Другой Есенин

Сегодня, пожалуй, лишь мёртвый не в курсе, что Сергей Есенин — это не только великий русский поэт, но и главный бренд Рязанской области. В какой именно момент человек столь трагической судьбы превратился из алкоголика, бабника и гения в главный товар региона, сказать сложно. Зато с уверенностью (и печалью) можно утверждать, что сусального блондинистого голубоглазого красавчика, смотрящего с открыток, сувенирных тарелок, бутылок с минеральной водой, ковров и календарей сегодня узнают все, но вот процитировать может далеко не каждый. Театр «Предел» настоящего Есенина с брендом, названным его именем, не путает, что наглядно демонстрирует в свежепоставленной «Божьей дудке». Более того, знаменитые скопинские театралы на всех афишах большими буквами указывают жанр своего нового спектакля — «неЛубок», чтобы случайный зритель не ошибся — лощёного, распиаренного и выдуманного маркетологами пай-мальчика Серёженьки Есенина тут не будет.

«Божья дудка» — весьма нетривиальный спектакль, даже по меркам изобретательного «Предела», для которого стирать границы и разрушать стереотипы — привычное дело. Музыкально-литературно-драматический проект родился из неожиданного, но крайне интересного сотрудничества скопинского театра, квартета народных инструментов «Парафраз» и Заслуженной артистки РФ, исполнительницы русских народных и духовных песен Ларисы Голиковой. Как несложно догадаться по такому составу участников, со сцены в разной последовательности и разном исполнении звучат песни, музыка и декламация. Разбавляет это всё кинохроника с записями самого Сергея Есенина, так что поэт присутствует на сцене вполне зримо. Все роли, а их на удивление, оказалось немало, исполнили автор сценария и режиссёр постановки Заслуженный работник культуры РФ Владимир Дель и его супруга актриса Ирина Дель, также хватило на долю музыкантов «Парафраза», так что им пришлось периодически откладывать в сторону инструменты, повязываться платками и примерять бутафорские бороды. Смена образов происходит стремительно — вот в роли Есенина сам Владимир Дель, вот Ирина Дель в шляпе с гигантским чемоданом спешит в столицу, а вот и настоящий Есенин с шипящей плёнки через столетие читает свои стихи и обнимает Айседору Дункан.

Играют образами и сами актёры. Ирина Дель последовательно появляется в ролях то разгулявшегося и захмелевшего Есенина, то в облике матери поэта, любящей, но не принимающей образ жизни сына, то в народном костюме — не иначе как в обличье самой матери-природы. Сюжет спектакля затейливо перебирает факты биографии Есенина — от раннего детства, жизни в доме деда в Константиново и чтения первых стихов с табуретки до переезда в Москву, разрыва с семьёй и последующих скитаний, как духовных, так и физических. Именно в отрыве от корней, от естественной и духовно богатой жизни в деревне, а также потери себя в большом городе и видятся причины трагедии в судьбе поэта. Причём рассуждение это для «Предела» не досужее, а самое что ни на есть актуальное и, возможно, в чём-то выстраданное. Театр из глухой провинции и рязанской глубинки не раз мог бы сменить место жизни и деятельности на центральные города России. Однако после триумфальных гастролей и получения очередных громких дипломов на театральных фестивалях Владимир и Ирина Дель неуклонно возвращаются в Скопин.

При традиционных для театра минимализме и схематичности декораций и костюмов «Божья дудка» удивляет образностью и поэтичностью. От милых деревенских носков ручной вязки или шали-скатерти, колченогих табуреток и старинной тальянки до ярко выраженного городского современного китча: ковров или бутылей «Воды родного края» с изображением Есенина. Здесь всё на своих местах — носочки греют (не только ноги, но и душу), аляповатые рекламные этикетки вызывают смех и горечь. Под занавес спектакля актёры возвращаются к его названию, вспоминая одну из цитат поэта и обозначая ещё один конфликт в его судьбе.
— Я ж не человек, я Божья дудка! — озвучивает своё призвание (а быть может, проклятие) Есенин голосом Владимира Деля.