Жизнь прецедента

Однако к настоящему моменту наметились положительные тенденции в решении подобных налоговых споров. По крайней мере, практика Высшего арбитражного суда РФ создала новые прецеденты — были приняты оправдательные решения по некоторым компаниям, обвиняемым в связях с недобросовестными контрагентами.

Положительный опыт есть и в Рязани. Так, состоявшийся недавно арбитражный суд по обращению предпринимателя Александра Слётова признал необоснованными действия налоговой инспекции, вменившей ему доплатить за подрядчиков порядка 3 миллионов рублей. Немаловажную роль в таком решении сыграли постановления этого года ВАС по аналогичным делам.

Когда Александр Слётов пришёл в редакцию со своей бедой, он сказал: «Конечно, я обращусь в суд, но, как говорят налоговые инспекторы, судам есть указание принимать сторону инспекций. Мне хотелось бы знать, кто даёт эти указания?». Прямых указаний, безусловно, не было. Была лишь попытка перейти на прецедентную систему права. Всё дело в том, что на прошедшем ещё в феврале 2008 года пленуме ВАС было принято решение о создании прецедентной практики. Это означало, что даже если нет нормы закона, под которую подпадают обстоятельства дела, или они прописаны недостаточно чётко, решения будут приниматься на основе имеющейся судебной практики. К таким вопросам в полной мере относится установление добросовестности налогоплательщика. В налоговом законодательстве какие-либо положения на этот счёт отсутствуют, равно как отсутствуют понятия «недобросовестность налогоплательщика во взаимоотношениях с контрагентами», «должная осмотрительность и осторожность при выборе контрагента», «схема по уклонению от уплаты налогов», «необоснованная налоговая выгода» и т. п.

Надо сказать, что прецедентное право успешно применяется во многих странах мира, а точнее, в тех, которые приняли английской право. Про Россию обычно говорят, что у нас не прецедентное право. Так вот в конце того же 2008 года Высший арбитражный суд создал самый известный налоговый прецедент — «кестроевский», существенно повлиявший на судебную практику и работу налоговых органов в 2009 году. Постановление президиума ВАС РФ по делу ЗАО «Кестрой-1» гласило, что подписание документов фирмы-контрагента не установленным налоговой проверкой лицом может лишить покупателя права на налоговые вычеты.

По замыслу суда, такая позиция смогла бы повысить бдительность бизнесменов в отношении своих контрагентов, стала бы препятствием к беспорядочным хозяйственным связям и в итоге усложнила бы жизнь фирмам-«однодневкам», управляемым лицами по подложным документам. Но правоприменительная практика налоговых отношений, сложившаяся после этого судебного прецедента, дала прямо противоположные результаты.

Вдохновлённые судебной поддержкой, налоговые органы в массовом порядке занялись поиском подозрительных контрагентов. Имея базу данных регистраторов (тоже налоговых органов), найти налогоплательщиков, зарегистрированных по месту массовой регистрации массовым учредителем и с массовым руководителем, не составляет труда.

А дальше ход административной мысли, как правило, расходился с законом. Вместо преследования неплательщика налогов налоговый орган фактически вступал с ним в негласную сделку. Физическое лицо, числящееся по всем документам учредителем и руководителем фирмы-поставщика, имеющее доступ к его банковским счетам, сдающее налоговую отчётность, чья подпись на банковских и регистрационных документах подтверждена нотариально, легко отрекается от своей причастности к этой организации. В свою очередь, должностные лица налоговых органов такое признание легко принимают и снимают с указанного лица все возможные подозрения.

Подобная простота получения «отказных показаний свидетеля» объясняется тем, что она устраивает обе стороны административных правоотношений: физическое лицо освобождается от преследования за неуплату налогов, а налоговый орган получает доказательство недостоверности документов, удостоверяющих право на налоговые вычеты добросовестного и платёжеспособного налогоплательщика.

Последний шаг налоговой проверки — доначисление НДС, налога на прибыль, пеней, штрафов проверяемому налогоплательщику в качестве «необоснованной налоговой выгоды». Причина — неустранимые дефекты документов, подписание их со стороны контрагента неуполномоченным (неустановленным) лицом. Доказательство — свидетельские показания физического лица («директора-отказника»). Успешность такого рода доначислений позволила поставить дело на поток. Например, столичное управление ФНС создало новую информационную базу, где аккумулируются данные допросов директоров и учредителей фирм-«однодневок», опрашиваемых налоговиками в качестве свидетелей.

Иногда к доказательствам налогового органа прибавляется почерковедческая экспертиза, подтверждающая, что подпись на документах по сделке существенно отличается от подписи «отказника». Что и было сделано при налоговой проверке рязанского предпринимателя Александра Слётова. Но и это зачастую не может подтвердить, что подписывал документы не «отказник». Данное лицо может намеренно искажать свою подпись как на документах по сделке, так и на образцах для сличения с ними. Человек, в конце концов, мог перенести тяжёлую болезнь, в результате чего его почерк естественным образом изменился.

Например, в деле того же Слётова в 2009 году допрашивались «свидетели», ставившие свои подписи в 2006 году. Вызов таких «свидетелей» в арбитражный суд также не проясняет картину фактических событий. Учитывая их личный интерес к делу, всегда остаётся сомнение в беспристрастности и искренности этих людей. Например, некоторым нечистоплотным гражданам очень хотелось бы получить судебный акт, именем Российской Федерации закрепляющий факт их непричастности к деятельности предприятия, к которому могут быть вопросы не только со стороны государства, но и со стороны кредиторов и даже работников. Осознавая это, арбитражные суды, рассматривающие заявления о признании госрегистрации недействительной, единообразно приходят к выводу, что для установления факта непричастности физического лица к учреждению и руководству юридического лица явно недостаточно одного лишь его заявления.

Негативная для налогоплательщиков судебная практика, основанная на «кестроевской» правовой позиции ВАС РФ, позволила государству в течение 2009 года дособрать налоги с неосторожных налогоплательщиков вместо фирм-«однодневок». Но этот результат нельзя признать позитивным, поскольку он получен непригодными средствами. Минусов от подобного результата гораздо больше: нарушены ключевые принципы административного права, такие как неотвратимость наказания, недопустимость объективного вменения налоговой ответственности, наказания невиновных лиц, сотрудничества госорганов с правонарушителями и др. Наказание невиновных поощряет правонарушителей. Не преследуемый государством руководитель «однодневки» будет продолжать учреждать другие фирмы, не уплачивающие налоги. Поскольку налоговые органы объективно не заинтересованы в борьбе с «однодневками», они продолжат расширять свою «доказательственную базу» путём всё той же регистрации сомнительных фирм. По тем же причинам не стоит ожидать сокращения числа «однодневок».

Другим негативным явлением, рождённым «кестроевским» прецедентом, стало признание самими налогоплательщиками полной беззащитности перед государством. По логике судов, они не должны верить официальной информации, за достоверность которой отвечают государственные органы и иные обязанные лица: сведениям из ЕГРЮЛ, официальной информации с сайта ФНС России, сведениям о контрагенте, полученным от налогового органа по месту его налогового учёта, банковским карточкам с подписями «отказников», нотариальным отметкам на документах. Складывающаяся судебная практика ориентирует налогоплательщиков на экономически невыгодные либо неправомерные действия.

Для предотвращения налоговых рисков налогоплательщики должны либо увеличить свои трудозатраты по контрольным мероприятиям со своим контрагентом (дополнительно к должностям копировальщиков документов для налоговых органов ввести должности промышленных шпионов с навыками криминалистов-почерковедов и опытом работы со специальной аппаратурой), либо отказаться от сделок с удалёнными и не знакомыми ранее контрагентами. Экономные и осторожные предприниматели будут вынуждены сужать круг контрагентов до знакомых и родственников. Но известно, что такое поведение ведёт к монополизации и деградации экономики, повышению цены и снижению качества товаров, работ, услуг.

Ещё одним способом минимизировать риски выявления налоговым органом дефектов в документах контрагентов будет уничтожение этих самых документов. Если бумаги по сделке утрачены (в результате пожара, потопа, нашествия грызунов и т. д.), налоговики обязаны принять затраты налогоплательщика для целей налогообложения расчётным методом хотя бы в приблизительном размере (п. 7 ст. 31 НК РФ). Но следует учитывать, что умышленное уничтожение документов может быть воспринято налоговой инспекцией как грубое нарушение основных обязанностей налогоплательщика и воспрепятствование налоговому контролю.

Доказывать, что ты не верблюд, не самое приятное занятие. Прецедентная практика не судов, а самих предпринимателей, попавших в круговорот законодательных неточностей, предлагает альтернативный способ защитить своё доброе имя. Например, российский предприниматель Яна Яковлева, угодившая в СИЗО на семь месяцев из-за необоснованных обвинений госорганов, уверена, что единственное средство защиты — это публичная атака. И настойчиво советует предпринимателям не замалчивать бесчинства налоговых органов и непременно предавать огласке все обстоятельства проверок. Сегодня Яна Яковлева возглавляет общественный фонд «Бизнес-солидарность». Передать информацию туда может любой бизнесмен, и представители фонда непременно попытаются обнародовать её.

Между тем, 19 марта этого года в Конституционном суде РФ прошли третьи Сенатские слушания, где с докладом «Речь о прецеденте» выступил председатель ВАС Антон Иванов. В числе прочего он сказал: «В прецедентной системе судебные акты «перерастают» уровень конкретного правоотношения, начинают применяться многократно, а иногда и вовсе приобретают качество нормативности. Однако тезис о том, что судебный прецедент —такая же норма права, как и та, что закреплена в законе, вряд ли может считаться верным. Начнём с того, что суд обязан применять нормы закона, и если он сознательно этого не делает, то принимает заведомо незаконный судебный акт».
Что касается Александра Слётова, то, несмотря на приятные новости, его дело считать окончательно завершённым ещё рано. Ему предстоит выдержать испытание апелляцией.


Маргарита Рыбакова, бухгалтер
— Наш контрагент — индивидуальный предприниматель. Налоговая инспекция совсем недавно устроила ему выездную налоговую проверку, запросила у него документы за три года. Но так как в 2008 году у него был пожар с кражей, он ничего не смог предоставить. В итоге, всем, кто с ним работал и производил оплаты на расчётный счёт, были разосланы требования о предоставлении документов. Мы и ещё одна фирма всё подготовили, а вот все остальные нет. Имея в прошлом общих партнёров, знаем, что многие документы уже не предоставят, так как фирмы успешно пропали. Учитывая сложившуюся практику, у нас есть все основания опасаться вменения нам вины сотрудничества с недобросовестными контрагентами. Так что заранее готовим оправдывающие нас документы.

Татьяна Прохорова, бухгалтер
— Действия налоговых органов привели к тому, что начинаешь бояться всего подряд и заранее. Наша организация проходит свидетелем по уголовному делу о фирме-«однодневке». К нам приезжал представитель ОБЭП и изъял все документы, касающиеся взаимоотношений с этой фирмой. Фирма была плательщиком налога на добавленную стоимость, нам выставлялись счета-фактуры с НДС, мы их услуги оплатили в полном объеме и, разумеется, приняли весь НДС. И тут узнаем, что фирма никакую отчётность не сдаёт и НДС, соответственно, никуда никогда не перечисляла. Вот и думаю: ждать налоговой проверки или нет...

Александр Ступин, руководитель
— Я не слышал ни о каких новых приятных изменениях в позиции налоговых органов. В конце 2008-го — начале 2009 года на моём предприятии была выездная налоговая проверка. Выяснилось, что две фирмы, с которыми мы работали в 2005~200б годах, не платили НДС. Одного директора нашли, но он от всего открещивается. Другой директор, как оказалось, недавно умер. У нас все документы на руках, фирмы-партнёры до сих пор числятся в ЕГРЮЛ. Вкатали штраф в несколько миллионов. Скоро первый суд. Кроме того, что эти фирмы — «однодневки», налоговая ничего не доказала, даже не отрицает, что товар мы действительно покупали и документы по продажам этого товара все имеются.