Почему перспективные рязанские строители становятся продавцами

«Все работы хороши — выбирай на вкус», — написал Владимир Маяковский и… оказался неправ с точки зрения современной городской молодежи. Рабочие специальности нынче не в почете, молодые выбирают «престижные» — за компьютером и в офисе. Работодатели в панике, предлагают очень хорошие деньги тем, кто умеет работать не только головой, но и руками — тщетно. В итоге в области складывается уже не просто дефицит рук, а кризис. Ну а те, кто мог бы пойти на производство, рассуждают в соцсетях о гастарбайтерах, которые «все заполонили» и «отнимают у русских рабочие места». «Комсомолка» попыталась найти причины.

«Я в маршрутчики пойду»
У предпринимателя Александра Дворцова — сельхозпредприятие («Рыбновская СХТ» — то самое, где когда-то трудилась Дарья Гармаш). А помимо сельхозработ — еще и добыча полезных ископаемых. А значит, нужны те, кто дружит с серьезной техникой.
— Если посмотреть на наших лучших специалистов — это люди со стажем работы 30-40 лет, — рассказывает он. — То есть мы держимся еще за счет советского потенциала.
Не сказать, что молодежь не приходит: в прошлом году пришли 20 парней из сельскохозяйственного ПТУ. Через два месяца осталось трое. Уходили по разным причинам.
— Один молодой человек уволился и ушел за такие же деньги водить маршрутку, — рассказывает Александр Дворцов. — Пытались ему объяснять, что если он в своей профессии станет настоящим специалистом, то зарплата у него по мере получения опыта и знаний будет выше. А если ты простой водитель маршрутки, то тебе предприниматель может в любой момент заменить гастарбайтером. Все бесполезно.

Точно такую же историю рассказывает председатель Союза строителей Рязанской области Лёма Шаипов. Пришел перспективный парень, за год стал прорабом, предложили хорошую должность в строительной фирме — не согласился, ушел водителем. Сказал, «жена требует, чтобы я зарабатывал».

На стройках тоже дефицит. Причем не хватает именно квалифицированных рабочих, тех, кого нельзя заменить мигрантами. Которые, кстати, тоже меньше, чем за тысячу рублей в день работать уже не соглашаются.
— Востребованы все! — уверенно говорит Лёма Рамазанович. — Крановщики, бульдозеристы… инженеров очень мало, проектировщиков. Старые кадры уходят на пенсию, молодые приходят, но задерживаются не все. Хотя уровень подготовки растет, но кому зарплата кажется маленькой, кому работа — слишком тяжелой. В общем-то, мы и не скрываем — чтобы много заработать, надо попотеть. Вот некоторые мостостроители, например, работают вахтовым методом. Уезжают на неделю, работают сменами по 12 часов. Тяжело, но и заработать можно тысяч 50. С другими специальностями — такая же ситуация. Да, тяжело, но и понятно, за что работаешь.

— Мне директор одного из заводов звонит, говорит: «Если есть хорошие инженеры по станкам — приводи, платить буду для начала 30 тысяч», — рассказывает директор Рязанского института (филиала) Московского государственного машиностроительного университета (бывшего рязанского политехнического института) Иван Панков. — Потому что инженер может и неисправность станка вовремя заметить, и вообще у него больше возможностей для роста. И мы своим студентам это объясняем и даем к высшему образованию еще и рабочую специальность. Но соглашусь: психология у нас пока такая, что многие гонятся за длинным рублем.

Зарплата есть — получать некому
А между тем вопрос уже перетекает из перекоса на рынке труда в стратегическую проблему.
— Вот кончится у нас нефть — что будем делать? — задает вопрос Иван Григорьевич. — Мы уже скоро дойдем до того, что ложку себе сами сделать не сможем! Без своего машиностроения государство зависимо! А мне директор другого рязанского завода рассказывает: оборонные заказы есть, работы — полно, а рук не хватает.

И в этом как раз проблема. Свои заводы-то нужно еще построить (или восстановить), для них нужно добыть ископаемые, проложить к ним дороги. И делают это пока иностранцы. Например, на разработке одного из карьеров в области работают специалисты не только из Молдовы, но и Испании и Турции. Приезжают и из Татарстана. Понятно, что работать на экскаваторе в карьере — в разы труднее, чем копать траншеи для труб. И спецы приезжают классные, деньги свои (немалые — иной экскаваторщик меньше 50 тысяч в месяц не зарабатывает) отрабатывают, и опыт могут передать молодым. Но молодых-то — нету!
— Иду по большому магазину электроники — продавцами работают вчерашние студенты, — говорит Лёма Шаипов. — Это что — работа лучше, чем на стройке?

Почему молодые уходят — другой вопрос. Дело не всегда в деньгах. Иной раз, скажем прямо, и доля вины руководителей есть. У знакомой с одного из рязанских заводов уволился муж. Классный токарь, зарабатывал хорошо, но не стерпел отношения начальства: оскорбления, придирки, штрафы… И ушел. Выходит, не все директора предприятий готовы носить ценные кадры на руках.
Ну а те, кто готов, корень проблемы нехватки рук видят еще и в психологии и недоработках преподавателей.
— В большинстве профтехучилищ или колледжей студентам не объясняют главного, — считает Александр Дворцов. — Что их знания и умения — это капитал. И что с годами он растет. Терпеливые станут хорошими специалистами и без работы не останутся. А маршрутку можно за одну и ту же зарплату до пенсии водить.

Кстати
Дабы проверить заманчивость предложений работодателей, мы зашли на один из популярных сайтов вакансий. Отфильтровали предложения по зарплате от 55 тысяч рублей. Так вот: юристов и экономистов не нашли. Зато обнаружили токарей, слесарей, конструкторов, инженеров, фрезеровщиков, технологов. И даже если допустить, что работодатели «подрисовывают» зарплаты, получается все равно немало. Да, нужен опыт работы. Да, поначалу столько не будет. Но разве зарплата в 120 тысяч — не достаточный стимул постараться и подождать?