Азим Махсумов: «Путь запретов ведет к тупику»

Знаменитая фамилия
— Азим Акбарович, насколько я знаю, вы родились в известной таджикской семье. Можете рассказать о своих предках?
— Мой дед Нусратулло Максум (Лутфулаев) стоял у истоков создания молодой Таджикской республики. Дед был выдающимся человеком. Выходец из бедной крестьянской семьи, он, имея всего три класса образования, в 13 лет пешком ушел из дома на заработки в Коканд, а затем в Самарканд, преодолев в общей сложности почти 1000 километров.

После восстания, которое привело к свержению бухарского эмира, дед вступил в республиканскую коммунистическую партию. Был назначен председателем Временного революционного комитета Таджикской АССР. В середине 20-х годов он был избран председателем ЦИК Таджикистана, став одним из первых ее руководителей. Деду, как и многим государственным лидерам, не удалось избежать сталинского произвола. В 1933 году из-за разногласий с курсом партии, касающихся, в частности, коллективизации и искоренения кулаков как классового врага, он был снят со всех должностей.

— Что же было с ним дальше?
— Вначале его отправили в Москву в академию народного хозяйства на учебу, даже поселили в известном «Доме на набережной». Казалось, дед был вне опасности. Однако в июле 37-го года его арестовали и перед ноябрьскими праздниками он был расстрелян с формулировкой «опаснейший враг народа». Судила его «тройка» в составе Сталина, Микояна и Ворошилова. В 1958 году Нусратулло Максум был реабилитирован посмертно. А от его партийного псевдонима «Махсум» и пошла наша фамилия.

— А что стало с семьей деда?
— Вскоре после его ареста забрали и бабушку, отправив ее с младшим полугодовалым сынишкой в мордовские лагеря. Моей тете, а ей было всего 12 лет, пришлось, прихватив своего младшего брата, моего отца, отправляться в неблизкий путь — к родственникам в Таджикистан. Девять лет провела бабушка в лагерях, прежде чем соединилась со своими детьми. Надо сказать, время, проведенное вдали от семьи, не ожесточило ее, и до конца своих дней она оставалась очень добрым человеком. Могилу деда мне удалось разыскать только семь лет назад, он похоронен на Донском кладбище в Москве.

— Ваш отец также был на руководящих постах в республике…
— Отец, занимаясь научными исследованиями в области багарного (неполивного) земледелия, добился в свое время невероятных успехов. Министром он стал в 30-летнем возрасте. О его назначении на эту должность стоит рассказать отдельно. Как-то летом в институт растениеводства, где отец работал старшим научным сотрудником и замещал ушедшего в отпуск руководителя, пришло поручение от правительства подготовить материал по какой-то проблеме. Когда доклад, сделанный отцом, лег на стол к первому секретарю ЦК КП Таджикистана, тот остался настолько доволен работой, что папе предложили возглавить министерство сельского хозяйства республики.

— Удивительно. Сегодня такой поворот событий, будь ты хоть трижды гениальный молодой специалист, представить невозможно…
—Грамотных специалистов в послевоенное время в республике было действительно мало. Как рассказывали родные, отец на несколько дней ушел в себя, ни с кем не разговаривал, принимая столь непростое для себя решение. И, надо сказать, у него все получилось! В первый же год пребывания отца на этом посту был выполнен план по всем показателям. Миллион тонн хлопка в год — республика превысила все ожидания! Вообще отец многое сделал для развития сельского хозяйства Таджикистана. Работал он невероятно много, мы, дети, видели его только по праздникам и иногда — по выходным. Зато в эти дни дом был полон гостей. Благодаря отцу я познакомился с выдающимися людьми: академиками Келдышем, Котельниковым. Как-то приехал награжденный сталинской премией Фридман — один из «отцов» советской водородной бомбы — в сопровождении двух кагэбешников. Несмотря на «уши цензоров», он успевал рассказать немало интересного... Были у нас дома космонавты Гречко, Леонов, академик Садовничий, много интересных людей...

Ученый и… предприниматель
— Имея такого отца, вы, наверное, чувствовали свое превосходство над сверстниками?
— Абсолютно нет. Родителями это не поощрялось, а у меня было скорее понимание, что могу общаться со взрослыми, известными людьми наравне. Друзья же уважали за то, что «рубил» в математике. Еще когда учился в 7-м классе, ребята на спор приносили задачник для десятиклассников, и я на спор за 10 минут решал 10 задач.

— Получили аттестат. И что было дальше?
— После окончания школы я поехал в Москву поступать на мехмат МГУ. Тогда отец напутствовал меня: «Помни, что по тому, как будешь себя вести, будут судить обо всех таджиках». С тем и живу.

— Да, непросто вам было…
— Дома я был первый, а тут приехал, вижу — все гении! К третьему курсу все как бы сравнялись… Но доучивался я уже на родине. На четвертом курсе женился, перевелся в Таджикский университет, где и остался работать. Затем вернулся в Москву уже с женой поступать в аспирантуру.

— И где же встретили свою избранницу?
— Представьте, на своей улице недалеко от родительского дома (улыбается). Когда уже учился в аспирантуре, у нас родился второй ребенок.

— Было желание пойти в науку?
— В 1986 году я вернулся в Душанбе. Началась перестройка, и стало понятно, что наука только на уровне государственной поддержки существовать не сможет. У меня уже тогда появилось стремление не заниматься исследованиями, а организовывать научный процесс. Однажды с товарищем мы пошли к директору и предложили создать хозрасчетную лабораторию. Доктора наук смотрели на нас косо. Откуда взялись такие? Не теряя времени, мы подготовили пакет предложений, говоря современным языком, бизнес-план. Дирекция нам навстречу не пошла, и мы создали кооператив. В то время зарплата министра была 400 рублей, а мы зарабатывали по 3 тысячи. Занимались в основном автоматизацией технологических процессов на производстве.

— Да, одной наукой всегда было сложно прокормиться…
— В жизни я чем только не занимался, стремился, чтобы семья жила достойно. Даже в самые нелегкие времена. Однажды на меня чуть было не завели уголовное дело. Это целая история. Следующая фирма, которую я основал, занималась производством кремов на основе мумие. Технологию разработала латвийская фирма «Дзинтарс». Это были чудесные кремы: за несколько месяцев использования исчезали морщины, трещины на коже заживали моментально… Выпустили партию, а как реализовать, не знаем. Поехал в Москву, много встреч и никакого результата. Вот и командировка кончается, утром самолет, а что делать, ума не приложу. Иду по Калининскому проспекту, вижу вывеску: «Торговая фирма «Весна». Захожу в отдел сбыта. Выставил образцы, и сразу такой интерес… «Сколько можете поставить?» — спрашивают. «200 тысяч единиц продукции». — «Да это мизерное количество, у нас сеть магазинов больше двух тысяч!» Контракт был очень удачный, дела пошли в гору.

— Так вы разбогатели?
— Если бы. А ведь тогда прибыль в конце года составила 11 миллионов — по тем временам огромные деньги. Меня даже вызвали на заседание Верховного совета: что, мол, себе позволяете? А я исправно платил налоги, даже заплатил на полмиллиона больше, как потом выяснилось. Несколько месяцев я доказывал десятку проверяющих комиссий, что работаю честно, а потом сдал все полномочия. Надоело… Ушел с пустыми руками. Руководителем же фирмы стал племянник тогдашнего президента. Через месяц в Таджикистане начались столкновения между властью и оппозиционными группировками, президент ушел в отставку. Жалею, что не стал бороться до конца. Но кто знает, как было бы лучше?

— И что дальше?
— Затем был ювелирный цех: сначала в нем работали несколько человек, через несколько месяцев — уже два десятка сотрудников. Скоро объем продаж в 2 раза превышал продажи душанбинского ювелирного завода, на котором работало 600 человек.

— Как вам это удалось?
— Посоветовавшись с конструкторами, внедрили в производство механизмы, каждый из которых заменял труд десятка работников, и в результате производительность труда выросла во много раз. Сегодня это называют инновацией.

«Юристы нужны как воздух»
— Предприимчивости вам не занимать. А математические способности в бизнесе пригодились?
— Я уверен, что могу развить любое производство. А вот сфера финансов, к сожалению, не мой конек. В жизни никому взятки не давал и не собираюсь это делать. На самом деле умных людей достаточно много, но разбогатели в основном лишь те, у кого совесть дремлет. У меня в жизни было несколько тупиковых ситуаций. В конце 90-х обстановка в республике накалилась до предела. Представьте: яйцо стоило доллар! А однокомнатная квартира стоила тысячу куриных яиц. Чтобы прокормить семью, занялся челночным бизнесом. Открыл свой магазин. В 98-м году решил, что пора осваивать Москву. Бизнес рухнул, когда произошел дефолт. Мне пришлось уезжать из Москвы. Выбрали Рязань, сюда переехал мой сосед по Душанбе. Так понемногу стали здесь обживаться. С 2005 года я занялся общественной деятельностью, начал помогать своим землякам, затем ко мне стали обращаться другие мигранты.

— Реально ли силами одного человека помочь всем мигрантам, приезжающим в область?
— Я считаю, что мы работаем достаточно эффективно. Конечно, все, как всегда, упирается в деньги. Если бы в штате числилось несколько юристов, был бы другой расклад. Но люди не будут работать бесплатно, в расчете на завтра.

— А спонсоров не пытались привлечь?
— Если я буду заниматься их поиском, боюсь, всю мою работу придется остановить.

— С какими проблемами чаще всего обращаются приезжие?
— Невыплаты обещанной заработной платы. Нужны убедительные аргументы, чтобы человеку доказать свои права, и для этого юристы нужны как воздух. Бывают случаи незаконной депортации. К сожалению, происходят и трагические ситуации: человек умер, и необходимо переправить тело на родину. В этом году по сравнению с прошлым поток обращающихся за консультациями вырос в 3 раза. Надо сказать, у людей включается самосознание. Но предстоит большая разъяснительная работа по различным правовым вопросам.

— Сегодня национальные вопросы стоят как никогда остро. В каком направлении государству и обществу необходимо делать шаги, чтобы предотвратить негативные последствия?
— Уже подсчитано, что за все время существования миграционных отношений принято около 800 законодательных документов. Даже специалист не разберется в этой громаде документов, а что говорить о людях, имеющих 7-8 классов образования? Законы в большинстве своем правильные, но нужно заставить их работать. Как говорил мой отец, «для того чтобы лодка плыла, нужно, чтобы все толкали ее в нужном направлении». Если наверху принято какое-то решение, значит, все структуры, даже напрямую не заинтересованные, должны участвовать в исполнении. Кроме законов, есть и другие механизмы, чтобы бороться, допустим, с осуществлением трудовой деятельности нелегальными мигрантами. Вообще, если действовать только путем запрета, можно прийти к тупику.

— У вас большая семья?
— У меня трое детей, все уже обзавелись своими семьями, живут в Рязани. Недавно у нас появился пятый внук.

— О чем вы мечтаете?
— Хочется, чтобы все мы научились жить дружно. Дожить бы до тех времен, когда слово «братские народы» обретет прежний смысл. А в личном плане я не буду оригинален. Мечтаю о финансовой независимости. Хочется жить так, чтобы не думать, где заработать на кусок хлеба, а заниматься любимым делом.