Образование: за что надо платить?

Пётр Толстой: Николай Иванович, вот вопрос действительно серьёзный, давайте остановимся на нём на секунду. Мы можем бесконечно говорить про поборы в школах, про то, что у нас плохо учат детей, про то, что у нас люди не знают русского языка, грамотности не знают – всё-таки, для какой страны это образование?

Николай Булаев: Скажу, может быть слишком пафосно, это для нашей страны. Той, в которой мы живём и которую мы строим. Если у кого-нибудь есть представления, что нужна другая страна, то тогда нужно приходить на выборы и выбирать… Что касается сегодня, я не большой сторонник обобщений. Когда мы выдёргиваем каких-то людей на улице или у какого-то университета, и хотим представить, что у нас в педагогическом образовании все такие, то это глубочайшее заблуждение. У нас 46 тысяч школ, и если мы берём по одному учителю или директору и говорим, что у нас остальные такие, то это заблуждение, это популизм. Когда мы создаём иллюзию, что у нас сегодня в школах платят за уроки, поднимите руку, кто сегодня платит за своего ребёнка в школе хотя бы за один урок. У нас 13 тысяч часов в школе бесплатны по федеральному государственному образовательному стандарту. Тринадцать тысяч. Если в какой-то школе кто-то платит за урок, то прокурор там должен быть немедленно. Поэтому, когда мы говорим о платности, нужно понять, это поборы или это плата за уроки. За уроки никто не платит и платить не может. Ни при каких обстоятельствах. А что касается сбора денег, то мы сегодня в аудитории на эту тему говорили в кулуарах. Если родитель отдаёт, а потом за углом шепчется, что с него взяли деньги… Ребята, это ваше право, давать или не давать. И никто насильно у вас эти деньги не вынимает. Есть представитель родительского комитета, она сказала совершенно правильную чёткую фразу – родительских комитет решил, и он знает, куда пошли его деньги. Это их право, собирать или не собирать. Но у директора права собирать деньги не было и нет.

Пётр Толстой: У директора есть право уволить учителя, если он не собрал деньги?

Николай Булаев: Если это не так, тогда это нарушение закона. Также как у учителя нет права в соответствии с законом об образовании, 48 статья, вести платные уроки в своей школе, которые мы выдаём за репетиторство. Запрещено. Если кто-то из учителей этим занимается, он нарушает федеральный закон. Поэтому если мы хотим жить по закону, его нужно просто знать. Если мы хотим жить в основе бытовых иллюзий, это другая жизнь.

Пётр Толстой: Но согласитесь, что за последние 20 лет общий уровень образования снизился.

Николай Булаев: Не соглашусь. Повторю, что сказал Игорь Михайлович [Реморенко] – у нас в вузы поступает не 80%, а в прошлом году 87 процентов. И надеяться, что школа всем восьмидесяти семи даст образование, которое позволит им получить высшее профессиональное образование – это иллюзия, этого не должно быть. Другое дело, зачем. Они туда поступают и делают вид, что учатся. И учатся из них многие на бюджетных местах. У нас в этом году бюджетных мест будет почти 600 тысяч, а выпускников 690. Конкурса нет.

Анна Калинина: Я педагог, отработала в школе почти 15 лет, знаю, о чём говорю. Мы сейчас говорим, я не популярные вещи скажу, о всеобщем бесплатном образовании. Я согласна, что право на образование должен иметь любой ребёнок, но если он способен учиться. У нас сейчас 99 процентов идут в 10-11 класс, учатся там бесплатно, зная, что они при любой ситуации получат аттестат. У нас за последние годы не было ни одного случая, чтобы ребёнок остался на второй год. Зачем мы учим такое количество детей, которые не хотят и не могут. В чём смысл? А дальше они все дружно поступают в вуз и получают некачественное высшее образование.

Николай Булаев: Когда был классический экзамен, мы думали, что у нас в школе всё хорошо. Из 1 300 тысяч выпускников школ, не получали аттестаты 1 200 учеников в год. Сегодня не получают аттестаты о среднем образовании 20-30 тысяч человек, и мы говорим, что у нас не всё хорошо. Да правильно, что не всё хорошо. И правильно, что нужно работать в этом направлении. Но ЕГЭ позволил быть нам более искренними, более нравственными, может быть.

Пётр Толстой: А вы знаете, что во многих регионах России ЕГЭ просто покупают. Вы в курсе этой проблемы?

Николай Булаев: Я эту легенду знаю, и хочу точно знать, в каком регионе и по какому предмету. Да, есть байка, что у нас есть Дагестан, есть Чечня. В Чечне самый низкий балл по ЕГЭ по русскому языку, самое большое количество детей, не получающих аттестат о высшем образовании и самое меньшее количество людей, поступающих в высшие учебные заведения.