27 февраля. Неясыть не дремлет

Это - она. Длиннохвостая неясыть. А дело было так. В воскресенье мы, как всегда, планировали вплотную заняться ремонтно-хозяйственными делами. А тут взяло и вышло солнышко. И Аня еще halet звонит: у их дома возле магазина в кустах снегири сидят, а еще полно дроздов и свиристелей. На всякий случай, так сказать, кроме всех фотиков мы покидали в багажник снегоступы и ботинки (ну вдруг распогодится), и поехали. Только мы отъехали по дорожке от дома - глядь, а свиристели-то пасутся прямо рядом с нами. Кинули мы ашину на площадку, и пошли по пути наименьшего сопротивления. Зачем нам какие-то снегири, когда есть свои собственные свиристели.



Два дрозда вприпрыжку бегали по снегу и изредка дрались.



Красава с поперечным ирокезом. Кстати, какая-то стайка залетела даже к моей маме во двор и расклевала ее кормушку. А ведь у нее нет даже рябины! Совсем оголодали.



Мы тут недавно с Аней обсуждали степень краснопопости свиристелей, я даже вопрос на СОПРе задавала. Такое впечатление, что сильно краснеться они начинают то ли от общей суммы склеванной рябины, то лио т сочетания сильного голода и холода. Но неделю назад таких ярких подхвостьев (ий?) я не видела.



Стайка отдыхала на белой акации, и кстати, клевала мои семечки с окна. Сама я сделала от силы пять хороших кадров, не помню каких из серии, а потом у меня как замерзнет левая верхняя лапа! Ух! Так сто лет не прихватывало, чтобы я аж заныла и завыла. Веди, говорю Леше, меня хоть домой, хоть в машину, я даже дверь сама не открою, потому что правая лапа тоже замерзла. Муж мой потом еще свиристелей доснимал, и пришел спрашивать - может, больше никуда не поедем? И солнце что-то скрывается, и небо мутнеет. А я тем временем отогрелась, оттерлась и подумала: хря что ли затарились? И мы все-таки поехали в дубовую рощу. Не поснимать, так погулять...



Приехали мы, выгрузились. Ветер не сильный, но какой-то пронзительный, и солнце светит через облака еле-еле. А ветви у дубов запутанные, и снимать их при таком полусвете вообще бесплезно. Тут уж или смачная непогода нужна с завываниями метели, или яркое солнце. Но не ехать же домой. Переобулись взяли снегоступы в руки, и пошли по простой колее до старицы за дубами. Мы там ни разу не были, но слышали, что есть некий зверь, кого можно наблюдать в той части рощи. И вот идем мы, как два балбеса, с плетеными лыжами в руках пешком, ветер дует противный, все вокруг серое, и самим нам холодно. Дошли кое-как до старицы, туда даже не хотелось спускаться с берега на лед, и развернулись. Ну его, этого зверя, поехали домой. Прошли назад до Сложного дуба, а направо от него ведет наша недельной давнойсти снежня. От лыж получается лыжня, а снежня - от снегоступов. И так обидно стало, что даже немножко не походили по настоящему снегу! Дай, думаем, хоть кружочек пошатаемся по старому следу. Пошли мы, а я Лешу подначиваю:
- Смотри внимательно по дубам. Вдруг там неясыть дремлет.
Смотрим мы оба - нет неясыти. Ни на том дубу, ни на этом. Не дремлет неясыть. А мы тем временем немножко согрелись.
- Помнишь, куда в прошлый раз неясыть улетела?
- Точно, вон в те заросли!
- Может, давай свернем и пойдем курсом на поваленное дерево?
- Да, вдруг она прямо там и дремлет днем.

За неделю то ли насыпался свежий снег, то ли передуло ветром старый, но по целине идти было чуть сложнее. И все же мы пошли, и пристально смотрели на дубы впереди. И вот только мы остановились, и подумали, что пора возвращаться, большая белая тень скользнула с крайнего дуба, и низом, кустами, пролетела в середину зарослей! Вот это штука... Пришлось петлять через подлесок. ДОшли мы до Стройного дуба, а он оказался с тремя довольно большими дуплами, и кто-то снизу, не оставив других следов, не раз топтался у его подножья. Не пугать же его - и мы развернулись. Неясыть нигде не сидела. А потом я задела какую-то ветку плечом, она шурхнула, я резко повернула голову - и поняла, что кто-то улетал с той же стороны от меня. Не увидела, не услышала, но просто так показалось. Мы выбрались из зарослей, и решили пойти в том самом направлении. А тут и солнце вышло. Я уже хотела забыть про неясыть и занятся дубами, как Леша показал на поляну впереди нас, высокий дуб на ее краю, и неуверенно спросил:
- А не сидит ли там сова?

До дуба метров двести, наверное. Откуда я знаю, что означает еле заметный нарост на дубе.
- Мне там вообще ничего не видно.
- Слушай, не вертит ли он головой?
- А тебе не проще развернуть телевик и убедиться? Давай помогу с рюкзаком.

Глянул мой Алексей в трехсотмиллиметровую трубу, охнул, и затопал вперед. Я ему на выходных шикарный чехол на рюкзак сшила, как родной, не хуже ловерпрошных, так он этот шикарный чехол сразу потерял, хорошо не притоптал. Сунула я чехол себе в бескрайний карман, и побрела следом. Мы не торопились, чтобы не пугать "сову". Пройдем десяток метров - кадр, другой десяток метров - другой кадр. Поясню самое главное. Вот вы - видите на этом кадре сову? Ну, если в оригинале, и по подсказке, может и увидите... Я долго не увидела, пока меня на полдороге к цели буквально носом в нее не ткнули!



Издалека каждый снимок Леша доводил руками до резкости. Вдруг неясыть наша испугается и снимок будет последним? Нельзя терять ни одного.



С первого захода совища подпустила нас гораздо ближе, чем неделю назад. Потом улетела не очень далеко, на соседнее толстое дерево.



Мы обошли дуб по чистому снегу, чтобы сильно не скрипеть, и вышли к месту, где предположительно сидела неясыть. Я-то не видела, когда она улетала (как раз возилась с шириком, чтобы снять общий кадр с деревом), а Леша знал траекторию.
- Что, - говорит, - опять не видишь?
Я по-совиному закрутила головой. И.. сова на ветке тоже сделала оборот на 180 градусов! Она сидела прямо перед нами и светилась перышками на солнце. Я жалобно-жалобно посмотрела на Лешу, когда он немножко поснимал, и попросила:
- А можно я пойду вперед, и тоже сделаю несколько кадров? Она такая красивая! Честно постараюсь не пугать.
Какой же хороший у меня муж! Сам высмотрел, сам вывел на птицу, и еще и отдал единственный в походе телевик и разрешил мне самой насладиться совой. И остался стоять на месте, чтобы не топать вперед вдвоем.



Неясыть чуть-чуть удивилась: почему ведущий человек стоит на месте? Она-то ждала подвоха именно от Леши, и сверлила его взглядом, а я, как нам показалось, вошла внутрь ее расстояния дальнозоркости, и там тихонько шуршала одеждой и скрипела снегом. Шуршит - рядом, а нужный человек стоит на месте, вот невидаль!



Вот, собственно, на растоянии такого полного кадра мы неясыти и надоели. Она распластала крылья и отпланировала в гущу ветвей дерева, скрытого от нас кустами. Т.е. и туда моно было дойти, но стоило ли? Я было кинулась в азарте, но Леша отсоветовал, и я охотно прислушалась, потому что сама учила его - дай животине думать, что она нас обдурила. Спокойней будет ей самой.



И действительно, неясыть еще на нас посмотрела, убедилась, что мы утопали фотографирвоать тот самый тройной Коронованный дуб, и с облегчением полетела восвояси.



Еще холодно, но весна приближается. Резкие тени, цвет снега.



Чуть заметно краснеет за дубами подлесок. Проявляется цвет ранних весених почек. Не пойму, видно ли это в перекинутых в инет фотографиях, но очень заметно в оригинале...



Вот этот пейзаж точно Лешин, мне он не знаю до чего понравился.



Этот дуб очень похож статью на иву.



Следы под склоненной веткой.



Ветка Кудрявого дуба.



Почти мартовское небо.



Петли следов.



Дубы-братья. Тут мы свернули к дороге, и уже точно поехали домой. Потому что солнце опять скрывалось - ему оставалось светить не более пяти минут. Напоследок мы насыпали знакомой Сойке мешочек желудей под ее любимый дуб у дороги, а взамен, по случаю, забрали оттуда с собой две квадратных дощечки под домкрат, а то свои Леша где-то потерял. Заехали по дороге в гипермаркет, вижу - выбирает себе мандарины ученый человек Ленка Фионина, с которой мы, помните, делали тот учебник по животному миру. Я тут же неясытью похвасталась! Теперь и ее в наблюдения краснокнижников внесу, а как же.