Стратегический запас

— Вячеслав Андреевич, почему эта книга считается уникальной?
— Дело в том, что подробной информации о потенциале Рязанской области у нас не было. Мы её потихонечку начали собирать ещё до того, как получили грант от Министерства образования на выполнение соответствующих исследований. Поясню, когда дело касается любой экологической оценки территории, в основном, оперируют ПДК, прикидывают предельно допустимые выбросы, показатели, которые могут быть определены сиюминутно, что и даёт вывод — можно ли нам проживать на данной территории или не рекомендуется. На западе от такого подхода в значительной степени отказались. Смотрят на проблему несколько шире. Там проводятся подобные работы, но специалисты не привязывают их к природным комплексам, а делают расчёты по квадратной сетке: разбивают, скажем, всю Европу на квадраты через 50-100 километров, делают комплект проб, проводят анализы и получают некий фон для центральной и северной Европы. Наша работа глубже в том плане, что мы увеличили масштаб. Во-первых, у нас и территория не такая большая. Если бы мы брали пробы через 50 километров, то получили ли бы лишь два десятка точек. В нашей работе исследовано до пятисот точек. Они распределены не по квадратной сетке, а привязаны к конкретным природным комплексам и природным условиям. Мы смотрим, что в каждом из этих ландшафтов фонового, а что привнёс человек. Мы достаточно подробно проанализировали информацию, в том числе ту, которая поступает с предприятий, которая приходит трансграничным переносом из соседних регионов. Мы отделили, что дала сама природа, а что дали мы. Всё это присутствует в книге, поэтому она такая толстая (смеётся).

— Но книга специализированная. Для кого сделаны выводы и где они будут применены?
— Да, книга рассчитана на специалистов, она не для широкого круга читателей, они тут ничего не поймут, даже если очень захотят. Тут надо очень хорошо знать геохимию, ландшафтоведение и всё остальное. Поэтому в главе 9 мы пошли по упрощённому варианту. Глава девятая — результирующая — это рекомендации местным властям по использованию при территориальном планировании, которое включает вопрос о размещении производств и строительства. Здесь мы постарались достаточно популярно объяснить, что мы с этого будем иметь и что для этого нужно делать. В принципе, работа носит фундаментальный характер, то есть мы пытаемся решить проблему — составить полную картину того, что есть и что ещё можно сделать, чтобы мы жили… Да, по крайнем мере, жили, а не окочурились (смеётся).

— И как долго мы ещё проживём?
— Сергей Тобратов в одной из глав попытался оценить наши шансы прожить долго при том естественном фоне заражения радионуклидами. С этой точки зрения не всё так плохо — у нас нет особо серьёзного радиоактивного загрязнения. Даже радиоактивный цезий, который выпал в 1986 году после аварии в Чернобыле, он присутствует в тех концентрациях, которые позволяют существовать и природе, и нам. Я вам покажу карту атмосферно-экологического потенциала, на которой выделены территории, где ситуация не совсем благополучная. Карта иллюстрирует массу ветровых потоков, которые сходятся от предприятий, а также трансграничного переноса из других регионов. В области есть узлы, где всё это накапливается. Например, узел Троицы, Никитино, куда ветер всё «сваливает» и со стороны Рязани, и со стороны Москвы, и со стороны Новомичуринска. Всё оседает тут в силу специфики рельефа. Есть ещё несколько узлов, где люди живут и не ведают, что получают дополнительное количество и серы, и азота. Но есть участки, где вообще благодать. Вот в стороне Александро-Невского, на юге — здесь вообще ничего нет, кроме естественных выпадений пыли. Не так катастрофична ситуация и в самой Рязани. От предприятий Южного промузла основная часть вредных веществ уходит на север, массопоток воздуха перепрыгивает Рязань и оседает около Солотчи. Так что по выпадениям Солотче хуже, чем Рязани — не всегда место, которое считается курортным, лучше. Эти ситуации, если внимательно читать, и описаны в книге.

— То есть девятая глава для чиновников. Когда они её прочитают?
— За соседним столом сидит заместитель министра природопользования и экологии Рязанской области Ирина Николаевна Юхина, одна из рецензентов. Она уже забрала две книги. Монография попадёт и министру, а также я принесу её на очередное заседание Градостроительного совета. Книгу получит, соответственно, зампред правительства Валерий Ионов, который интересовался, какие культуры следует высаживать в условиях меняющегося климата. А также начальнику главного управления архитектуры Вячеславу Макарову. Для него, в частности, информация имеет вполне определённый смысл. Он будет учитывать полученные сведения при создании схем территориального планирования, в том числе и в планировании производства в конкретном районе. Если он задастся целью сделать проект, который не наносил бы вреда ни природе, ни нам, то данные, изложенные в книге, можно будет учесть.

— Получается, что такая работа в других регионах не проводилась?
— Наверно, с этой точки зрения это первая работа такого масштаба. Было два автора, которые пытались сделать расчёты по всей Сибири, для миллионов квадратных километров. Они оперировали не конкретными ландшафтами, а целыми географическими зонами. Детальности, естественно, не было, а только общие соображения и схемы. Локально же подобные расчёты присутствуют и в методических руководствах, и в работах других специалистов. Весь фактический материал получен в Рязанской области, понятно, что не за два последних года. Если говорить об изучении грунтов, рельефа, то работа началась, когда я приехал работать в Рязань, то есть 22 года назад.