Севастопольский вальс

Хотя сказать, что рязанская власть совсем не озабочена ситуацией, было бы несправедливо. Буквально на днях был проведен очередной рейд «Социального патруля» – организации, созданной под эгидой областного министерства социальной защиты. В ходе мероприятия помощь была оказана аж десяти! лицам без определенного места жительства. Но рапорты о данном акте милосердия появились практически во всех местных СМИ. «Социальный патруль» появился в нашем городе около года назад. За дело взялось региональное отделение «Молодой гвардии». Уже тогда были опасения, что все закончится очередной показухой. За год проведено четыре рейда. У населения собраны теплые вещи, которые раздаются бездомным. Создана довольно скромная база данных. Вот, в принципе, и все. Много это или мало? Трудно судить… Конечно, это лучше, чем ничего, но называть данные действия серьезной помощью людям, в силу различных обстоятельств оказавшимся на социальном дне, тоже нельзя.

Товарищ курсант
Серега родился в Севастополе. Там окончил школу, поступил в мореходку, женился. «В Галку пол-Севастополя было влюблено. Все окрестные парни – точно. И ровесники, и постарше... Даже курсанты мореходки пытались клинья подбивать. Но она всех отшивала... И меня поначалу не замечала. Проходила мимо. Но я почему-то был уверен – добьюсь. И добился!» – рассказывает он. В последний школьный год Серега взялся за ум. Он был частым гостем в местном отделении милиции, считался шпаной и хулиганом, но учился сносно. «Голова работала... Память была отличная – все на лету схватывал, да и читать любил. Так что учился нормально. Хотел поступить в мореходку... В  «Малую Голландию». Знаешь про такую?» – спрашивает он.

«Малая Голландия»... Кто хоть раз бывал в Севастополе, обязательно слышал про известную всему Черноморскому побережью мореходку торгового флота.
Они поженились сразу после выпускного. На свадьбе самой красивой в Севастополе девчонки играл духовой оркестр из заветной мореходки. Курсанты, еще недавно люто завидовавшие Сереге, раздували золотую медь валторн и геликонов. А назавтра Серега сдавал физику. Последний вступительный экзамен. Так и пошел по заспанным улицам под духовой оркестр. «Какая там физика. Сам понимаешь... Взял билет и вижу – пропал... А тут ребята под окном «Варяг» заиграли. Так под «Врагу не сдается...» и стою. Хорошо, комиссия с юмором подобралась. В ведомость заглянули, а у меня там одни пятерки», – продолжает Серега. «Ну, молодожен, мы уверены, что физику ты на отлично знаешь. Считай, это наш свадебный подарок. Иди к невесте, товарищ курсант», – обрадовали его члены приемной комиссии.

«Вредная» благотворительность?
Давайте признаемся честно: для большинства из нас все они на одно лицо. Чаще всего мы, брезгливо поморщившись, проходим мимо. И не задумываемся, что за унизительной аббревиатурой БОМЖ чаще всего скрывается человеческая трагедия. Существует мнение, что благотворительность только поддерживает подобный асоциальный образ жизни этих людей. Чтобы изменить ситуацию, считают специалисты, необходимо создавать соответствующие службы, которые систематически занимались бы подобным контингентом: помогали восстанавливать утерянные документы, содействовали бы в трудоустройстве и оказании медицинской помощи. Со второй частью этого утверждения сложно не согласиться. А вот насчет благотворительности… В развитых странах существуют сотни частных и государственных благотворительных фондов, которые помогают таким людям. Только в штате Индиана, по размерам и численности населения вполне сопоставимом с Рязанским регионом, постоянно функционирует 28 приютов для бездомных. В Рязани пока нет ни одного. Его только планируют создать. Планируют с 2008 года.

Мечты сбываются
Пять лет учебы Серега упирался как мог. Жили в коммуналке, в маленькой комнатке вместе с мамой. За два года до выпуска мама умерла, и остались они с Галкой вдвоем. Денег хватало – Серегина стипендия, Галкина (она поступила в педучилище), ночные погрузки-разгрузки в порту, так что не бедствовали. Учился на совесть. Знал, что с посредственным дипломом ему предстоит малый каботаж – плавать вдоль побережья от Одессы до Батума, больше ничего не светит. Но это не для него. Через два года молодой мичман ушел в первый рейс на полгода. Для начала – по Средиземному морю. Потом Серега дослужился до второго помощника. Еще немного – и капитанский «краб» на фуражке. Все сбылось...

«Алгоритм» милосердия
По отношению к людям, попавшим в беду, можно судить о зрелости общества. Это аксиома. Правда, в нашей стране социальная помощь очень часто превращается в очередной повод для политической рекламы. Видимо, русская поговорка про «суму и тюрьму» для нынешней власти не слишком злободневна. Главная беда состоит в том, что человек со своими бедами и радостями как был, так и остается где-то на задворках нашей действительности. Вот и в программных статьях одного из кандидатов в президенты социальная политика оказалась только на пятом месте (по количеству вышедших статей). Развитая экономика, безусловно, необходима. Только вот, боюсь, без изменения отношения общества к милосердию никакие нанотехнологии нам не помогут. Хочу быть правильно понятым: любые попытки оказания помощи социально обделенным людям можно и нужно приветствовать. Рязанский вице-губернатор Сергей Филимонов сказал, что «необходимо четко отработать алгоритм помощи лицам без определенного места жительства. Прежде всего нужно обеспечить питание и организовать для таких людей пункты обогрева». Но пока данный «алгоритм» будет отрабатываться, боюсь, безымянных могил на рязанских кладбищах станет еще больше.

Бог уберег…
«Из рейса возвращались с заходом во Владивосток, – продолжает свой рассказ Серега. – В порту разгрузились, до самолета оставались сутки, затем еще десять часов – и Севастополь. Перед отъездом решили отметить успешный рейс. Зашли в «Золотой рог» - лучший ресторан Владивостока. Сидели весело, по-нашему, по-черноморски: с коньяком, с шампанским... Сначала я не обратил на нее внимания. Обыкновенная ресторанная певичка. Правда, голос какой-то особенный – с небольшой хрипотцой. И тут объявили  «Севастопольский вальс». Как она пела... Столько лет прошло, а я каждую интонацию помню.
Потом выставили три ящика шампанского на эстраду. Ребята подбежали, руки ей целуют, к нашему столику приглашают.

Не знаю, кто это был. Может, муж, может, хахаль... Только когда певица сошла с эстрады, чтобы подойти к нашему столику, он на глазах всего зала влепил ей пощечину. Мы к нему, местные к нам. Нас пять, их десять. И пошло-поехало... Вызвали милицию, но нас было не остановить». В ослеплении драки Серега не заметил, как в руке оказалась разбитая бутылка. «Розочкой» отмахнулся от повисшего на плечах милиционера... На суде он все взял на себя. Иначе и быть не могло. Если бы притянули ребят, моря им было бы не видать – и так заграничные визы закрыли на неопределенный срок. Сереге дали шесть лет строгого режима.

Галка сначала писала, приезжала на свидания. Через три года письма стали приходить все реже, а потом пришло уведомление о разводе...
Так он стал Серегой. Сильно пил, скитался по стране. Где его только не носило. Сплавлял лес по Енисею, пас овец в Горном Алтае, собирал хлопок в Средней Азии. Еще больше согнулся, почти ослеп. «Наверное, так бы и сгинул где-нибудь. Но видно, Бог уберег. Года три назад меня милиция из Москвы турнула. На электричке добрался до Рязани. Осень ранняя была... Теплая, солнечная. И так на душе стало вдруг спокойно и хорошо, что решил – останусь здесь. Хватит, помотался по свету. Вот с тех пор и живу. Видишь, кое-каким хозяйством обзавелся, бабки меня уважают. И главное, спокойно на сердце, тепло», – завершает свой грустный рассказ Серега.

Возвращался я от Серени под утро. Крутой февральский мороз нахально залезал за воротник. Не дай Бог в такую погоду оказаться на улице, без крыши над головой. Бомжи давно стали в Рязани привычным явлением. Брезгливо поморщившись, мы проходим мимо. А ведь у каждого из них – своя судьба, и кто знает, какая трагедия привела человека на самое дно.