Эпидемиолог отказался от Останкинской башни

Гроза рязанских хулиганов
– Владимир Валентинович, откуда у Вас такая любовь к трудностям?
– Я бы поправил: любовь не к трудностям, а к преодолению трудностей. Знаю, что большинство предпочитает скучную стабильность завтрашнего дня рискованным шансам, которые могла бы предоставить им судьба, но я их не осуждаю. Тут все зависит от характера, от среды, где он вырос.
– А каким одним словом Вы могли бы описать свой характер?
– Настырный, наверное, поэтому меня с легкостью взяли в спорт. В младших классах это была греко-римская борьба, затем дзюдо, самбо, а в студенческие годы я наконец нашел свое – карате. Будучи студентом Рязанского медицинского института, я частенько «закалывал» занятия физической культурой на факультете и мчался в радиоинститут на тренировку к Александру Казакову. Удивительный был человек… Он давал не только физическую подготовку, но и учил нас мудрости: нельзя пасовать перед противником, бой выигрывает тот, кто сможет его предотвратить. Иногда он «выпускал» нас на улицу, чтобы мы, не применяя спецприемов, могли усмирить хулиганов, предотвратить драку. Практические занятия плавно перешли в вечерние дежурства – мы были дружинниками оперативного комсомольского отряда. В нашу группу входило 6 человек, трое из которых посещали секции карате и дзюдо, один из них был мастером спорта по самбо, другой – по дзюдо, и девушка – победитель соревнований по метанию дисков. Такая «олимпийская» сборная сама по себе наводила ужас на хулиганов и дебоширов. Мы курировали площадь Ленина, улицы Маяковского, Подбельского, район ликероводочного завода. К своим обязанностям относились очень серьезно, и местные хулиганы в наше дежурство старались не попадаться нам на глаза. Нас привлекали к работе ОБХСС, направляли на дежурство в рестораны и дискотеки, где мы скручивали зачинщиков драк и доставляли в отделение милиции, за что получали благодарности «За активную помощь органам внутренних дел», ценные подарки. Все грамоты мы приносили тренеру, который, в свою очередь, отчитывался перед вышестоящим начальством, что его ученики используют полученные на тренировках знания и умения на благо общества. В противном случае секцию карате закрыли бы.

– А как в институте относились к новомодному увлечению – карате?
– С пониманием, но за то, что я отдал предпочтение этому виду спорта в ущерб занятиям физической культурой, мне вменялось отрабатывать прогулы на межвузовских соревнованиях. Подвести тренера Казакова я не мог, вот и несся, подобно локомотиву, на лыжной трассе или на легкоатлетическом кроссе. Спорт мне многое дал, и в первую очередь – уверенность в своих силах, внутреннее спокойствие. Это пригодилось во время моих дежурств в Сбербанке, где я подрабатывал охранником. Когда только начал работать (а в 80-х годах не было ни систем видеонаблюдения, ни профессиональных охранников, ни соответствующих курсов подготовки), во всех видел налетчиков и грабителей. Постоянные тренировки помогали сдерживаться и не тянуться всякий раз к кобуре с пистолетом, когда видел подозрительных личностей. А они, поверьте, частенько захаживали.

Прощание с тайгой
– Секция карате, комсомольский оперативный отряд, работа в Сбербанке… А когда Вы успевали учиться?
– На последних курсах института у меня еще и семья появилась, родился маленький сынишка, к которому приходилось вставать по ночам. На сон оставалось 4 часа, но так жили многие студенты: учились, подрабатывали – на шее у родителей никто не сидел, все стремились уйти в самостоятельное плавание. Я и распределение после института выбрал в Калыванский район Новосибирской области, потому что считал, что смогу реализоваться как профессионал и получить квартиру как молодой специалист, санитарный врач-эпидемиолог. Однако надолго задержаться в Сибири не получилось: маленькому сыну не подошел климат: он стал часто болеть, да и обещанную квартиру так и не предоставили. Но опыт работы в таежных условиях, участие в многочисленных контролирующих и приемных комиссиях в качестве врача СЭС, возможность пожить в многонациональном государстве в масштабах одного района (а в Калыванском районе жили корейцы, узбеки, азербайджанцы, татары) закалили характер, научили находить общий язык с представителями разных профессий и культур, а также говорить твердое «нет» в ответ на сомнительные предложения и авантюры.

– Я так понимаю, Ваша принципиальная позиция проявилась как раз в работе приемных комиссий?
– Отчасти да. Меня не раз пытались уговорить поставить подпись под актом приемки строительного объекта, который существовал только на бумаге или не соответствовал заявленным требованиям, поэтому многие вздохнули, когда я покинул этот таежный район со своими законами. Еще я умудрился оштрафовать сына председателя сельсовета за антисанитарные условия на объектах, входящих в его подчинение. За проявленную дерзость и принципиальность мне предложили перейти на партийную работу, но я решил вернуться в Рязань.

Останкинскую башню… в аренду
– Это был достаточно рискованный шаг – все места в поликлиниках и больницах шли по распределению…
– Я рискнул, и у меня получилось. В больницу №11, которую на тот момент возглавлял Николай Савельевич Барсук, как раз потребовался комсорг и врач-лаборант. Николай Савельевич авансировал мне широкие полномочия, позволив внедрить в работу клинической больницы систему оплаты труда по коэффициенту трудового участия в подразделениях. Опыт был инновационным для города и весьма удачным: вскоре меня заметили и пригласили в райком комсомола секретарем, где я организовал первый Молодежный хозрасчетный центр. Пришло время, когда можно было заниматься всем, чем угодно, – хоть космосом. Самыми интересными проектами моего центра стали разработка и внедрение промышленных фильтров для очистки воздуха и воды на предприятиях города, а также доставка крупногабаритных грузов в труднодоступные точки планеты.

– Вы хотите сказать, что коллектив из Рязани без спутниковой, мобильной и интернет-связи получал заказы на доставку грузов, например, в Антарктиду?
– Да, и не только в Антарктиду, но и в Арктику, и в джунгли. Я просто сумел в нужный момент в нужном месте объединить инициативных, увлеченных своим делом людей. Среди них был Юрий Филосович Кузьмин, который разработал систему контроля любого объекта: груз метили определенным датчиком, который находили с помощью специальной аппаратуры. Для работы потребовалась обученная группа парашютистов, и я обратился за помощью к Альберту Евдокимовичу Слюсарю, возглавлявшему тогда десантное училище. Так была создана оперативная группа, выполняющая задания крупнейших коммерческих структур и частных лиц. Благодаря сарафанному радио, а не интернет-технологиям, на нас с особым поручением вышел Председатель Совмина Николай Иванович Рыжков. Единственное, о чем жалею, вспоминая эпоху перемен, – о том, что отказался взять в аренду… Останкинскую башню. Увы, я не технарь и тогда не смог оценить всей перспективы.

Защита диссертации под грохот танков
– А Ваша коммерческая жилка не затронула профессиональную область Вашей деятельности?
– А как же без этого? В 1988 году в рамках Молодежного хозрасчетного центра я предложил коллективу больницы №11 совместно с инженерами радиоинститута заняться разработкой аппарата полемагнитного лечения. На тот момент это была серьезная заявка на успех, большой шаг в лечении вен, артерий и капилляров. Мы нашли спонсорские деньги, разработали документацию, и когда были близки к созданию аппарата, к нам пришли ребята в спортивных костюмах и навязчиво предложили защиту непонятно от кого. Мы отказались, потом пришли другие, третьи, и в целях собственной безопасности разработчики приостановили проект до лучших времен. Сейчас этот аппарат известен под названием «Аврора».

– Именно тогда Вы приняли решение вернуться в медицину?
– Да. Возвращение из коммерции в институт далось нелегко. Мой научный руководитель Римма Николаевна Реброва, возглавлявшая кафедру микробиологии, иммунологии и вирусологии, поставила жесткие условия – диссертацию необходимо было подготовить менее чем за три года. Амбиций было много, поэтому условия педагога я принял и поставил себе цель защититься непременно в Международном университете Патриса Лумумбы. Муки творчества и исследовательская работа сопровождались финансовой несостоятельностью научного работника – с 90-х годов защита диссертации требовала серьезных денежных затрат. Тут на помощь пришли друзья из радиоинститута, которые собрали компьютер (возможно, первый в Рязани) для моих математических вычислений. Мне даже пришлось доказывать комиссии, что несертифицированный в то время компьютер выполняет те же функции, что и счетная машинка, только в разы быстрее. Почти целый месяц главы диссертации, которая была посвящена биологическим свойствам микробов-ассоциантов, выделенных в Доме ребенка, я никак не мог собрать воедино, пока не увидел свою научную работу во сне – настолько был одержим диссертацией. Защищался, как и мечтал, в Москве, а за окном университета стояли танки – до разгона Верховного Совета и Съезда народных депутатов оставалось несколько часов…

Диагностика нового типа
– И опять в переломный момент судьба предложила испытать Вас в качестве…
– Руководителя фондового отдела одного из коммерческих банков. Я предложил знакомому банкиру вложить деньги в создание лабораторного консультативно-диагностического центра, о котором грезил все эти годы, он, в свою очередь, мечтал развить в городе страховую медицину. Работая в фондовом отделе, я внедрил систему вексельного обращения и добился определенных успехов, меня снова заметили и отправили в Москву. В головном офисе я встретил Николая Ивановича Рыжкова, который консультировал по экономическим вопросам совет директоров банка. Он нарисовал мне самые радужные перспективы моей работы в банковской системе с последующим поступлением в Плехановский институт. Тогда я понял, что деньги в мою мечту – диагностический центр – коммерческая структура в ближайшую пятилетку вкладывать не будет, а жить и работать в Москве мне не хотелось…

– Но мечту свою Вы все-таки осуществили?
– Двадцать лет назад, когда не было ни компьютеров, ни Интернета, я мечтал о светлом, просторном учреждении, где будет осуществляться всесторонняя лабораторная диагностика, и не ручным способом, а на высокоточном ультрасовременном оборудовании, где сотрудники будут иметь возможность заниматься любимым делом и совершать открытия на благо всего человечества. Я счастлив, что эта мечта осуществилась, и с гордостью говорю, что именно специалисты Консультативно-диагностического центра города Рязани внедрили расширенную диагностику вирусных гепатитов, первыми использовали автоматическую идентификацию микроорганизмов и определение антибиотикочувствительности, разработали всероссийскую тест-систему по диагностике аллергических состояний и были способны определять 850 видов микроорганизмов!
– Вот уж действительно: каждая мечта дается вместе с силами, необходимыми для ее осуществления!
– Да, но не забывайте: для этого необходимо хорошенько потрудиться.