В новом качестве

Находящийся под домашним арестом Андрей Минаев, юридически остающийся ректором Рязанского государственного университета, дал интервью. Напомним, его подозревают в злоупотреблении должностными полномочиями и мошенничестве, проректора Елену Кирьянову — в мошенничестве. По версии следствия, деканам университета были выписаны премии, часть денег им предложили вернуть под предлогом представительских расходов на проверяющую вуз комиссию. Собранные деньги, считают правоохранители, были потрачены по личному усмотрению. Следствие в настоящее время продолжается. Сам Андрей Минаев на заседаниях суда по избранию меры пресечения не раз заявлял о своей невиновности. Во время интервью комментировать детали уголовного дела он, правда, отказался, посвятив основное время встречи вузу, работе в котором он отдал более 30 лет жизни.

— Андрей Иванович, сначала хотелось бы поговорить непосредственно об уголовном деле. Каково Ваше видение, что же на самом деле произошло?
— Сейчас особая ситуация: идёт следствие по этому вопросу. Очень надеюсь, что во всём этом разберутся. Очень надеюсь на благоприятный исход дела для себя. Могу лишь пояснить, что всегда в своей работе защищал только интересы вуза, вменяемых мне преступлений не совершал, за свою достаточно длительную в университете работу у меня не было даже мыслей о личном обогащении. Рассматриваемые премии деканам факультетов выплачены законно, с соблюдением необходимых процедур. Более пяти месяцев я лишён свободы передвижения, не имею возможности заниматься любимой работой, не говоря уже о других ограничениях.
Но всё же я не отчаиваюсь и надеюсь на правосудие в конечном итоге.
Больше хотелось бы, наверное, поговорить об университете. Хотя я сейчас несколько отдалён от вуза. Но всё равно, голову не выключить, я постоянно думаю об университете. Хотелось бы поделиться тем, чем я сейчас занимаюсь.
Что касается дела, о каких-то подробностях происходящего говорить преждевременно, и законодательство нас к этому обязывает. Моя позиция на всех заседаниях, судах по мере пресечения была обозначена и остаётся прежней.

— То есть вину Вы не признаёте?
— Не признаю. Всё остаётся ровно таким же, как было обозначено на всех заседаниях. Возможно, я Вас разочаровал, но мне хотелось бы поговорить в контексте, несколько отстранённом от дела.

— Можно всё же ещё немного о случившемся. Реакция людей на произошедшее. Вы были удивлены или ожидали такого всплеска защиты?
— Я хочу поблагодарить тех, кто выразил свою позицию. В том числе тех, кто критически выразился. У меня сейчас нет возможности смотреть интернет, но я полагаю, что были и критические замечания, возможно и резко критические. Я привык жить в достаточно жёсткой информационной среде последние два года. А тем, кто меня поддержал, я, конечно, просто искренне благодарен. Для меня это было очень важно и значимо.
Я узнал об этом моменте (поддержке — ред.) во время первого судебного заседания по избранию меры пресечения. Единственное, позволю себе уточнить, я попросил супругу, если она увидит на заседании студентов, то подойти и попросить их либо уйти, либо не высказываться. Для меня это свято, и я никогда не использовал этот ресурс для достижения каких-то своих целей.
У меня есть возможность общаться с теми, кто не является фигурантами по делу. За это время (период домашнего ареста — ред.) здесь было много людей, которых я не видел десятилетия. Это не может меня не поддержать. Я благодарен каждому, кто нашёл возможность в этот трудный для меня момент оказаться рядом со мной или высказаться в мою поддержку. Всем им огромное спасибо.

— Вы упомянули, что какую-то деятельность, связанную с университетом, ведёте. В чём она заключается?
— Я юридически остаюсь ректором Рязанского государственного университета. На этот счёт был соответствующий приказ до окончания разбирательства по делу. Не так давно я подписал дополнительное соглашение к своему трудовому договору. Поскольку я являюсь ректором, то не могу оставить без внимания университет. Хотя, конечно, я ограничен в возможностях, всех перипетий происходящего не знаю, да и в детали не хочу вдаваться. Я понимал, что лето — исключительно важный период в жизни университета, это период приёмной кампании. Мне было нелегко смотреть материалы СМИ на эту тему, в основном репортажи ГТРК «Ока». Хочу выразить благодарность вашим коллегам-журналистам. Настолько это были умные, взвешенные, спокойные репортажи об университете, интересных программах, начинаниях. Это было исключительно важно, особенно в период приёмной кампании, которая, как я понимаю, прошла успешно. Я благодарен каждому человеку: должностному ли лицу, не должностному, любому, кто в этот непростой момент работал и говорил, желая сохранить позитивный имидж Рязанского государственного университета. Я полагаю, что доверие абитуриентов и родителей сохранено.
Я ещё работал, когда принимались решения об открытии новых направлений подготовки. Все они так или иначе связаны с цифровой экономикой, с бережливым производством — трендами, которые у всех на слуху, в которых развивается экономика региона и страны в целом. Несколько интересных направлений подготовки мы открыли. Они нашли своих абитуриентов. Я благодарен всем, кто в этот трудный момент оказал поддержку университету. И, конечно, я благодарен своим коллегам, руководителям университета, которые в это непростое время работают, исполняют свой профессиональный долг. Для меня важнейший приоритет — это стабильность университета, его спокойная работа.
Я много думаю о том, что там происходит. Много было начинаний, хочется всё это довести до конца. Мы открыли несколько научно-исследовательских институтов. Я анализирую потенциал нашего университета. Если такая возможность мне представится, есть идея открытия научно-исследовательского института инклюзивной педагогики, который мог бы быть очень востребованным и полезным. Рязанская педагогическая школа — это одна из сильнейших педагогических школ России. Речь идёт не только об адаптации детей с ограниченными возможностями к учебному процессу. Инклюзия — это и обучение особо одарённых детей, детей, которые занимаются спортом. Любой школьник, так или иначе выделяющийся из общего состава учеников, должен быть в этот процесс интегрирован. Я знаю потенциал нашего университета. Там есть база, фундамент для этого. Многие годы работает Центр практической педагогики и психологии. На основе этого можно было бы в дальнейшем предложить создание научно-исследовательского института инклюзивной педагогики. Я никогда ничего не навязывал нашему коллективу. Естественно, если когда-то зайдёт разговор об этой идее, это будет происходить посредством консультаций с профессорами, преподавателями университета. Если эта идея будет одобрена, то, вполне возможно, мы придём когда-то к реализации проекта.
Мне было бы интересно предложить университету введение такого курса, как проектная деятельность или социальное проектирование. На любом отделении, на любой подготовке. Надо посмотреть учебные планы. Это исключительно важно. Сейчас трудовая деятельность — это не просто следование должностной инструкции, это постоянное решение проблем и неотложных задач. При этом их надо решать быстро, эффективно, точечно. Умение работать в команде, чётко определять цели и задачи своей деятельности, вскрывать ресурсы и угрозы в реализации проекта — это важно. Есть соответствующие программы, разработки. У нас на отдельных направлениях подготовки такой предмет введён.
Человек должен в любых обстоятельствах жить и сохранять свой потенциал. Думаю, что, по крайней мере, интеллектуально я сейчас в хорошей форме. Я постоянно думаю, что должно произойти в вузе в дальнейшем, как мне представляется, во благо Рязанского государственного университета. Таких идей много. Если мне представится такая возможность, я поделюсь ими с коллективом преподавателей и студентов.

— Учитывая желание сохранить позитивный имидж РГУ, возможно, Вы не захотите обсуждать следующую тему, но я её всё же затрону. Это единственный вуз в Рязани, который настолько долго переживает кадровые проблемы, где часто и довольно громко меняются ректоры. С вашей точки зрения, с чем связаны эти сложности?
— Я думаю, что это болезнь оздоровления. Академическая среда очень сложна. Всегда в этой среде есть внутренняя конкуренция, есть представление о недостаточной научной и педагогической самореализации. Это неизбежно. Я полагаю, что происходящее — это некий урок и для меня, и для коллектива.
Я многие годы читал историю Древнего мира, поэтому приведу некую аналогию, связанную с античностью. Университет — это не арена амфитеатра, где гладиаторы уничтожают друг друга. Для меня университет — это сообщество учёных, педагогов, студентов (причём студентов я всегда ставил на первое место), где нужно и возможно реализовать свой потенциал. Тут, правда, одно маленькое замечание: если этот потенциал есть.
Может быть, я идеалист, но наш Рязанский государственный университет, Рязанский государственный педагогический институт, который я заканчивал, — это моя «религия», потому что вся моя жизнь с 1986 года — это РГУ. Он проходил непростые этапы в своём развитии. Каждое поколение руководителей сталкивалось со своими трудностями. Но зачастую бывает, что, помимо непосредственной педагогической и научной деятельности, людям интересны внутренние взаимодействия. Для меня всегда это было чуждо. Я никогда не принадлежал ни к одной группе влияния, группе доверия-недоверия. Я всегда, будучи преподавателем, профессором кафедры, деканом факультета, ректором, рассматривал, что это единая корпорация со своими большими и общими проблемами. Когда осознание этого придёт к каждому, а я надеюсь, что большинство моих коллег рассматривает университет, как место, где человек реализуется как учёный, педагог, но ни в коем случае не политиканствует, тогда произойдёт окончательное оздоровление.
Нам, преподавателям вуза, даны две абсолютные ценности. Родители доверяют нам своих детей, а дети — своё будущее. Поэтому растрата сил и энергии на внутренние противоречия и, извините, подсиживания, просто недопустима. Мы должны готовить профессионалов, заниматься наукой.
Я не хочу ни одного негативного слова сказать в адрес университета. Это, помимо моих близких, всё, чем я живу. Повторюсь, любое академическое сообщество подвержено внутренним коллизиям и неурядицам. Но, я считаю, что мы на пути к оздоровлению. Государственный университет, тем более на земле великих учёных, обязан быть сильным, умным, работать для студентов и для самих преподавателей. При условии, что это сообщество людей, понимающих свою задачу.
Мне очень хочется вернуться в университет, продолжить свою работу в вузе. Как учёный (а я имею право дать оценку самому себе), я в хорошей интеллектуальной форме. Написал учебник. Сейчас рукопись набираем на компьютере. Очень долго я читал курс лекций по теории международных отношений, своего рода «высшей математике» в науке о международных отношениях. Это будет, как мне кажется, хорошее пособие где-то на 250–300 страниц, основанное на опыте моей работы. Кроме того, в соавторстве со своим научным консультантом по докторской диссертации, профессором, доктором исторических наук Михаилом Юрьевичем Золотухиным работаю над учебником по истории международных отношений в Новое время.
Возвращаясь к нашему вопросу, хочу сказать, что любая академическая среда подвержена внутренним противоречиям. Я уверен, что оздоровление придёт. Несколько лет назад я писал проект гранта «Провинциальный университет как фактор гуманитарной стабильности в регионе». «Провинциальный» в хорошей коннотации, естественно. Я уверен, что эта тема актуальна. В любом регионе государственный университет — это важный фактор гуманитарной стабильности. Главная наша миссия — это подготовка высококвалифицированных учителей. Коллектив должен делать всё, чтобы в школу выходил современный учитель-предметник.
Времени на склоки не должно хватать. Те, кто больше внимания уделяет конфликтам, просто недогружены по своей основной деятельности, либо неправильно воспринимают то, что они делают в университете.

— С учётом произошедшего, не жалеете, что когда-то приняли решение об участии в выборах ректора?
— Ни в коем случае. С 1 апреля были разные периоды, разное состояние. Есть трудности, неопределённость моей судьбы меня, конечно, беспокоит, как любого нормального человека. Но я ни секунды не жалел по поводу того, что сделал, когда принял решение участвовать в выборах, когда честно их выиграл, хотя многие не верили в мою победу. Я считаю, что в целом работа, которую мы проводили, правильная. Я менее двух лет работал активно. Сейчас эта вот пауза. Мне очень хотелось бы, чтобы она была временной, и, хотя бы года два у меня осталось, чтобы всё задуманное реализовать. Может быть, я покажусь человеком, который не очень реально оценивает ситуацию. Но в любом случае, я живу надеждой на то, что продолжу свою профессиональную деятельность. Если не как руководитель, то право мыслить, право писать книги всегда останется за мной. Я буду это делать столько, сколько смогу.

— Может быть, есть то, что Вы ещё хотели бы озвучить?
— Я хочу поблагодарить Вас за то, что пришли ко мне. Хочу передать привет и пожелание успешной работы всем преподавателям и студентам Рязанского государственного университета. У меня нет внутреннего ощущения того, что я их подвёл. Жизнь мудрее, она рассудит.