Из андеграунда в священники

Недурной тон
— Отец Евгений, как получилось, что вы кардинально изменили свою жизнь, бросив карьеру музыканта и став священнослужителем? Думаю, этот поступок требует от человека определенных жертв, ведь разница между тем, чем вы занимались раньше, когда входили в рок-тусовку, и статусом, в котором вы пребываете сейчас, действительно огромна...
— Путь в Церковь для меня в первую очередь связан с поиском смысла собственной жизни. Об этом я стал задумываться еще в очень раннем возрасте и на определенном этапе ответы на возникавшие передо мной вопросы нашлись в музыке. Рок-н-ролл стал моей религией, смыслом и оправданием жизни. Но со временем это состояние перестало меня удовлетворять. Да, внешне все было хорошо — я был сложившимся музыкантом, участвовал в массе проектов, играл в симфоническом оркестре, жил яркой и насыщенной жизнью. Но внутренне понимал, что мир, в котором живу, перестал быть моим. В свое время я играл в группе «Зга», и у нас была песня «Квадрат», в которой были такие строки: «Слишком тесно для рок-н-ролла, жаль, что свободней уже не будет» смущавшие меня, — казалось, что в рок-н-ролле не может быть тесно. Но в итоге оказалось, что рамки существуют, и они действительно могут ограничивать.

— Как к вашему решению отнеслись коллеги и друзья?
— Дело в том, что в начале моего прихода в Церковь, когда я начал служить звонарем, около года мне удавалось совмещать духовную деятельность с занятиями роком. Я работал в симфоническом и духовом оркестрах, играл в нескольких группах самых разных направлений — от панка до джаза. Но потом понял, что совмещать все это в принципе невозможно. Расстался с рок-музыкой, но как профессиональный музыкант продолжал участвовать в жизни симфонического оркестра — выходил на сцену в смокинге и бабочке, а после возвращался в храм. Но еще в тот период я стал осознанно готовить себя к принятию церковного сана, и когда напрямую зашла речь о служении, написал заявление об уходе. К радости и удивлению, друзья и коллеги меня поддержали, ведь в музыкальной среде не принято менять специализацию и уходить — это считается дурным тоном. Но со многими я до сих пор поддерживаю связь.

— Допустим, вы не бросили занятия музыкой и продолжали бы участвовать в музыкально-андеграундной жизни города. Церковь на официальном уровне не запрещает это увлечение?
— Мнение Церкви выражает архиерейский собор. Если на нем будет рассматриваться вопрос о возможности или невозможности занятий роком для священнослужителей и будет принято решение, то это будет официальное мнение Церкви. Также своё отношение к данному вопросу может выразить правящий архиерей. Для подчинённых ему клириков это будет «должностной инструкцией». Но думаю, что у собора есть более важные дела. К тому же у нас есть практикующий рок-музыкант, московский игумен Сергий Рыбко.

Ударное искусство
— Когда и как вы поняли, что хотите заниматься музыкой?
— Мой двоюродный брат играл в школьном ансамбле. Я постоянно приходил к нему на репетиции. И, наверное, наблюдение за тем, как музыканты извлекают из инструментов звуки, в итоге послужило тем толчком, после которого мне захотелось научиться тому же.

— Вы играли на ударных. Почему из всех инструментов предпочтение было отдано именно им, и кого вы можете назвать своим музыкальным учителем?
— Когда я впервые увидел ударную установку, меня охватила такая волна восторга, что я начал буквально бредить барабанами. К тому же казалось, что на них проще играть, чем на других инструментах... Первые уроки игры на барабанах мне преподал брат. Колотил по всему, что попадалось под руку. Но впервые всерьез я сел за барабанную установку только в 17 лет. Тогда я познакомился с Сергеем Бединым, которого я считаю своим первым учителем в музыке. Это был талантливый человек, мультиинструменталист и настоящий хиппи. То качество звука, которого он добивался при записи на катушечный магнитофон «Ростов», где все сводилось на две дорожки, — просто фантастика! Сергей был не из Рязани, кочевал из города в город, и когда жил здесь, работал дворником и сторожем в ДК «Юбилейный», заодно играя на гитаре в местном ансамбле. И он начал учить нас играть хард-рок. Но самое главное — Сергей научил нас слышать звук и привил вкус к драйву, который получаешь на живых выступлениях. В том числе благодаря ему я стал считать себя хиппи. Оглядываясь назад, я понимаю, что этот процесс был разрушительным, потому что всем нам пришлось пройти через большие скорби. Жизнь была сломана, как и у любого настоящего хиппи, потому что все мосты были сожжены, и оставалось только играть рок-н-ролл и тусоваться.

Странное время
— Как ваши родные относились к тому образу жизни, который вы вели?
— Это настоящая трагедия и слом для любой нормальной семьи. Поэтому у меня уже давно нет иллюзий относительно контркультуры. Но, видимо, это был путь, по которому мне суждено было пройти. Но с другой стороны, — это одни из самых счастливых моментов моей жизни. У нас была настоящая дружба, мы занимались ничем не ограниченным творчеством. Мы отнюдь не были мальчиками из церковного хора, но вся наша жизнь была подчинена одной цели — научиться играть музыку.

— Вы одновременно участвовали в нескольких музыкальных проектах самой разной жанровой направленности — от панка до джаза. Не казалось, что подобная ситуация чрезвычайно эклектична?
— Действительно, анализируя сейчас свою музыкальную карьеру, удивляюсь — как можно было сразу реализовывать себя в столь разных музыкальных течениях. Тем не менее это делалось с полной отдачей. Был момент, когда вначале обучения в музыкальном училище я считал себя панком.

— Если бы вам представилась возможность заново прожить свою жизнь, вы что-нибудь в ней изменили?
— В 11 классе наша классная руководительница спросила нас о будущем выборе профессии. Так как в то время мы с моим другом любили эпатировать педагогов, то ответили, что собираемся поступать в Загорскую семинарию. В то время советского учителя подобное заявление приводило в состояние легкого шока. Конечно, всерьез это не обсуждалось. Если бы я начал жизнь заново, то старался бы с юности посвятить себя Богу и Церкви. Но тогда это была бы совсем другая жизнь другого человека. Слава Богу за все!