Большая семья

Андрей Алексеевич Лепешкин:
— Я являюсь председателем клуба реконструкции военного костюма «Белый крест». Мы реконструируем времена Гражданской войны в России и частично — Великой Отечественной войны. Также я увлекаюсь фалеристикой и бонистикой. Собираю не все подряд, а только то, что может пригодиться при реконструкции. Уж если реконструировать, то не только одежду, но и документы, деньги того времени, различные визитки, коробочки. Это позволяет глубже понять времена, в которых жили люди. История меня интересует на всем этапе своего развития, просто Гражданскую войну легче реконструировать. Мои деды и прадеды воевали в белой армии и вооруженных силах юга России. Изначально это и дало толчок, чтобы мы этим занялись. Сперва вообще реконструировали только белую армию. Но после событий на Украине люди разделились. Нашлись те, кто заявил, что буденовки — это не наша история. И тут пришло осознание, что нет белых без красных и красных без белых. Стали реконструировать и Красную Армию.

Пуля, едва не убившая деда
Коллекцию своих уникальных вещей начала XX века Андрей Лепешкин выставил на обозрение в Рязанском музее путешественников. Считает, что знакомство с экспонатами обогатит знания рязанцев о Гражданской войне в России. На выставке представлена форма одежды красных частей, белогвардейцев, знамена различных полков. Это стяги Егорьевского, Моршанского, 127-го Нежинского, Болховского полков. Есть даже флажок санитарного подразделения 138-го пехотного полка. Также в экспозиции представлены знаки 1-го Кубанского похода генерала Корнилова. Андрей Алексеевич носит на груди переиздание одного из этих знаков, а с оригиналом рязанцы могут познакомиться в музее путешественников. В 1939 году Русский общевоинский союз приказал носить знак старшему мужчине в роду до скончания веков.

На выставке демонстрируются фуражки Марковского полка, много различных печатных материалов, например, эмигрантская пресса, газета «Часовой», газета «Иллюстрированная Россия», газеты, которые издавались при Колчаке в Омске. В одной из этих газет есть маленькая заметочка о Рязанской губернии — Пронском уезде. Там написано о том, как крестьяне решали, отнимать землю у помещика или не отнимать. Но, как написано в заметке: «К консенсусу не пришли и пошли на поводу у различных элементов». На музейных полках — деньги вооруженных сил юга России, гривны украинской державы гетмана Скоропадского, гривны, которые издавал Петлюра. Там даже есть первые советские деньги со свастикой, выпущенные еще до того, как символом Красной Армии стала звезда. Хранится и пуля образца 1891 года.
— Она едва не убила моего деда в Крыму в 20-м году, застряла в шинели, — говорит Андрей Лепешкин. — Сохранить эту коллекцию в семье удалось благодаря моей бабуле Александре Павловне Лепешкиной, в девичестве Куколевой. В свое время она получила достаточно обширное образование, окончила Усачевско-Черняевский институт благородных девиц в 1913 году. Их там очень хорошо научили, что такое память в семье.

На разных языках
Андрей Лепешкин считает, что гражданская война, которую ведет сегодня руководство Украины против своего народа в Донбассе, сильно напоминает подобные события в России в начале XX века. Те же самые места, те же лозунги, то же самое нежелание услышать друг друга, когда люди говорят как бы об одном и том же, но на разных языках. Говорят одни и те же вещи, но друг друга не слышат, руки друг другу не подают. Однажды это уже практически разрушило русское государство.
— В «Донских рассказах» есть иллюстрирующий момент, который очень хорошо показывает всю эту систему, — вспоминает классиков Андрей Лепешкин. — Казачий атаман, догнав досаждавшего ему красного, взял его и порубил. Снял с него сапоги и увидел родинку на ноге. Это оказался сын атамана, после чего он застрелился. Вот результат, когда идут брат на брата, сын на отца. Идеи и тех, и других не примирялись. Все кричали — выборы, но они у каждого были свои.

На Дону, во время Верхне-Донского восстания, говорили о том, что будут выбирать атамана. «Мы будем выбирать атамана, — говорит красный командир Подтелков, — но он будет из наших». Надо иногда наступать на горло собственной песне. Что хорошо для тебя, не всегда это хорошо для Родины.

В родне Лепешкина более 700 человек
Всю свою сознательную жизнь Андрей Алексеевич изучает родословную. В детский сад он не ходил, воспитывался у бабки Александры Павловны. Та много чего ему о родне поведала. Теперь об этом Андрей рассказывает своему сыну Александру. А поведать есть что.
— Первый, о ком удалось узнать, это Клемент, — рассказывает Андрей Алексеевич. — Фамилию Лепешкин, которая по рязано-окским традициям символизировала толстого ребенка, он получил в монастыре, куда попал на содержание. К какому роду принадлежал, никто не знает, но нрава он был крайне неуравновешенного, спеси дикой, за что его и решили постричь в монахи ради усмирения. Кончилось это тем, что он поджег монастырь и убежал в сторону Сапожка. Истребил там сборщика налогов, переоделся в его одежду и начал собирать налоги в свой карман. Это было до тех пор, покуда его не опознали, пытались задержать. Как было написано в семейных воспоминаниях: «Он убежал на дикое поле собирать шайки лиходейства для». Затем примкнул к казачьим шайкам, был то у одних, то у других. Оседает в Кашире, а затем приезжает в Рязань. Здесь тогда не было опричинины, и многие старались перебраться в наши края. От него у нас в семье остались деньги еще времен Ивана Грозного.

Самый известный человек после Клемента был Логин Кузьмич Лепешкин, который в 1813 году переезжает в Москву и начинает там заниматься торговлей. У него было два сына — Василий и Семен. Они оба во время нашествия Наполеона участвовали в боевых действиях. Василий в лейб-гвардии в Егерском полку, а Семен в земском ополчении. Василий Логинович получил медаль, которая сейчас на груди Андрея Лепешкина. Эта медаль давалась всем участникам войны 1812 года. Александр I своим указом ввел такое понятие — ношение старшим мужчиной в роду до скончания века в память о том, что фамилия участвовала в этих боевых действиях. После у Василия родился сын Николай. Он женится на Любови Васильевне Шапошниковой. Много Шапошниковых похоронено на Лазаревском кладбище. Памятник братьям Пироговым производился в мастерской Шапошниковых. Николай Васильевич стал уже статским советником. У него было 23 государственных награды. Николай Васильевич стал потомственным дворянином.
— Семья была очень большая, детей было множество, — говорит Андрей Лепешкин. — Одним из них был Петр Титович Лепешкин. Он окончил Петербурский университет в 1904 году и поступил служить в русский флот. Сначала на пароход «Лена», затем на эскадренный броненосец «Петропавловск», на котором однажды волей судьбы оказались адмирал Макаров и художник Верещагин. Броненосец «Петропавловск» взрывается на японской мине. Практически все погибают, спасаются только 4 человека. Вот в этой газете 1913 года, которая также хранится в нашей семье, опубликована статья под названием «Далекие могилы». Это фоторепортаж, где написано, что японцы за свои собственные деньги поднимают со дна тела членов команды броненосца «Петропавловск». Вот этих кадров вообще нигде нет. Это люди, которых похоронили в Порт-Артуре.

В семье более полутора тысяч экспонатов. Есть иконка с Бородинского поля. Она принадлежала родственникам Андрея Лепешкина, защищавшим Отечество в 1812 году. Эта иконка сохранилась у бабки Александры Павловны Лепешкиной (Куколевой). Она в пору гонений на церковь рисковала жизнью, но все же ее сохранила.

Дальним родственником Андрея Лепешкина является и российский картофельный король из села Костино Рыбновского района Николай Яковлевич Никитинский. Сейчас Андрей Алексеевич хлопочет по поводу строительства храма-часовни в Костине. Уже есть проект, начался сбор средств.
— Мои предки построили на Руси 18 церквей, — говорит Андрей Лепешкин. — Еще одну как-нибудь осилим.