Впереди планеты всей

Сегодня гость рубрики «Нерабочее настроение» – известный воздухоплаватель, исполнительный директор Федерации воздухоплавания Рязанской области Лев Маврин.

Великие дела начинаются с… кухни

– Лев Борисович, когда и почему Вас потянуло в небо?
– 21 год тому назад. Сейчас мне 60 лет, а тогда было 39. Почему так сложилось, теперь объяснить невозможно. Просто это образ жизни, который очень нравится. В этом вопросе надо было добавить слово «профессионально». На самом деле это очень сложная, тяжелая, ежесекундная работа.

– Вашему решению заняться воздухоплаванием профессионально предшествовало событие, которое Вас вдохновило на такой смелый шаг?
– Обычно все происходит загадочно и необъяснимо. Как-то вечером, сидя на кухне с другом юности Михаилом Малаховым (путешественник, Герой России, почетный полярник, почетный гражданин Рязани – Прим. ред.), мы обсуждали, какое очередное великое дело сделать. Возникла идея, что нужно провести фестиваль воздухоплавания. Вот так сидели на кухне и придумали! Это был первый фестиваль воздухоплавания на территории России, мы организовали его в мае 1990 года. В этом фестивале приняли участие 26 экипажей из Европы и Америки, была одна команда из Москвы, представляла Союз Советских Социалистических Республик. Тогда я сам еще не был пилотом. Поистине, все великие дела начинаются с чьей-то кухни.

– Что в себя включает воздухоплавание, какие виды спорта?
– Все, что перемещается по воздуху: самолеты, мотодельтапланы, парашюты, воздушные змеи, парапланы, аэростаты, дирижабли и т. д. 
Думаю, лет через 20 все виды воздухоплавания будут принимать активное участие в фестивале. Мы потихонечку к этому идем, каждый год делаем очередной новый шаг. Каждый год мы приглашаем парашютистов. Я и сам парашютист – ветеран. Начал заниматься парашютным спортом в 1968 году. Летом того года я совершил 36 прыжков и заработал первый взрослый разряд. Правда, дальше в секции я не стал заниматься, потому что мне поставили диагноз – плоскостопие. Последний прыжок я совершил в 1996 году, когда прыгал с парашютом в точку «Северный полюс».

– Чем Вы занимались до того, как «профессионально взлетели»?
– Сидел на «золотой трубе» и перекачивал нефтепродукты. Я был работником рязанского управления магистральных нефтепродуктов.

– Вас буквально ветер развернул в абсолютно другом направлении! 
– Жизнь всегда непредсказуема. Воздухоплавание – это серьезное дело. Либо ты занимаешься им, либо нет. Это не разовая акция. Ежегодно мы принимаем участие в 10-15 воздухоплавательных мероприятиях. За 21 год было проведено более трех сотен мероприятий, и в некоторых из них мы были первыми. Мы проводим наш фестиваль, чтобы быть «впереди планеты всей», и к этому обязательно придем.

«Небо России», Рязань, 2011 г.

– Официальная летопись «Неба России» ведется с 1990 года. За это время было проведено 9 фестивалей, а в последние 5 лет они проводятся ежегодно. Как, на Ваш взгляд, изменилось отношение публики к воздухоплаванию за это время?
– В проведении фестиваля были большие перерывы, потому что любое подобное мероприятие требует значительных финансовых затрат и фанатической, непреходящей любви. Конечно, все люди разные, у них различные вкусы. Фестиваль по-настоящему интересен только определенной группе людей, которая каждый год делает новый шаг в организации мероприятия. Это и открытие новых направлений в воздухоплавательном спорте, и привлечение спонсоров. А публика – явление непредсказуемое. Например, на ранние утренние полеты люди не приходят, потому что просыпаться не хочется. Многие привыкли, что иной раз никуда не надо идти, достаточно вечером занять место на балконе. Пока еще в городе не понастроили высоченные дома, виден горизонт, и можно беспрепятственно наблюдать полеты. Многие мои знакомые говорят: «Классно! Мы никуда не ходили, а все видели». Большинство людей ленится куда-то ходить, ведь всю информацию можно получать с голубого экрана и из Интернета. А некоторым людям интересно прийти с детьми. Важно, чтобы у ребят был живой пример, и не из телевизора, а из нашей, обыкновенной жизни.

– Часто люди интересуются воздухоплаванием не как сторонние наблюдатели, а как желающие реально влиться в команду?
– Каждый год в нашей стране появляются 2-3 пилота, которые подходят и говорят примерно следующее: «Я ехал на машине/шел по улице, увидел воздушный шар, остановился, и мне это так запало в душу!» Самое интересное, что через год он уже бросает свою основную профессиональную деятельность и начинает заниматься воздухоплаванием.

Путь в Книгу рекордов Гиннеса

– Лев Борисович, Вы – большой выдумщик. Изобретаете невероятные идеи и реализуете их, бросая вызов мировому сообществу воздухоплавателей. К примеру, в 2011 году вопреки всем существующим законам воздухоплавания на одном шаре в небо подняли сразу пять корзин…
– Опять начну со своей крылатой фразы. Вечером мы сидели с сыном Александром на кухне, смотрели прогноз погоды в Интернете. На следующее утро синоптики обещали первые октябрьские заморозки и полный штиль. Тогда мы поняли – вот он, подарок судьбы! Завтра же утром с легкостью сделаем то, чего никто в мире пока еще не делал. И сделали. Но, прошу заметить, мы не альпинисты, которые покоряют вершины. Мы говорим о том, что погодные условия позволили нам это сделать. Тогда Ее Величество Погода была к нам милостива.

– Такие идеи технически сложны для реализации? В одном интервью Вы даже упомянули, что 20 лет мечтали о подобном эксперименте…
– Конечно, нет (смеется). Сами по себе идеи рождаются молниеносно, но ты понимаешь, что шел к этому 20 лет. Если бы не уровень твоей летной подготовки, полученный за годы непрерывной работы, ничего бы не вышло.

– Вы ведь тогда вошли в Книгу рекордов России? Так и до Книги рекордов Гиннеса недалеко!
– А это первый шаг. Сейчас любая заявка стоит денег, независимо от того, попадешь ты в книгу или нет. После того как твой эксперимент попал в Книгу рекордов России и ты отдал 18 тысяч кровных рублей, нужно доплатить еще 26 тысяч рублей для того, чтобы выдали специальную бумажку для участия в отборе для Книги рекордов Гиннеса. Потом заявку будет рассматривать английская комиссия. Если эксперимент достойный, его заносят в Книгу рекордов Гиннеса.

– Говорят, Вы смогли переплюнуть самого Джеймса Бонда, выполняя полет на тепловом аэростате под мостом Вердонского каньона во Франции. Что это за история?
– В 2003 году мой друг бейсер (бейсджампинг — экстремальный вид спорта, в котором используется специальный парашют для прыжков с фиксированных объектов – Прим. ред.) Дима Киселев пригласил меня в Альпы Верхнего Прованса, во Францию. Он хотел поехать к Вердонскому каньону – излюбленному месту для прыжков, куда приезжают бейсеры со всего мира. Тогда никаких целей я перед собой не ставил. Просто приехал с командой… Посмотрел на стены каньона под 600 метров высотой. Образное впечатление таково: отполированная и блестящая на солнце стена, утыканная большими «крючками и иголками» для ловли воздухоплавателей. Моя задача была простой – совершить полет в каньоне, тогда и речи не шло о том, чтобы совершить пролет под мостом Большого Вердонского Каньона. Воздушный шар перемещается ветром, это не самолет. Нужно понять, какой ветер живет в чреве каньона, чтобы он безопасно тебя переместил. Окончательное решение все пилоты-воздухоплаватели принимают в точке старта. Тогда профессиональный опыт полетов в горах Кавказа подсказал мне: чтобы совершить полет под мостом, нужно подплыть к середине каньона, «упасть» метров на 100 в глубину, и уже там, на глубине, ветер повернет на 90 градусов, и полет под мостом в ограниченном пространстве состоится.. Так все и произошло. На мое предложение лететь со мной в каньоне под мостом никто не согласился – ни съемочная группа, ни друзья-бейсеры. Я полетел один… Когда все произошло, друзья мне сказали: «Лев, до тебя под этим мостом летал только Джеймс Бонд на реактивном самолете в фильме «Осьминожка». В тот момент я не придал этому особого значения.

– Мост и впрямь был тем же, что и в фильме?
– Думаю, просто похожий, каньон в фильме более широкий… Но все дело в том, что в фильмах никто так не летает, это обыкновенный монтаж! Чтобы Вы до конца поняли всю сложность полета, скажу: там, где летал я, на самолете вообще летать невозможно, потому что каньон очень узкий. Получается, мы круче самого Джеймса Бонда (улыбается).

С сыном Александром. Абхазия, гора Агебста, 2007 г.

– За этот исторический и действительно опасный полет Вы также получили диплом Книги рекордов России?
– 3 января сего года мне исполнилось 60 лет. А перед этим я узнал, что в 2012 году празднуется 50-летие Джеймса Бонда. Джеймс Бонд бросил мне вызов! И я решил сделать себе подарок – подал заявку на занесение в российскую книгу рекордов. Может быть, в другой ситуации я бы ничего и не предпринял, но Джеймс Бонд меня достал! И вот буквально на днях пришло сообщение, что мой полет занесен в европейскую книгу рекордов.

Для пилота нет слова «если»

– В начале 90-х Вы предложили совместный проект по развитию воздухоплавания в республике Ирак и создали тепловой аэростат с портретом Саддама Хусейна. Вы стали звездой обложек всей местной прессы Багдада, когда совершили первый в истории Ирака полет гербового именного теплового аэростата. Почему тогда был выбран именно Ирак? 
– Сценарий очень похож. Мы сидели на кухне с Сергеем Щугаревым и выдумывали, что бы такое совершить в истории воздухоплавания и как заработать немного денег. Поняли, что самая богатая страна – это Ирак, и нам нужно поехать туда.

Мы ездили в Ирак на протяжении пяти лет. Потом американцы произвели в стране переворот, началась война. Поехав в Ирак в начале 90-х, я еще не понимал, что уже попал в мировую историю. Наши интересы и интересы американской нации пересеклись… Интересы более могущественной стороны подавили все. Я не думаю, что те люди, с которыми я общался в Ираке, до сих пор живы…

– При какой самой низкой температуре пришлось совершать полет?
– В 1998 году мы специально поехали в город Хатанга Красноярского края для того, чтобы совершить полет при самой низкой температуре – минус 43 градуса по Цельсию. Через этот город осуществляются забросы всех экспедиций на Северный полюс.

– Правда ли, что на современном аэростате можно относительно быстро облететь вокруг планеты, не приземляясь? Не было ли мыслей это сделать?
– Чтобы совершить кругосветное путешествие, нужно порядка 25 миллионов долларов на материальную часть и столько же – на организацию. Поэтому первая попытка практически у всех получается неудачная. Я реалист. Это очень дорогостоящий проект, и немногие это могут себе позволить. Чтобы купить квартиру, нужно четко понимать, где ты возьмешь деньги. Так и здесь. Любой шаг должен быть оправдан.

– Управление тепловым аэростатом – дело довольно сложное и требует максимального внимания со стороны пилота, ведь от него зависит жизнь его самого и всего «экипажа». Случались какие-то форс-мажорные и даже опасные ситуации?
– Нет. По одной простой причине: ты планируешь сделать то, чего в мире никто не делал, исходя из своего профессионального опыта. Не может быть «если». Ты должен быть на сто процентов уверен, что сможешь сделать это безопасно и красиво.

– Вы пролетали над всеми континентами, кроме Австралии. Какие самые яркие впечатления от полетов за все время, проведенное в небе над Землей?
– У нас в Рязанской области – лучшая полетная зона. Здесь хочется летать! Самые яркие впечатления о Земле получаешь именно над Рязанью.

– Какую новую задачу ставите перед собой?
– 21 год занимался организацией и проведением воздухоплавательных мероприятий в том или ином уголке земного шара. В этом году в Рязани мы проводим два чемпионата страны по воздухоплавательному спорту – женский и молодежный. Очень хочется объединить всех и через 10 лет провести чемпионат Европы по воздухоплавательному спорту у нас в Рязани.

– Недавно в Интернете было опубликовано Ваше интервью, где Вы предлагаете сделать проект Лыбедского бульвара со спортивным уклоном, а не только культурно-образовательным, построить велосипедные дорожки, на склонах бывшей реки в зимнее время организовать санные и лыжные трассы… Чем все-таки закончилось дело? Проект приняли?
– Этот проект сейчас находится на стадии обсуждения. Рязань могла бы стать для всей нашей страны примером, потому что мы можем создать единственный город, где бы присутствовала сквозная пешеходная зона через весь город. Нужно, чтобы людям было удобно и комфортно жить в своем городе. У нас негде проехать на велосипеде, покататься на роликах. Этот год объявляем годом массового спорта, а спортом заниматься опять же негде. Поскольку все проекты для Рязани рисуют «архитекторы – не спортсмены», ничего не происходит, потому что нет душевной заботы о тех, кому нужен спорт.

Династия воздухоплавателей и лыжников

– Ваш сын Александр – пилот теплового аэростата, президент Рязанской федерации воздухоплавания. У Вас есть дочь и внуки. Семья помогает в реализации Ваших идей?
– Мы воспитываем своих детей, чтобы отдать им ключи от неба. Моему внуку исполнилось 16 лет. По российскому законодательству он может иметь свидетельство пилота свободного аэростата. Дочь Ольга – главная участница всех наших мероприятий. Но больше всего мы рады, когда смотрим на внучку, которая уже приняла участие в двух мероприятиях, а ей всего два года. Самое главное – участие. Это как раз то, к чему мы и призываем жителей города Рязани, – быть социально активными.

Красная Поляна, соревнования инструкторов по горнолыжному спорту, 2009 г.

– Немногие знают, что Вы профессиональный горнолыжник с многолетним стажем. Ко всему прочему, прекрасный тренер!..
– Горными лыжами занимаюсь 45 лет. При этом из любителей плавно перерос в профессионала. Когда занимаешься любимым делом и оно у тебя хорошо получается, это уже автоматически именуется профессиональной деятельностью. Например, буквально вчера я проводил методическую самоподготовку. Необходимо помнить методику преподавания основ горнолыжной техники и регулярно прокатывать ее на себе.

– Сколько лет Вы работали тренером на курорте в Красной Поляне?
– Я отработал там 4 сезона, получил грамоту, где написано: «Лучшему инструктору по горным лыжам». Кстати, мы с сыном Александром поставили перед собой задачу поучаствовать в проведении зимних Олимпийских игр в Красной Поляне, и потихоньку идем к намеченной цели.

– Семья с Вами в одном «лыжном тандеме»?
– Даже внучка! А это уже третье поколение.

– А в Рязани у Вас есть какое-то место, где Вы обучаете желающих?
– Если люди едут на море, они купаются и загорают. Если люди едут в горы, они учатся и целенаправленно тратят на свое обучение деньги, чтобы поднять уровень своей спортивной подготовки. А здесь, в Рязани, люди сделали звонок и пропали… Не хотят учиться, прикладывать усилия, чтобы кататься профессионально. Как говорится, был бы ученик. Каждый человек должен полюбить себя и ответить себе на вопрос, что ему нужно.

– Большую часть времени Вы проводите в небе или готовитесь к полетам, в зимнее время катаетесь на лыжах… Есть ли у Вас занятие, которое так же вдохновляет?
– Есть три дела, которые должен сделать любой человек: посадить дерево, построить дом и воспитать ребенка. Что означает построить дом? Это не значит заработать деньги, купить стройматериалы и оплатить работу строителей. Это буквально значит построить своими руками. Человек должен уметь сделать кирпич, из кирпича сложить печку, срубить стены и так далее. Я могу своими руками построить дом от начала до конца. Я все это уже делал. У меня нет такого понятия, как «свободное время», я быстро переключаюсь с одного дела на другое. Я все умею делать своими руками – шить, вязать, строить, готовить. Еще могу планировать, уговаривать и реализовывать. А для этого нужно вечером сесть на кухне с хорошим настроением и прикинуть: «Что бы сделать такого, чего в этом мире еще никто не сделал»?

Беседовала Юлия Апрель