Мэтр за мэтром. Леонид Резников

Татарин (звали его Наиль) был из далекой глухой деревни, а все остальные — городские, и посему он всё время старался соответствовать интеллектуальному уровню товарищей. На октябрьские праздники мы собрались на квартире одного из согрупников. Сбросились, сидим хорошо. Под конец вечеринки решили выпить кофе с коньяком. Для тех, кто не знает или забыл, напомню, что делается это так: заваривается чашка кофе, наливается рюмочка коньяку, и всё это вприхлёбочку потихоньку пьётся. Наиль, наверное, стараясь показать, что он «в курсах», что это такое, берёт фужер, доверху наполняет его коньяком (коньяк тогда стоил четыре рубля, чуть дороже водки), отправляет туда же две чайных ложки дефицитного растворимого индийского кофе, размешивает и залпом выпивает. Мы теряем дар речи, а Наиль теряет сон на грядущие четыре дня.

***
С книжками тогда было туго. Их передавали из рук в руки. На этом фоне особой популярностью пользовалось такое издание, как «Роман-Газета». В мягкой обложке. Там печатались интересные вещи. До нас «Роман-Газета» доходила уже в изрядно потрёпанном виде. Если попадала в комнату, то пока все пятеро не прочитают, из комнаты она не уйдёт. Поэтому всё издание было в именных закладках. Один весёлый малый, живший с нами, взял и подменил эту «Роман-Газету» на другую, а закладки на тех же страницах сохранил. Наш Наиль, придя с занятий, отужинавши, решил почитать. А мы к этому времени уже знали о подмене. Сидим, наблюдаем. Он молча и долго читал, а потом и говорит: «Как быстро всё переменилось! Людей зовут по-другому, то они в городе все жили, а теперь почему-то в деревне... Как так писать можно! Очень сложно».

***
В девяностые годы купил себе первый автомобиль. М-м-м! «Москвич-412»! Красивый! Цвет — липа зелёная. Семья говорит: раз машина есть, надо ехать в лес за грибами. Поехали. Доехали до Солотчи, за Солотчу, зарулили в какую-то глушь и пошли искать грибы. Я остался, дабы караулить драгоценное приобретение. Сел на пенёк, птички поют, бабье лето в разгаре — красота да и только! И вдруг из чащи вываливается мужик. Грибник как грибник — в сапогах, дождевике, с корзинкой. Плюхается на соседний пенёк и говорит: «Ну что, заждался?». «Нормально», — отвечаю. Он: «Ну и хорошо». Отодвигает корзинку, достаёт термос, бутерброды, угощает. Сидим, пьём чаёк, закусываем, обмениваемся ничего не значащими фразами. И тут его как будто кто по голове ударил. «А ты кто?» — спрашивает. — «Лёня...» — «А машина почему зелёная?» — «А какая должна быть?» — «Красная... Ё-моё, куда же это я забрёл!». Хватает корзинку и убегает.

***
Когда я был молодой и неженатый, нам с мамой понадобилось купить кухонный стол. В Рязани этого мы сделать не смогли — ну не найти было в Рязани кухонных столов! Так что будучи в командировке в Москве, на обратном пути я заехал в магазин в Щурово, где увидел прекрасный бледно-голубенький раскладной кухонный стол. Купил его, привёз домой, начинаю собирать — и тут, как говорят, наркоманов пробивает на хавчик, меня пробило на ржачку. Потому что, во-первых, стол оказался местный — рязанского производства, а во-вторых и в-главных, к нему была намертво (как это раньше было всегда) приклеена этикетка с надписью: «Рязанское областное управление местной промышленности. Швейный цех Гиблицского кирпичного завода. Наименование изделия: стол обеденный». В журнале «Крокодил» в то время существовала рубрика «Нарочно не придумаешь». Поскольку отдирать этикетку было бесполезно, пришлось позвать товарища с фотоаппаратом. Готовое фото я послал в «Крокодил». А через два месяца мне пришёл почтовый перевод почти на шесть рублей, в котором было написано: гонорар за публикацию в номере таком-то. Конечно, пришлось побегать, чтобы его найти. Но я нашёл-таки и увидел в рубрике «Нарочно не придумаешь» фото, под которым было надписано самое приятное: «Прислал Л.С. Резников, Рязань».

***
История эпохи Перестройки. Сам не участвовал, но слышал от очевидцев. Произошла она с девушками-челночницами, причём ещё в то время, когда «туда» возили фотоаппараты и другую интересующую зарубежных граждан соцпродукцию, а «оттуда» — дефицитный у нас товар. С валютой были ограничения. Одна затейница, отправляясь «туда», решила пренебречь лимитами и разместила доллары равномерно по всему телу во все возможные (и невозможные) места. Разумеется, передвигаться свободно в такой упаковке крайне затруднительно. Проходя через таможню, дамочка не могла не обратить на себя внимание. Заметив пристальный взгляд таможенника, решила, что всё пропало, — ведь деньги были не только её, но и взятые в долг. Начала краснеть, зеленеть, синеть... Будет досмотр, обыск — в общем, всё пропало! Таможенник отвёл её в специальную комнату, для начала заставил её открыть сумку и увидел, что сверху лежит распечатанная упаковка женского гигиенического средства. Он посмотрел на её красное от волнения лицо, ещё раз окинул взглядом сумку и без вопросов пропустил через кордон.

***
В восьмидесятые годы довелось мне работать в организации с удивительным названием — Управление снабжения и сбыта Рязанского облисполкома, — которая входила в систему Госснаба РСФСР. Частенько приходилось мотаться в Москву, выбивать фонды. И вот однажды мы оказались в столице в день рождения Маяковского. А Госснаб находился буквально в ста метрах от площади имени поэта. По радио сказали, что в этот день там будет поэтический митинг, на который придут знатные поэты. И я, завершив все дела, еле-еле дождался обеда и рванул на площадь Маяковского. Прибегаю и вижу, что народу стоит не более полусотни человек. Стихи читает Андрей Вознесенский и другие поэты тогдашней первой десятки. Телевидение приехало. Как же так, удивляюсь, такое событие, такие люди, а публики — кот наплакал? У меня даже в мыслях не было, что всё происходило в середине рабочей недели и в разгар рабочего дня. Вернувшись в тот же день в Рязань, я включил телевизор, где диктор новостей сообщил о том, что сейчас будет показан репортаж с поэтического митинга, посвящённого дню рождения Маяковского. Смотрю и недоумеваю: откуда столько людей? Так для меня впервые открылась тайна телевидения и операторского искусства, когда пятьдесят человек превращаются в сотни и тысячи. Меня, правда, так и не показали.