Изменённое сознание

С 1 января 2010 года часть 3 статьи 138 УК РФ изложена в следующей редакции: «Незаконные производство, сбыт или приобретение специальных технических средств — СТС (в том числе — видеокамеры, закамуфлированные под бытовые предметы), предназначенных для негласного получения информации, — наказываются штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осуждённого за период до восемнадцати месяцев, либо ограничением свободы на срок до трёх лет, либо лишением свободы на срок до трёх лет с лишением права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью на срок до трёх лет».

Интересен тот факт, что установленного списка и чётких характеристик специальных технических средств в настоящий момент на законодательном уровне не существует. Есть только два документа, каким-либо образом затрагивающих вопросы классификации СТС. Это постановление правительства РФ №770 от 1 июля 1996 года и постановление правительства РФ №214 от 10 марта 2000 года. Между тем, первый документ не содержит никаких критериев относимости устройств к категории СТС, а лишь разделяет их на виды. А второй документ хоть и содержит часть разрозненных критериев, однако, в основном, опирается на понятия «камуфлированность», «бытовой предмет», которые никак не определены.

Более того, те признаки специальных технических средств, которые чётко указаны в постановлении №214, расходятся с реальной жизнью. Например, к СТС отнесены фотокамеры с вынесенными органами управления. Но сейчас в свободном обороте находится несколько миллионов обычных зеркальных фотокамер (фотоаппаратов), почти все из которых снабжены возможностью подключения пульта дистанционного управления, а часть из них даже комплектуется этим пультом. Это ещё больше запутывает ситуацию и «подставляет» обычных граждан, которые даже представить не могут, что приобретение того, что везде свободно продаётся, может оказаться противозаконным.

Отсутствие исчерпывающих критериев, согласно которым изделие можно отнести к СТС, признаёт даже Центр по лицензированию, сертификации и защите государственной тайны, уполномоченный решать подобные вопросы. Однако это ведомство относит к категории СТС некоторые модели диктофонов, видеорекордеров, выполненных, например, в форме шариковой ручки (не с целью сокрытия, а с целью удобства). А ведь ручка — только предмет для фиксации информации на бумаге, аудио- и видеофиксация лишь расширяют её возможности и удобства пользования. Равно как и видеокамера в сотовом телефоне.

Рынок электронной бытовой техники в последние десятилетия развивался по принципу совмещения нескольких функций в одном предмете. Соответственно, видеокамеры и диктофоны, которые являются записывающими устройствами, чаще всего «закамуфлированы» именно под бытовые предметы — мобильные телефоны, плееры, автомобильные «невидимые» видеокамеры с записью звука (спрятанные в зеркало заднего вида, в дополнительный стоп-сигнал, в рамку номера) и т. д. Если нет законодательно прописанных критериев оценки, возможно, разобраться поможет филологическая оценка. Что касается определения «специальное», то в словаре С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой это слово толкуется как особое, исключительно для чего-нибудь предназначенное.

Если следовать такому толкованию, то указание третьей части статьи 138 Уголовного кодекса РФ предполагает незаконным использование, производство и сбыт только специальных технических средств, то есть тех, которые должны предназначаться, разрабатываться, программироваться исключительно для целей негласного получения информации и не иметь другого назначения. Однако, чтобы негласно получить информацию, передаваемую, к примеру, по телефонным линиям связи, совсем не обязательно применять «специальные» средства. Это можно сделать, используя параллельный телефонный аппарат или повседневные бытовые устройства, такие как наушники, магнитофон, диктофон, которые достаточно подсоединить к телефонной линии.

Неопределённость, заложенная в формулировку закона, позволяет трактовать его произвольно. Правоохранительные и судебные органы могут применять данную статью по принципу «закон что дышло» и привлекать к уголовной ответственности любого, кто изготовил или сбыл предмет, с помощью которого можно получать какую-либо информацию. В результате буквально каждого человека — покупателя, продавца, пользователя — сегодня можно обвинить в посягательстве на конституционные права граждан. Кроме того, в связи с неточностью формулировки текста части 3 статьи 138 УК РФ, а также с отсутствием нормативно-правовой базы, где бы давалось внятное, чёткое и однозначное определение специальных технических средств, люди, которые так или иначе сталкиваются со сферой получения информации, не в состоянии предвидеть уголовно-правовых последствий своих действий. Может быть, теперь наша «свободная» пресса должна будет получать разрешение на использование диктофонов в специальном отделе?

Но и это ещё не всё. Нововведённая поправка фактически лишает граждан возможности противостоять коррупции и сводит на нет усилия антикоррупционной пропаганды — одной из приоритетных государственных программ. Если раньше можно было смело заявить о том, что был зафиксирован факт преступления — например, снято на скрытую камеру получение чиновником взятки, то теперь следует подумать, а не станет ли съёмка нарушением Уголовного кодекса? Ведь может случиться так, что главным обвиняемым окажется тот, кто зафиксировал факт правонарушения.

Ещё один сомнительный закон — «О персональных данных» — начнёт работать в России с 1 января 2011 года. Согласно этому документу, всем гражданам страны, кроме сотрудников правоохранительных органов и медицинских учреждений, запрещается сбор информации о частных лицах без письменного согласия этого лица. То есть журналист, собирающий сведения о коррумпированном чиновнике, или гражданин, пытающийся разыскать свидетеля дорожно-транспортного происшествия, со следующего года становятся преступниками.

Напомним, что в 1994 году уже был принят один из подобных «странных» законов. Тогда речь шла о необходимости регистрировать приобретение цветной копировальной техники. Постановление, подписанное тогдашним премьер-министром Виктором Черномырдиным, было издано якобы в целях предупреждения изготовления поддельных ценных бумаг, почтовых марок, денежных знаков, других средств платежа и документов. Поэтому любую цветную множительную технику и капельно-струйные принтеры (лазерные тогда были исключительно монохромными) обязали ставить на учёт в органах внутренних дел. Причём помимо заявления владелец должен был представить копию технической документации (в том числе сертификата), акт службы санитарно-эпидемиологического надзора о соответствии ксерокса санитарным правилам и ряд других документов.

Интересно, что собственники цветных принтеров и копиров обязаны были вести учёт всех копий и распечаток с указанием их краткого содержания. А милиция имела право беспрепятственно входить даже в жилые помещения, где находилась «опасная техника». Это постановление просуществовало вплоть до прошлого года — в мае 2009 года его, к счастью, отменили. С одной стороны, старания законодателей понятны — очень хочется, чтобы Россия в сфере соблюдения прав человека на свободу слова, мысли, передвижения и т. д. была столь же цивилизованной, как и «продвинутые» в этом плане западные державы. Вот только европейские законы действительно направлены на защиту граждан своей страны.

Так, германские «гаишники» не имеют права сканировать номера автомобилей, которые фиксируют дорожные видеокамеры. Такое решение в 2008 году принял конституционный суд ФРГ, признавший действия полицейских противоречащими основному закону государства. По мнению судей, использование камер даёт стражам порядка слишком много возможностей для вторжения в частную жизнь бундесбюргеров. В частности, сканирование номеров всех автомобилей нарушает тайну перемещения граждан Германии. Напомним, что российская госавтоинспекция начиная с 2008 года, напротив, приступила к масштабному размещению видеокамер, предполагая, что их наличие на отечественных автотрассах будет способствовать усилению дисциплины участников дорожного движения.

Обращаясь к западному опыту решения вопроса о возможности использования аудио-видеозаписывающей аппаратуры, встроенной в предметы бытового назначения, стоит отметить, что запреты на подобную технику, в основном, носят локальный характер. Например, ещё в 2005 году компания «Samsung» запретила использовать аппараты со встроенными камерами на своих заводах, опасаясь промышленного шпионажа. В Австралии запрещено использовать телефоны с камерами более чем в 300 бассейнах, тренажёрных залах, спортивных центрах и т. п. Подобные меры ввели и в Японии, Северной Ирландии, на острове Джерси. Известный производитель автомобилей «Volvo» запретил своим служащим приходить на работу с подобными телефонами, опасаясь попадания «опасных» снимков в прессу и к конкурентам. Сеть сингапурских отелей «Raffkes» также не осталась в стороне, стремясь оградить своих постояльцев от вуайеристов (любителей подглядывать)...

Однако трудно представить, чтобы приобретение, производство, продажа и использование технических средств, условно имеющих функцию, способствующую негласному получению информации, стало уголовно преследуемым деянием.