Лоси-убийцы, или Как рязанские браконьеры обманывают охотинспекторов

Шестеро на одного
Ранее утро. Недалеко от Солотчинского поста ДПС, припарковавшись к обочине, стоит «Патриот». Рядом трое мужиков в камуфлированной форме. На шапках — кокарды с перекрещенными ружьями, на груди знаки с надписью «Госохотнадзор». Все трое — инспекторы управления по надзору и охране животного мира минприроды Рязанской области. Ждем четвертого инспектора, но уже от полиции — сотрудника отдела организации применения административного законодательства регионального УМВД Павла Серегина.
У каждого своя задача: у охотоведов — найти браконьеров, у полиции — «черных лесорубов». Через несколько минут выдвигаемся в сторону села Борисково Рязанского района.
— Там шесть охотничьих браконьерских бригад, — обхватив руль внедорожника, вводит в курс дела старший охотинспектор Александр Акимов. — У них все распределено: кто, где охотится. А зверя в тех лесах много: лоси, кабаны, рыси вот пришли…
— Говорят, лося убить, всю зиму можно жить? — интересуюсь у инспектора.
— Угу, можно… или сидеть, — невесело улыбается Акимов. Невесело — потому что пойманных браконьеров практически не сажают. Отделываются штрафами.
— Там же человек десять охотится в бригаде, и бьют все, что выходит: лось — значит лося, корова — значит корову, телок маленький — значит телка, — возмущается Александр Викторович. — Вон в Скопинском районе… У папы деньги есть, так сыночек шесть лосей отсадил со снегохода и че? А в деле написано, что он уже не при делах, прокуратура разобралась. Оказывается, стояла «газель» на дороге, шел мужик, заглянул и увидел карабин. Взял посмотреть, и тут на него выходят шесть лосей. Он их всех и завалил… Оборонялся. Вот если бы взяли хоть одного за ж… как следует, остальные стали бы думать.



Получивший всероссийскую известность бывший руководитель рязанского Росприроднадзора Алексей Григорьев был пойман с убитым лосем как раз этой бригадой инспекторов.
— Когда увидели его в лесу, даже расстроились, — вспоминает Акимов, — сейчас достанет кучу лицензий и поедет спокойно. Оказалось, нет ничего. Ну и что, должности лишился, штраф заплатит, и все нормально! — негодует охотинспектор.
Кстати, всей рейдовой группе выделили в честь поимки чиновника премию в 3 тысячи рублей. Если учесть, что зарплата у охотинспектора — около 8,5 тысяч, прибавка солидная.

В это время один из них замечает следы машины, которые с дороги уходят в лес в сторону так называемого Еврейского моста. Направили свой УАЗ туда же. Никаких разговоров, все вглядываются в следы. Остановили машину, заглушили мотор.
— Были сегодня, — определяет свежесть следа протектора старший инспектор Сергей Кузин, — несколько охотников, с ними собака, — показывает, сидя на корточках, рукой в сторону протоптанной кабанами тропы.

«Я не за границей, я — тумский!»
Кузин с третьим инспектором уходят пешком по следам вглубь леса, мы обратно в машину — и вдоль дороги, искать выходящие следы. Проехали пару километров, вдруг из леса вихрем столб дыма.
— Лесорубы! Поедем, проверим документы, — командует лейтенант Серегин. На делянке бревна уложены в штабеля, кругом разбросан валежник, горят костры. Рядом греются трое работяг. Увидев полицейского, один подскакивает и сразу телефон к уху. Старший! По совместительству — тракторист. Но только ни у старшего лесоруба, ни у «младших», никаких документов при себе не оказалось.



Через минуту, поговорив со своим начальством, бригадир докладывает:
— Сказали, подъедет лесник сейчас с декларацией. Через час будет, потому что в Рязани находится.
— Хорошо, вы откуда? — обращается полицейский к лесорубу, примостившемуся у костра.
— Тумский я.
— А документы есть?
— Я не за границей, я у себя, — храбрится тумский.
— Паспорт вообще-то надо с собой носить, — укоряет рабочего лейтенант.
— Но что мне, — продолжает лесоруб, — и в деревне в туалет, извините, его с собой носить? Если бы я знал, что вы приедете, захватил бы.
— Так и я не знаю, может, вы в федеральном розыске, и в лесу отсиживаетесь…
— Согласен с вами, — развел руками лесоруб и подбросил в костер охапку валежника.



Сегодня — убили, завтра — разделали
Ни через час, ни через два лесник на делянку не приехал. Не приехал и начальник лесорубов по фамилии Мунтян. Рабочие отложили пилы в сторону и сжигают валежник. Бригадир бегает вдоль дороги — там связь лучше — и вызванивает начальство. А мы ждем…



— Это, конечно, не «черные лесорубы», — объясняет Павел Серегин. — Те жечь не будут, бросят все и уйдут. Им не нужно сидеть здесь, выжигать. Вырубка, наверняка, законная, но видите, никаких документов…
— А если выяснится, что лес пилят все-таки незаконно…
— Будем все оформлять, — пожимает плечами лейтенант. — Потом будет подсчитан ущерб, если серьезный — возбуждается уголовное дело. Делаются спилы с деревьев и с пеньков для сравнения. Если они совпадут — будет как доказательство, что пилили именно здесь. Ну а делом будет заниматься либо уголовный розыск, либо отдел по экономическим преступлениям. А эти, — кивает в сторону рабочих полицейский, — пусть поездят, в следующий раз документы при себе будут держать.



— Нашли они, где кабана вчера подстрелили, — приносит весть от своих коллег Акимов. Тоже выходил на дорогу, звонил идущим по следам браконьеров инспекторам. — Стреляли вчера, сегодня, видимо, за тушей приезжали. Так бывает… Убьют, тушу оттащат в другое место, потому что выстрел ведь могли услышать, и прикопают снегом. А уже потом приезжают без ружей и разделывают. Иногда даже потроха не закапывают, так и оставляют.
Еще часа через полтора приезжает гонец от Мунтяна, вручает полицейскому документ и уезжает. Серегину хватает бросить одного взгляда на бумагу, чтобы понять — привезли не то, что нужно.



— Ну а то, что именно вашей организации поручили выпиливать, где документы? — спрашивает лейтенант у бригадира. — Нет ни подписи, ни печати… Такое и я могу на компьютере распечатать. Старший лесоруб вновь набирает своего начальника и теперь уже передает трубку полицейскому: дескать, вы умные, вот и разговаривайте.
— Разве это документ? — уже у директора лесорубов Мунтяна спрашивает полицейский. — И копии декларации нет здесь. У меня на руках только ведомость материально-денежной оценки лесов. И схема расположения лесных насаждений. Мне нужна лесная декларация, документ, что лесничество вам разрешило здесь лес выпиливать. Где это все? Где договор с лесопромышленной компанией, она ведь наняла вас выпиливать? У меня нет документов, чтобы понять, на каком основании вы пилите здесь лес.
— Я в Рязани сейчас, — пытается оправдаться Мунтян, — документы в Туме… Оправдывается так громко, что легкий восточный акцент хорошо слышен в зимнем лесу, за сотню километров от города.



— Документы на месте должны быть, — не отстает Серегин. — Вот я приехал, а тут люди с пилами стоят и лес пилят. И кто они, я не знаю. Вы говорите, что документы в Туме, а я просто хочу удостовериться в том, что вы пилите на законных основаниях и ни за какие границы не заходите.
— Хорошо, давайте я сейчас все соберу и привезу вам… через час, — просит директор.
— Нееет, — поежившись от мысли, что придется еще неизвестно сколько отплясывать вокруг костра, произнес лейтенант. — Теперь я вызову группу, и вам придется ехать с документами уже в Соколовку, в рязанский отдел.
— Хорошо, а по-другому какой вариант еще возможен? — пытается избавиться от перспективы посещения полиции директор.
— Хм, а как еще по-другому? — не понял Серегин. — По-другому я никак не могу.

«В город, гражданин начальник!»
Поговорив с директором, лейтенант по «112» вызвал группу. Так и объяснил своему дежурному коллеге: рабочие пилят лес, а кому и на основании чего — непонятно. Полицейских из ОМВД по Рязанскому району ждали около часа. Приехали инспектор с местным участковым.
— Кто начальник? — спрашивает у лесорубов участковый. — Мунтян? Василий Иванович?
И уже обращаясь к Серегину: — Так у них все нормально, он сам ведь начальник лесничества…
— Сам себе выделил, сам себе спилил что ли?
— Ну что-то вроде этого.
В итоге участковый взял объяснение с несчастного бригадира, потом позвонил начальнику лесорубов и пригласил его в отдел, вместе с бумагами. Там он и объяснит, почему его рабочие прокладывают просеку без документов.



Полицейские уехали — вернулись охотинспекторы, которые браконьеров хоть и не нашли, но встретили в лесу «любовавшегося природой мужика из Борисовского». Правда, в машине у натуралиста лежало старое ружье ИЖ с просроченной лицензией. Охотоведы составили протокол, а двустволку изъяли. Она тоже отправится в рязанский отдел.
— Ну что, еще покатаемся или в город? — спрашивает, чуть улыбаясь, лейтенант. За всеми блужданиями по зимнему лесу, часовыми ожиданиями и плясками вокруг костра, не заметили, как наступил вечер. Понятно, что у полицейских рабочий день не нормирован, но все же… — В город, гражданин начальник, только в город!



Кстати
За 2013 год сотрудники УМВД России по Рязанской области составили 17 административных протоколов за незаконную рубку леса.