сама.
Села я завлекательно, в неглубокую канавку, постучала ногтями по батарейному блоку. Стук привлек чеканов.


Чеканы толкались и дрались за удобную голую веточку. Второй чекан был абсолютно уморительного окраса.


Камышевки на стук улетают, а на почесывание подманиваются. Не важно, что скрести - можно ребристый бок фотоаппарата, можно штаны, можно и кожу человеческую - все сойдет. А выпрыгивают они на паузу.
Прикрываясь стеблями, они садились прямо напротив меня, заглядывали в глаза.
Еще сновали в глубине куста две серые славки, но не голые ветки не выскакивали. Им, наверное, посвистеть было надо, а я только и делала, что руки, остреканные крапивой, расчесывала.