Судьбоносные встречи Виталия Попова

Гость нашей постоянной рубрики родился в районном поселке Старожилово Рязанской области. Сегодня бывает там нечасто, говорит, «чаще по долгу службы», но добавляет: «Старожиловцы всегда напоминают мне про улицу Гагарина, где я жил. Это очень приятно». Большое место в жизни этого неординарного человека занимает музыка: он окончил Рязанское музыкальное училище им. Г. и А. Пироговых по специальности «фортепиано» (квалификация «Преподаватель, концертмейстер»), Астраханскую государственную консерваторию (квалификация «Концертный исполнитель. Артист камерного ансамбля. Концертмейстер. Преподаватель по специальности «Фортепиано»). Затем от преподавания и выступлений с концертами, участия в различных конкурсах наш герой постепенно перешел на административную работу — был заместителем директора музучилища, начальником отдела управления культуры и искусства администрации г. Рязани. Знакомьтесь, наш сегодняшний собеседник — министр культуры и туризма Рязанской области Виталий Попов.

Дверь в музыкальный мир
— Виталий Юрьевич, при плотном рабочем графике вам удается хотя бы иногда садиться за фортепиано?
— Сегодня очень редко. Но я восполняю это тем, что есть возможность посещать филармонические концерты, общаться с нашими знаменитыми музыкантами, другими представителями сферы культуры. Продолжаю общение с друзьями из Германии — одно время я гастролировал по Европе, и мы дружим с семьей продюсера, которая работала со мной. И когда удается встретиться и пообщаться, то обязательно звучит музыка. Кроме того, младшая дочь сейчас занимается на инструменте, супруга играет — она концертмейстер и преподаватель в Рязанском музыкальном колледже, работает с ансамблем скрипачей музыкального колледжа.

— Кто же привел вас в мир музыки?
— Когда мне было лет 11, мы узнали, что в наш поселок — тогда мы уже жили в поселке Окский Рязанского района — приезжает преподаватель, который дает уроки игры на фортепиано. И я попросил инструмент у мамы. И мама решила мне и младшему брату купить фортепиано. Это было пианино «Тверца», на чугунной подушке, тяжелое, черное, очень громкое (о чем мы периодически узнавали от наших соседей). Это было одно из самых ярких и важных событий в моем детстве.

Через какое-то время (мне уже было 13 лет) из соседнего поселка Искра к нам приехали преподаватели, которые набирали ребят в музыкальную школу. Мы с мамой туда пришли, но нам хотели отказать — из-за возраста. Но все-таки упросили учителей, хотя они и смотрели на меня с жалостью. То, что я до этого занимался с преподавателем — это были минимальные навыки, их нельзя было назвать профессиональной подготовкой. Это было так, для души.

Учился я в искринской музыкальной школе в течение 4 лет, оканчивал по два музыкальных класса в год. И бесконечно благодарен Татьяне Геннадьевне Поповой — моему первому учителю, невероятно музыкальному человеку, влюбленному в свою профессию. Именно она привезла меня в музыкальный колледж к Элеоноре Евгеньевне Огаревой.

Я сейчас понимаю, что с трудом поступил в музыкальное училище, потому что как я исполнял произведения (высоко поднятые кисти, очень закомплексованная поза, педаль, которая берется на все произведение и нога с нее практически не снимается …) — это с трудом вписывалось в каноны классического исполнения на фортепиано. Татьяна Геннадьевна делала все возможное, но довольно поздний приход в обучение и некоторые анатомические вещи уже было сложно исправить. Обычно идут от техники к музыке, но Элеонора Евгеньевна почувствовала, что этот подход в данном случае неприменим, и она мне поверила, что можно идти именно от музыки, а все остальное придет.

— А почему мама прониклась вашим желанием учиться игре на фортепиано?
— Моя мама Нина Александровна, что называется, слухачка. Она из небольшой, но очень красивой деревни Власьево (тогда это был Старожиловский район, сейчас — Рязанский). В какой-то момент мама на слух стала на гармошке подбирать песни, потом на аккордеоне. Она и сегодня любит подбирать, играть… Одно время мама работала в клубе в Старожилово. Она очень позитивный человек, улыбчивый, легкий. Отец — Юрий Федорович — работал в редакции газеты в Старожилово. Потом родители жили в Рязани, но большая часть их жизни связана с поселком Окский, с местной птицефабрикой, где в одно время отец дошел по служебной лестнице до заместителя директора предприятия. А мама работала в цехах, была реализатором продукции. От папы я тоже очень многое взял, потому что он всегда был очень жадный до информации: всегда с газетой в руках, с книгой, всегда неравнодушен к тому, что происходит вокруг, в мире, в стране. Ему 75, но он удивительный в этом отношении человек — азартный, начитанный, со своим мнением.

— Часто бываете в местах, где родились?
— Нет, раньше чаще бывал на родине мамы — во Власьево... Но все, что связано с деревней, с детством, — это на всю жизнь. Когда приезжаю в наши небольшие сельские музыкальные школы или в маленькие библиотеки, я ощущаю там незабываемый запах детства. Это очень важное воспоминание. И сегодня, когда смотрю полотна наших художников-реалистов, основная часть жизни которых пришлась на советское время, всегда для себя отмечаю, что хорошо понимаю эти работы. Я вижу детали, которые сейчас исчезают: кухонная утварь, одежда, эти лица — они оттуда...

Удивительный педагог
— Вы сказали, что с трудом поступили в музучилище. Учиться было сложно?
— Очень тяжелыми были первые два года, почти каждый месяц я хотел все бросить. Занимался круглосуточно, но достичь уровня своих одногруппников у меня не получалось. К тому же в конце второго курса меня призвали в армию — никаких отсрочек не было.

— Попали в какое-то музыкальное подразделение?
— Нет, в войска связи. Но мне повезло. У нас был неофициальный музыкальный взвод, духовой оркестр. Так что часть дня я общался с музыкальными инструментами. Научился играть на альте, потом играл на баритоне. В части был штаб с актовым залом, и у нас имелся ключ от запасного входа. И я ходил в актовый зал в личное для солдат и сержантов время и учил этюды — по 1,5-2 часа в день. А чтобы со стороны штаба никто не слышал, как занимаюсь на фортепиано, я бархатную штору протаскивал между молоточками, чтобы был глухой-глухой звук.

И надо сказать спасибо Элеоноре Евгеньевне, потому что она все это время писала, высылала ноты или передавала их через маму. Личность Элеоноры Евгеньевны Огаревой в моей жизни, несомненно, одна из главных. Это профессиональнейший педагог, ее выпускники — известные сегодня исполнители и выпускники ведущих консерваторий страны, они работают по всему миру. Элеонора Евгеньевна — удивительный музыкант с невероятно широким мышлением. Она знает какие-то секреты в этой профессии, простыми словами умудрялась рассказывать нам о сложном, о тайнах, заложенных в тех или иных музыкальных произведениях. Мы учились и у ее мужа — солиста Рязанской филармонии, выпускника Московской консерватории имени П. И. Чайковского, потрясающего рязанского пианиста Сергея Алексеевича Мартынова.

Когда два года службы закончились, я буквально через месяц сдал экзамен за второй курс — а это одна из самых сложных программ в музыкальном колледже: там 3 инструктивных этюда, помимо полифонии, классики и концертной пьесы. И я сдал, на «4 –», и для меня это было достижение высочайшего плана.

А уже на третьем курсе я получил свою первую «пятерку» за классическую сонату. Это была Соната для фортепиано №3 Бетховена. И конечно, для меня тогда открылся целый мир. Благодаря этому произведению, благодаря тому, что в меня верили, благодаря тому, что я это музыкантски понимал, а тут еще и техника наконец-то стала подходить к нормальному уровню, пришло понимание того, что я могу играть, что я могу стать не только педагогом, но и концертным пианистом.
 
Такова гастрольная жизнь…
— После окончания музыкального училища вы поступили в Астраханскую консерваторию…
— Я пробовал поступать в Московскую консерваторию— не поступил. Одна из причин — возраст. Тогда для меня это, конечно, было ударом. А потом, когда я окончил Астраханскую консерваторию, принимал участие в конкурсах и побеждал московских ребят, я понял, что Московская консерватория от меня никуда не ушла. Я постоянно приезжал туда на мастер-классы к педагогам, был на концертах. «Астраханка» дала мне много. Учился я заочно, так как работал в это время в училище. Но окончил ее с красным дипломом. Потом я там же окончил и аспирантуру и стал концертным исполнителем и преподавателем высшей школы по квалификации. Поблагодарить должен своего педагога Галину Николаевну Бескровную. Она дала мне возможность работать над громадными полотнами… Я переиграл много произведений экстракласса: и «Картинки с выставки» Мусоргского, и Рапсодию на тему Паганини Рахманинова, и Сонату №3 Шопена, и Концерт №1 Листа, и Сонату №1 Брамса, и современные произведения Эдисона Денисова…

В консерватории я играл сольники, оттуда выезжал на конкурсы. В Неаполе, например, был удачный конкурс, я вошел в шестерку. В Париже получил диплом I степени конкурса «Музик де франсе». Были и не самые удачные конкурсы, но я никогда не предъявлял претензии жюри, потому что каждый конкурс — это колоссальный опыт.

Потом, выезжая уже со своими учениками, я их так и настраивал: вы не за амбициями приезжаете, а в первую очередь приезжаете учиться. Важно, что скажут члены жюри — зачастую очень известные люди, как они оценят, какие задачи нужно себе дальше ставить. А самое главное — смотреть на то поколение пианистов, которое рядом, учиться у них исполнительской школе.

Наверное, из-за того, что я достаточно поздно начал заниматься музыкой и за мной не бегали по пятам родители, педагоги, у меня довольно ровное отношение к этой жесткой конкуренции. И это, наверное, тоже очень важно.

— Вы одно время гастролировали по Европе. Вас заметили на одном из конкурсов?
— Я привез ученика на конкурс в Энсхеде (Голландия), где и познакомились с Ксенией — она продюсер. А там существует традиция — приглашать в свои семьи. Так мы к ней и попали — у нее тогда был замечательный уютный дом в Гронау и рояль, на котором была возможность заниматься. И на одной из вечерних встреч она пригласила своих друзей, я поиграл. И Ксения сказала, что ей было бы интересно со мной поработать. А я уже потихонечку уходил на другую работу. Сказал, что подумаю. Но она меня забросала предложениями. И я поехал. У нас был пробный тур, несколько концертов — в Бремене, в Гронау. И была хорошая критика — газеты пестрели положительными статьями. И тур за туром у нас сложилось многолетнее сотрудничество, очень важное, интересное, полезное. У меня были гастроли не только по северо-западной Германии. Я играл в Австрии, Италии, были Аргентина и Соединенные Штаты Америки.

— Семья отнеслась с пониманием?
— Да, с пониманием и с большим интересом. И Лена, моя жена, тоже выезжала, познакомилась с Ксенией и ее семьей, помогала во время гастрольных поездок. Это было очень интересное время.

Расширяя горизонты
— С 2007 года вы стали работать в управлении культуры и искусства. Переход от преподавательской, концертной деятельности к административной работе был сложным? Это же совершенно разные сферы деятельности…
— У меня не было резкой смены деятельности, все проходило постепенно. Но в определенный момент стало очень сложно совмещать и то и другое. Когда я уже работал в управлении культуры города, то у меня были гастроли в США. В течение 4 месяцев я спал по 2-3 часа. Там была достаточно сложная программа, совместная с американским пианистом Эриком Кларком, и подкачать было нельзя. Одно отделение была концертная романтика — я играл Листа, а второе отделение — американская, кубинская музыка, в том числе и дуэтные вещи. И готовиться надо было очень серьезно. И я понял, что надо делать выбор. Но какое-то время после этого я преподавал — у меня оканчивали курс ребята, в том числе мой незрячий ученик Антон Белоусов, который сегодня учится в Москве, — талантливый, тонкий пианист. Я не мог его бросить.

Ну и потом, музыка от меня никуда это не уходит. А та сфера ответственности, которая передо мной открылась… Сфера музыки тоже обширна, но сейчас эти границы стали еще шире. У нас удивительные люди работают и в музейном деле, много замечательных библиотечных работников, художников, писателей… Это все оказались для меня очень обширные дополнительные знания. Мне это всегда было интересно. И та работа, которая у меня сегодня, — она тоже очень важная, это и большая нагрузка, и большая ответственность. Когда пройдет это время, конечно, я буду его вспоминать, в первую очередь благодаря встречам с потрясающими людьми, знакомству с замечательными идеями, которые воплощаются и поныне.

— В селе Малинищи Пронского района 3 сентября состоялось открытие виртуального концертного зала в рамках проекта Министерства культуры РФ «Всероссийский виртуальный концертный зал». Насколько это событие значимо для Рязанской области?
— Мир музыки — очень понятный. О нем просто надо рассказывать, и очень важно, чтобы с раннего детства дети об этом слышали и не считали, что это что-то далекое и непонятное. Именно поэтому важен широкий охват детей, которые обучаются в школах искусств, чтобы на уроках музыки рассказывали не сухо, но профессионально. В Малинищах для премьерного показа был выбран Концерт №2 для фортепиано с оркестром Сергея Рахманинова в исполнении Дениса Мацуева. Но зал практически не дышал от восторга, от этих ощущений. Очень важно не отгораживать людей от классической музыки.