Захар Прилепин: «Стараюсь быть адекватным папой»

Захар Прилепин: «Стараюсь быть адекватным папой»	05.02.2014

Его произведения переведены на десятки языков, он буквально нарасхват у читателей и издателей. Кто же он, Захар Прилепин?

По паспорту он Евгений, учительский сын, рожденный в рязанской деревне, а сейчас живущий в деревне нижегородской вместе с женой и четырьмя детьми. Впрочем, в биографии 38-летнего писателя, в облике которого нет ни капли солидности, много впечатляющих страниц…

— Захар, правда, что вы снялись в кино?
— Хотите прикол? Сериал «Инспектор Купер», в котором я сыграл убийцу — практически главную роль, посмотрело около 20 миллионов человек. Ну, думаю, раз так — случится что-то необычайное! Потому что иногда напишу я какую-нибудь крохотку в «Русской жизни» — сразу люди в блогах начинают ругаться, обсуждать, перепечатывать. А тут целый сериал, два вечера за мной наблюдало полстраны — и нигде ни одного отзыва! Я вдруг понял, что люди, читающие мои книги, и люди, которые смотрят НТВ в прайм-тайм, — разные, и они не пересекаются. Никогда. И слава богу! Поэтому я по-прежнему буду писать книги. Но если кого-то заинтересует моя прекрасная актерская работа в «Восьмерке», обязательно посмотрите фильм, который Алексей Учитель снял по моей прозе.

— Что подтолкнуло вас к сочинительству?
— Никакой очевидной причины для занятия этой странной деятельностью нет. Правда, я с детства любил читать. Маниакально любил поэзию, но от всех это скрывал. Только отец покойный знал. Я приходил из школы, где был совершенно нормальным подростком, и дома до остервенения читал вслух стихи. Как правило, Серебряный век. Уже в году 87–88-м мама подарила мне печатную машинку, и я двумя пальцами набрал две такие толстенные антологии символистов и футуристов. В России их никто еще не издавал под одной обложкой — такие книги появились лет 10–15 спустя. А у меня уже были два толстых тома.

— И где вы находили эти стихи?
— Что-то у букинистов, много было стихов футуристов в примечаниях у Корнея Чуковского, кое-что появлялось в журналах… Я, тогда 14-летний мальчик, все собрал. Старшая сестра училась на филфаке, и студенты изучали по этим антологиям Серебряный век. Я, конечно, ничего не понимал в этой поэзии, она и сейчас для меня достаточно сложна. Но ощущение огромности языка, его музыки, его хаоса зачаровывало. Все это очень на меня повлияло и позже проявилось.

Захар Прилепин с женой

— Но когда служили в ОМОНе, а потом воевали в Чечне, наверное, было уже не до книг?
— И тогда не переставал читать. В 21 год я попал в отряд милиции особого назначения и первый месяц вел себя прилично: прийти в ОМОН и тут же вытащить книгу — ни один новый товарищ меня не понял бы. Поэтому сначала я сделал все необходимое для того, чтобы остаться в отряде: сдал на «черный берет» и все такое прочее. А уже потом, став командиром отделения, начал спокойно читать, не опасаясь косых взглядов. Более того, это даже вызывало уважение. И в какой-то момент дочитался до такой степени, что ушел из ОМОНа и устроился работать журналистом. Но через год я понял: не все, что хочется сказать, подвластно журналистике, и начал писать первый роман.

— И вас не смущало, что тогда, в начале 2000-х, читателей серьезных книг, да и вообще книг, становилось все меньше и меньше?
— Прокомментирую одним рассказом. Город Бор Нижегородской области, 84 тысячи жителей. Едем с женой в деревню. И тут позвонил сын: ему срочно понадобился справочник по географии. Остановились в центре и стали выяснять, есть ли тут книжный магазин. Никто не знает. Тогда начали прицельно опрашивать женщин интеллигентного вида. Одна из них, наконец, вспомнила: во-о-о-он там вроде был! Дошли до указанного места, обнаружили еле заметную вывеску «Книги» и комнату четыре на четыре. «Один книжный магазин на весь город?» — спрашиваю у продавщиц. — «Один». — «И такой маленький?» — «Что оставили». — «А раньше какой был — в эпоху исторического материализма?» — «Весь первый этаж этого дома был отдан», — отвечают. Посмотрел я на полки. Современная русская литература была представлена тремя книгами:Александрой Марининой, повестью Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом» и одной книгой Михаила Веллера в мягкой обложке. Кроме них, обнаружились два тома русской классики — Гончаров и Грибоедов. Зато имели место канцелярские наборы, тетради в клеточку и линеечку. «84 тысячи человек не читают, — сказал я жене тихо. — А раньше для чего-то читали». И громко спросил у продавщицы: «А сколько у вас постоянных читателей осталось?» «Четыре», — ответила она уверенно. Тут входит строгая, высокая, с волевым взглядом пожилая дама в очках, видимо одна из этих четырех: «Акунина привезли?» –—«Нет пока». — «А этот хулиган, Захар Прилепин, не появился?» Продавщицы молчали. Я, естественно, не сдержался. «Это я Захар Прилепин», — говорю весело. И слышу в ответ: «Хватит врать, я знаю, как выглядит Захар Прилепин». «А я жена Прилепина», — подхватила Маша. И тоже получила: «Прекратите паясничать!» (Смеется.) Знаете, я был очень благодарен той женщине. На весь город всего три таких прекрасных дамы осталось.

— Захар, у вас четверо детей. При такой насыщенной жизни находите время на воспитание?

— Я поставлен в тупик и ищу ответ на вопрос: где в этой жизни притаиться нормальному отцовскому чувству? А не надо прятать в себе… плохого родителя. Все просто. Самая большая проблема взаимоотношений родителей и детей, которую я вижу, взращивая своих четверых и посещая, не поверите, родительские собрания, — это огромный зазор между тем, что они представляют собой на самом деле. В классе у моего старшего сына один мальчишка — сейчас его, слава богу, перевели в другую школу, — безобразно себя вел. Его папа — глава местного районного ФСБ. И сын, и отец — один в один. Ему говорят, что парень книг не читает. Он: «Я поговорю с ним!» Думаю, ты сам-то хоть одну прочитал за последние 25 лет прежде чем с пацаном «говорить»!.. Иногда по лицам вижу бегущей строкой: искусство не входит в сферу их интересов. Отвлеченные мысли на отвлеченные вопросы не являются способом их времяпрепровождения. А ребенок все видит и все понимает.

— И поэтому?..
— И поэтому… Вернее, потому что нам с женой так удобно, мы своего истинного лица перед детьми не прячем. С тех пор как я стал зарабатывать как писатель, в нашем доме периодически какие-то вечеринки, пьянки. С друзьями мы сидим до позднего вечера, ходим в сауну. Там иногда звучит нецензурная речь, нецензурный рэп. Собственно, он и в машине у меня звучит периодически. Не все подряд, но что-то я позволяю себе слушать и при детях. Сам ругаюсь редко, жена не ругается никогда. Тем не менее это не табуированная в нашей семье лексика. И вот спустя 3–4 года такой жизни, когда мой сын, по идее, должен был пуститься во все тяжкие, его учительница мне сказала: «Евгений Николаевич, ваш сын единственный в классе не ругается матом, а ругаются все — и девочки, и мальчики. Но он — никогда». В попытке объяснить себе, почему он не ругается, я понял: ему изначально была сделана прививка от ханжества. Сын знает, что подобная лексика существует, но пользоваться ею, если уж совсем невмоготу, надо умело.

— Он читает ваши книги?
— Читает лет с двенадцати, сейчас уже все прочел. Я стараюсь быть не хорошим, а адекватным папой для своих детей. У меня только одна задача — не позволить детям усомниться в моем мужестве. Хотя, если уж совсем честно, у меня даже этой задачи нет. А так нет никакой. И у жены, надеюсь, тоже, кроме того что она должна вести себя как женщина и не терять своего достоинства при детях. Никогда. Я считаю, что опыт моей семьи необходимо транслировать на всю нашу Россию-матушку.

— Так глобально?
— Да. В нашей стране происходит то же, что во многих семьях. Современная Россия — это страна узаконенного лицемерия. Мы прекрасно знаем, что вещи, о которых нам говорят наши «большие» люди, к ним самим не имеют никакого отношения. В этой ситуации общество, люди постоянно находятся в состоянии когнитивного диссонанса, пытаясь примириться с действительностью.

— Вы считаете, люди задумываются об этом?
— Я очень много езжу по стране. На встречу с Захаром Прилепиным собирается иногда 100 человек, иногда 200, иногда 400, а бывает, до нескольких тысяч доходит. Мне кажется, что эти воспитанные, интеллигентные, читающие люди и есть главные в городе, именно они задают тональность существования в нем. Так вот, непреодолимой разницы между жителями, скажем, Калининграда и Владивостока я не ощущаю.

— В каком смысле?
— Для всех очевидны базовые вещи: есть Родина, к которой надо относиться с уважением, есть дети — их надо воспитывать, есть мужество и честь, есть хорошее и плохое. А вот мой опыт перемещения по Франции, Италии или Испании показывает, что даже на уровне психологии, языка, привычек, менталитета люди там отличаются несопоставимым образом. В России, если не считать этнических групп, найти разницу между русским человеком из Новгорода и Владивостока очень трудно. Не думаю, что подавляющее число граждан, населяющих Россию, асоциальны, аморальны, вульгарны, непатриотичны. Уверен, мы не выродимся и между нами не появится какая-то разница. Поэтому, пока нас еще достаточное количество для обустройства этой территории, надо взбодриться и поменять сложившуюся ситуацию.

Беседовала Марина Бойкова

«ВокругТВ»

Метки: Захар Прилепин