Надо быть лучшим

Без громких слов
– Владимир Яковлевич, на выбор профессии повлияли родители?
– Нет. У нас в роду не было военных. Я единственный. Отец работал учителем. Не могу сказать, почему вдруг возникло решение пойти служить. Можно, конечно, громких слов наговорить… Помню, что в 7 классе мы писали сочинение на тему «Кем я хочу стать», и в нем я написал, что хочу стать офицером-десантником, хотя в то время фильмов о них не было.
– Может, хотелось в небо, летать?
– Если бы хотелось летать, я бы, наверное, выбрал авиационное училище. К тому же в те годы, когда учился в школе, об авиации было известно намного больше, чем о воздушно-десантных войсках.

– Из какого города Вы приехали поступать в Рязань?
– Я родился в Сибири, потом жил в Узбекистане. Из Узбекистана я и приехал в 1976 году поступать в училище.
– Как получилось, что родители перебрались из Сибири в Среднюю Азию?
– В 1966 году в Ташкенте было очень сильное землетрясение, и его восстанавливала вся страна. В том числе поехал и мой отец. Работал сначала на восстановлении, потом педагогом.

– Какой после Средней Азии показалась Рязань?
– Нищей. Окраины Советского Союза, то есть национальные республики, жили во сто крат богаче, чем наша матушка Россия. Это было очень заметно. В конце 70-х – начале 80-х годов Рязань не видела, например, ни сосисок, ни сарделек, ни хорошей колбасы, все ездили за ними в Москву. После выпуска из училища я уехал служить в Молдавию, зашел вечером в магазин в Кишиневе и был очень удивлен, когда увидел, что продается из мясных продуктов. Подумал, что это можно купить только по спецталонам.
– Многие, говоря о Рязани тех времен, отмечают, что в городе было много зелени…
– Мне было с чем сравнивать. При всей температурной нагрузке в Узбекистане очень много зелени. Кроме того, в 1-й класс я пошел в Омске, а этот город в советские времена считался вторым или третьим городом в стране по озеленению. Но скажу, что Рязань, тем не менее, мне очень понравилась, я к ней за свою жизнь прикипел душой.

– В одном из интервью я прочитала, что Вы продвигали такую игру, как регби, и сами увлекались ею. Сейчас продолжаете играть?
– Нет, сейчас уже не играю. В юности в училище играл. Сейчас я, если и пригожусь на поле, то только в команде ветеранов этой игры. На сегодняшний день я являюсь одним из вице-президентов национальной федерации регби. Наш легендарный командующий Василий Филиппович Маргелов сказал однажды: «Регби – игра десантников». У нас в каждом полку, в каждой дивизии была команда регби. Уже будучи начальником училища, а затем начальником управления физической подготовки Вооруженных Сил Российской Федерации (это последняя моя должность), я много сделал для того, чтобы в училище прижилась прежде всего эта система. Мы добились неплохих результатов, провели несколько серьезных турниров, в том числе и турнир, посвященный памяти курсантов, погибших в результате ДТП. К большому сожалению люди, пришедшие к руководству училищем, не сумели его сохранить, а возможно, просто не захотели.

«Стремление и достойные учителя»
– Вы начали служить, когда еще был расцвет армии, попали в переходный период, когда армия пришла в упадок, и застали начало ее возрождения. Отношение людей к военным за эти годы сильно изменилось?
– Надо четко понимать, что есть отношение к военным со стороны простых людей и со стороны руководства. Мне кажется, что отношение к военным со стороны народа всегда было на очень высоком уровне, не только в советские времена, но и раньше, и осталось таким сегодня. А отношение со стороны чиновников всех уровней всегда было разным. Были люди, исповедавшие знаменитую фразу Наполеона: «Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую». И в это время много делалось для становления вооруженных сил: каждое десятилетие армия имела качественно новый уровень. К сожалению, после известных событий – Перестройки, развала Советского Союза – возрождения российской армии в полной мере не произошло, по большей части по объективным причинам: начались войны, вооруженные конфликты, в которых несформированная, невыстроенная и необученная армия начала принимать самое активное участие. Конечно, это повлияло на те потери, которые понесла армия, на ту критику, которая была в ее адрес. И вот недавно вроде бы начали формировать новый облик вооруженных сил. К чему это приведет, я не знаю. Я искренне хочу, чтобы у сегодняшнего руководства Вооруженных сил в конце концов что-то получилось: армию реформируют уже на протяжении 20 лет, а положительного результата пока не видно.

– Сокращение военных институтов позволит в конечном итоге воспитать элиту Вооруженных сил России? Или мы через какое-то время станем ощущать кадровый голод среди военных?
– Кадровый голод, наверное, ощущаться не будет, так как существенно сокращены Вооруженные силы. Наверное, назрела и реорганизация военной системы образования, что вызвано количественными изменениями в армии. Наверное, сегодня ни к чему иметь 70 военных учебных заведений, которые ежегодно выпускают по 1 000 человек. Но другой вопрос – зачем же так все ломать? Придумывать что-то новое? Из существующей системы образования надо было взять лучшее – у нас же весь мир учился. Из трех военных институтов Рязани получился рязанский филиал – Военно-научный общевойсковой центр сухопутных войск. У нормального человека ступор возникает, когда он это слышит или читает. А куда делось Рязанское военно-воздушное десантное училище имени Маргелова? Его нет сегодня. Ведь десантное училище, кроме того, что там ребят учили воевать, было единственное, которое воспитывало дух человека. Это сумасшедшие традиции. Почти 70 человек в новой России, выпускники нашего вуза, – Герои Российской Федерации. Сейчас из десантного училища сделали непонятный факультет, и я уверен, что пройдет не так много времени, и из его стен исчезнет десантный дух. Это очень обидно и очень сильно настораживает. Но, я думаю, время еще терпит. Полагаю, что и командующий ВДВ Владимир Анатольевич Шаманов, и, наверное, наши ветеранские организации все-таки смогут достучаться до министра обороны, президента, чтобы сохранить это уникальное училище в том качестве, в котором оно было. Преобразовать его можно, но оставьте ему название, традиции и основу его подготовки.

– Каждый ли солдат или курсант способен стать генералом? Достаточно ли одного желания, или необходимо быть и удачливым человеком?
– Да всего должно быть понемногу. Во-первых, у самого человека должен быть соответствующий характер и стремление чего-то добиться. Не то что утром просыпаешься и думаешь: «Ну когда же я стану генералом?!» Должно быть стремление вкалывать по-настоящему, делать свое дело, начиная с самого маленького солдатского труда, не как все, а лучше всех. Второе необходимое условие – это образовательная база. Наше десантное училище – это выдающееся учебное заведение. Таких училищ и в Советском Союзе было немного, а в России просто нет. Это училище, которое существенно влияет на характер молодого человека и в то же время дает очень широкую общеобразовательную и военную подготовку. Третье необходимое условие – наличие достойных учителей. Это удача, когда молодой офицер попадает в коллектив, где есть достойные учителя, которые могут его чему-то научить в этой жизни. Вот с этим, я считаю, мне очень сильно повезло. Я мог бы перечислять людей, которые оказали на меня воздействие и повлияли на то, что я стал генералом, – их очень много. Я просто боюсь кого-то не назвать и тем самым обидеть.
Так, неизгладимый след во мне оставил мой первый командир роты Юрий Филиппович Красножен. Я учился у Героя Советского Союза Николая Васильевича Кравченко, Героя Советского Союза Валерия Александровича Востротина, который впоследствии стал заместителем министра по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям, у Александра Петровича Калмыкова, впоследствии ставшего первым заместителем министра обороны, у Николая Викторовича Стаськова, ставшего начальником штаба ВДВ…

«Ещё не время…»
– Владимир Яковлевич, насколько мне известно, после увольнения военнослужащим должны предоставлять жилье. Удалось улучшить свои жилищные условия?
– Нет. Я на сегодняшний день (и это обстоятельство многих раздражало, особенно во время выборов) бесквартирный. Мне положена квартира от Министерства обороны. Но, видимо, пока есть определенные трудности. Я 7,5 лет командовал десантным училищем, жил в служебной двухкомнатной, самой обычной квартире в Песочне. Естественно, после того, как завершил службу, я ее сдал.

– Во всех Ваших переездах Ваша семья была рядом?
– Нет. В этом отношении моей семье не повезло. Даже сейчас они видят меня достаточно редко. Когда я служил в Рязани командиром полка, у меня была служебная квартира на улице Шевченко. Закончил служить, уехал в Тулу начальником штаба дивизии, эту квартиру сдал, и в Туле года 1,5 жили с семьей в комнате в общежитии. После того как я вернулся из второй чеченской кампании, я получил в Туле квартиру. 12 декабря 2001 года мы вселились в нее, а 16 декабря я уехал в Рязань командовать училищем. Семью перевозить не стал, не думал, что настолько задержусь в училище. К тому же ребенок рос. И я раз в 2-3 недели на выходные ездил домой, в Тулу. Но на лето жена с дочерью приезжали ко мне, жили в учебном центре, там, где я занимался с курсантами. Потом я 1,5 года служил в Москве, тоже жилье не было предоставлено. Я не жалуюсь, ни в коем случае, у каждого своя судьба. Я уверен: то, что мне положено, когда-нибудь дадут. Просто, наверное, время не пришло.

– Тульская квартира сейчас числится за Вами?
– Да. Но мне была положена квартира в Рязани – я ее не получил. Мне была положена квартира в Москве – тоже не получил. Из-за того, что на месте службы у меня не было жилья, семья не могла за мной переезжать. Если Министерство обороны выделит мне квартиру, тульскую я, естественно, сдам. Так что это только миф, что военнослужащие и в частности генералы живут шикарно. У меня никогда не было дачи, я даже не пытался ее строить. Во-первых, я не строитель. А во-вторых, я не знаю, как можно строить дачу на зарплату начальника училища.

«Главное – найти дело»
– То, что сейчас на телевидении появляется много сериалов и фильмов военной тематики, способствует, на Ваш взгляд, воспитанию патриотизма у молодых людей?
– Думаю, что нет. Давайте сравним фильм «Кадеты» и фильм «Офицеры»…
– Их вообще нельзя сравнивать.
– Вот видите. Фильм «Щит и меч» – я его впервые посмотрел в 1-м классе – и какой-нибудь современный боевик на тему войны. Фильм «9 рота», который вообще нельзя показывать в приличном обществе, и фильм по книге Бондарева «Батальоны просят огня»… Просто сегодня четко не определена идея патриотического воспитания, хотя есть соответствующие документы, я их читал. Но они очень размытые по содержанию, поэтому и наши деятели искусств не могут понять, какой продукт требуется создавать.

– Сложно было сменить мундир на гражданскую одежду?
– Конечно, потому что я всю жизнь занимался понятным мне делом. И вот ты просыпаешься и понимаешь, что у тебя нет твоего дела. Это страшно, все остальное – мелочи. И главное лекарство, которое я очень быстро к себе применил, – это срочно найти себе любое серьезное занятие, чтобы некогда было думать, жалеть себя любимого. Поэтому после того, как поправил здоровье (у меня была сложная операция), я был далеко от Тулы и Рязани, на Севере, и занимался делом.

– Почему решили пойти в политику?
– Да было несколько моментов. Решающим стали мои эмоции по поводу выборов в 2009 году в Московскую областную Думу, после этого была цепь разных событий. Все-таки Рязани отдано много лет, я знаю многих, кто занимается государственной службой, политикой. Пусть на меня не обижаются, но сегодня в Рязанской области политикой занимаются далеко не самые способные люди. Можно навскидку назвать несколько десятков фамилий людей, которые состоялись и могли бы принести области более значительную пользу. К сожалению, не все, кто мог бы пригодиться области, сегодня находятся у дела.

– И последний вопрос. О чём Вы сейчас мечтаете?
– В этом году моя дочь поступила в МГИМО. Я очень ей горжусь. Когда я работал в училище, на меня многие обижались, потому что я никогда не шел навстречу тем, кто не прошел конкурс. Я всегда говорил: «Воздушно-десантное училище – это не ПТУ. И человек туда должен поступить сам». И когда пришло время дочери поступать, и тем более в вуз, который она сама выбрала, я ничего не делал, ни с кем не договаривался. Во-первых, по своей принципиальной позиции. Во-вторых, это тот вуз, к которому близко никто не подойдет. Так что я ей горжусь. Всё, мечта сбылась.