Шкатулка мелочей: «Монетка» первая. Сахарная вата

Детство — это свет в начале туннеля

Д. Пашков, библиограф

== == == == == == == == == == == == == == ==

Больше двух десятков лет в том, что с советских времен принято называть «стенкой», среди нескольких старых бумаг, нескольких журналов, медицинской карты с потрепанной картонной обложкой, бок о бок со старой механической печатной машинкой хранится у меня одна примечательная вещица. Шкатулка. Довольно приличных размеров — не миниатюрная. Черное дерево, внутри обитое чем-то мягким и шершавым коричневато-оранжевого цвета. На крышке красивая гравированная металлическая пластинка с изображением некоей женщины в лучах солнца. Возможно, репродукция какой-то неизвестной мне картины. Возможно, просто попытка оформителя стилизовать эту шкатулку под произведение ремесленного искусства с добавлением сюжета под старину. В шкатулке той ничего невероятного в общем-то не отыскать. Скопилась там целая груда монеток. Затронутые окислительными процессами медяки 80-х, 70-х, 60-х, а некоторые и более ранних годов минувшего столетия. Массивные металлические рубли с «орлами», так похожими на вождей революции, которую современная молодежь с заглавной буквы в сочинении не напишет, и «решками» с огромной цифрой «1», вдвое превосходящей габаритами рубль настоящего времени.

Эта шкатулка наполнялась долго, старательно, терпеливо. Эта шкатулка — шкатулка, в которую по одной-две сыпались из детских ладошек медные и не только кругляши, пополняя создававшуюся с какими-то своими, детскими, целями. Это была мечта однажды накопить столько-столько, что можно было бы целый день есть мороженое в стаканчиках из коробок, в которых дымился сухой лед, пить «шипучку» из автомата у продуктового магазина неподалеку от дома, кататься до головокружения на сталкивающихся машинках в городском «Луна-парке», есть сахарную вату и... не стоять в очередях за солью и сахаром, не вымаливать у родителей купить дорогущую книжку... много «не», о которых и не думалось даже. Просто по одной-две бережно складывавшихся в копилку «прекрасного далеко» монет. С непонятным горизонтом инвестирования. С непонятной, но радужной мечтой о каком-то оттягивавшемся розовом дне.

А потом было возвращение из школы домой и включенный телевизор, показывавший танки, стрелявшие в Белый Дом... И Олимпиада, и лыжные гонки... И очень многое... И непригодная ни для какой покупки горсть, многие горсти, целая большая шкатулка монет... Розовый день не наступил, уступив пальму первенства суетливым, серым, странным временам. В эти времена было детство, которое при всякой его голопузости у любого жителя нашей планеты скорее всего вызовет улыбку, из под чьего света проглянет неуловимое взрослыми руками Счастье. Неизменно остающееся в прошлом голопузое Счастье. И пускай в нем будет единственный за много лет поход в кинотеатр и два похода в цирк, а кому-то и подобых мгновений не записать в биографию, но и тот, и другой скорее всего улыбнутся. Я — случайно наткнувшись на шкатулку, много дней, недель и месяцев как отметившую свое совершеннолетие, ты — невзначай открыв фотоальбом с черно-белыми воздушными шариками на потусневшем снимке. И полетят твои шарики — там, под мечтательно сомкнушимися ресницами. И зазвенят мои монетки — одна-две, падая со взрослой ладони. И вспомнится. Точно так же, многочисленными, незначительными, казалось бы, деталями. Со стороны. И только лишь «казалось бы». Только лишь просто потому, что и шарики, и черно-белое маленькое существо на детском фотопортрете, и пресловутые монетки — современники Счастья. А оно нередко обретается в мелочах, которые не вытрясти из абсолютного большинства авто- и просто биографий, написанных и подколотых в какие-то там «личные дела». Да и последние-то в последние-то годы не вытрясти из шкафов канцелярских отделов по работе с персоналом и тому подобных подразделений так, чтобы на кафель или линолеум упало что-нибудь кроме трудовой книжки, пары-тройки приказов, копии диплома и нескольких справок. А ведь в мелочах... Может, о них тогда? Чтобы не остались несправедливо забытыми.

*** *** ***

Детей нет, есть люди

Я. Корчак, писатель и философ

== == == == == == == == == == == == == == ==

«Монетка» первая. Сахарная вата

Помнится, в 90-е годы в Рязани она исчезла надолго. А по первости впечатлений, пришедшихся еще на советскую эпоху, на «восьмидесятые», эти белые, оранжевые и розовые пышные лакомства на палочках, которые можно было обнаружить завистливым взглядом у гуляющих в парках, прежде всего поблизости от мест расположения развлекательных аттракционов, тут и там напоминали о себе редким для самого себя и оттого жутко желанным удовольствием. Известно, по меркам всякого малолетнего сластены и кило мороженого мало, покуда не распробует и не объестся до посинения. Последнего родители традиционно не допускали, а отсюда вечный дефицит приятных ощущений и липкой сладости на пальцах, облизываемых розовощеким мальчуганом. Вот сейчас ничего особенного, а тогда, в том самом далеком-предалеком, сахарная вата — это что-то всерьез манящее. На длинной палочке пушистое и легкое, липкое и чудовищно сладкое маленькое счастье.

На какое-то время, в 90-е, сахарная вата совершенно пропала в общественных местах Рязани. Думалось, надолго ли тоска такая. Оказалось, надолго. Успел уж вырасти из детских штанишек и потерять к ней тот захватывающий душу интерес, как свершилось возвращение героини былого. Как бы свершилось, ибо все уж не с тем вкусом и ощущением, попросту не то во всей совокупности дарившегося этой самой ватой счастья. В лучших традициях старого ворчуна грешным делом подумаешь: «Не то это, не то...» — и поймешь старшее поколение, оказавшись одной ногой в его положении: вспоминающих...

Вместе с сахарной ватой на память не менее настойчиво приходит другое лакомство, имя коему козинаки. С чего бы, трудно сказать. Пробовал я его только раз. Так, чтобы обезуметь от удовольствия, не распробовал — не было его, этого удовольствия, какого-то особенного. А вот что-то запомнились. Хорошая погода, карусели, сахарная вата и козинаки, которые мелькали под «грибочками» на тарелочках посетителей луна-парков той эпохи. Ну а газировка из автомата — это, как и все самое главное, на потом. На сейчас, то есть. В 300-400 метрах от дома располагался продуктовый магазин с фирменным названием «Продукты». Поход туда в бытность мою четырех-пяти-шестилетним представлял собой важное и многозначное путешествие. Если, разумеется, завершался успешным взятием бастионов, подкупавшихся за 3 копейки. Медный кругляш в щелочку автомата — и на тебе вожделенная пузырящаяся жидкость. Какое наслаждение только от самого процесса наполнения стакана, традиционно граненого.

Очереди. Помню некоторые их разновидности, по признаку того, где они образовывались. Первый вид очередей — это то, что формировалось из живой массы советских граждан в помещениях ЖЭУ. Стояли там за сахаром, солью, мукой. Продукция выдавалась по талонам, заменявшим деньги. Людей в очередях было ого-го сколько, в связи с чем томиться приходилось по несколько часов. Это чувство тоски и скуки, длившееся по ощущениям чуть ли не вечность, незабываемо. А когда наконец-то подходил черед моих родителей получать в обмен на крошечные бумажки пакеты или мешки всяких разностей, наступал миг счастья — теперь домой. Дом — место родное как-никак. Но при этом, покуда родители уходили за продуктами или еще по каким делам в одиночестве до какой-то поры оставаться там не желал (почему, читайте ниже), всюду аки хвост следовал за старшими.

Что это так дома не сиделось? А то, что опасался проявления активности каких-нибудь потусторонних сил в лице домовых, привидений, а то и вовсе инопланетян, покуда одиночествовал. Посему, покуда не отходил пару классов в школе, включенный свет в комнате, где сиживал Ваш покорный, а также в примыкающем к ней коридорчике — было делом обязательным. Виной всему тяга к историям обо всем этом, книжкам с рассказами якобы от имени очевидцев и участников подобных встреч с непознанным, бабушкиным страшилкам. Бабушка моя Варвара Михайловна любила рассказывать мне истории такого рода. То поведает историю о домовом, застигнутом ее братом в конюшне за заплетанием косичек лошадям, то одну из многочисленных историй о вредных для психического и физического здоровья последствиях гаданий. Знание огромного числа всевозможных проявлений деятельности «иных» в нашем бренном мире жить спокойно не позволяло. Вот и беспокоился о том, что там в углу за старым огромным телевизором: не бесенок ли какой али еще чего.

В этом плане много отчетливых воспоминаний. Вот, к примеру, сидишь дома один и слышишь какой-то шум из коридора за дверью в квартиру. Мало ли что — в большинстве случаев мы не обращаем на такое внимание. Но в детстве я обращал еще как. И обеспокоенный притаскивал стул из кухни (не мягкий, с обивкой на месте для сиденья, а в чистом виде деревяшку — «фанеру»), забирался на него и высматривал не пойми что в дверной глазок. Ну, а до чего довысматривался, друзья мои, об этом давайте, кинув следующую «монетку», и пока та будет звенеть, обретая свое место на лакированной поверхности тридцатилетнего стола, я успею поделиться этими и, быть может, какими другими «вспышками прошлого». ;-)