Честь и совесть

Одним из рязанских предприятий, не только пережившим смутные девяностые, но и продолжающим успешно развиваться, является компания, которую рязанцы знают как Картонно-рубероидный завод. О промышленной политике рассуждает генеральный директор ЗАО «Многоотраслевая производственная компания «КРЗ» Константин Мееревич.

― Константин Николаевич, ваше предприятие у многих ассоциируется не только непосредственно с кровельными материалами, но и с продукцией, очень далёкой от данной отрасли. Насколько известно, вы разводили рыбу и даже делали колбасу…
— Действительно, у нас были и колбасный цех, и свиноферма более чем на тысячу голов, и рыбное производство. В девяностые все эти направления были рентабельными. Но в итоге пришлось выбирать. Требовалось вкладываться в основное производство — в частности, в кровельные материалы, производство картона. В условиях рынка более трёх-четырёх отраслей промышленности держать нельзя.
― Почему?
― Потому что постоянно необходимо поддерживать свою конкурентоспособность. Глупо конкурировать с мясокомбинатами, если у тебя это направление деятельности исконно непрофильное. Опять же, требуются узкие специалисты. У нас сегодня и целлюлозно-бумажное производство, и производство кровельных и гидроизоляционных материалов, и производство битума и мастик, а также производство тары и упаковки. В каждой отрасли нужны свои специалисты, поэтому по законам рыночной экономики более четырёх производств под одной крышей держать не рекомендуется. И если ты эти законы не будешь соблюдать, то тебя ждёт фиаско. Поэтому, как сейчас принято выражаться, мы отбросили непрофильные активы. И если в девяностые они позволяли нам выживать, то в нулевые приоритеты изменились.

― Можно ли сейчас говорить, что промышленный кризис преодолён?
― По моим ощущениям, мы только сегодня завершаем отыгрывать то падение, которое началось примерно в 1990 году. При этом пик падения ― так называемое дно ― пришёлся на 1999-2000 годы, потом начался рост. За девяностые Россия растеряла практически 50% промышленного потенциала, и подниматься, поверьте, гораздо тяжелее, чем падать. Впрочем, даже в такой экстремальной ситуации мы поддерживали свою конкурентоспособность.

― Как вы считаете, можно ли было избежать такого падения промышленного производства, которое Россия пережила в девяностые?
― Естественно. На мой взгляд, дело опять же в кадрах ― в своё время не те люди принимали не те решения. Я уверен, что перенимать опыт нужно было у китайцев. Они начали реформировать экономику, а политическое устройство оставили на потом. Китай перешёл от плановой экономки к рыночной, и государство до сих пор контролирует процесс, не даёт ему скатиться, как у нас, в стихийность. Ведь в чём разница? Мы до 1999 года разваливали всё, а потом начали со дна поднимать. А китайцы уже лет тридцать реально делают 10% роста своей экономики. При этом у них и кровушка не лилась, а мы в это время выходили на площади. А чем в итоге всё кончились? Десятилетним падением и разорением промышленности. Конечно, нам больше не нужно революций ― мы их в прошлом веке нахватались выше крыши. И наш народ, обладая такими ресурсами, достоин лучшей жизни.

― Насколько отразился на вашем предприятии глобальный экономический кризис, случившийся в 2008 году?
― Был серьёзный спад, но к данному моменту ситуация выправилась, и в 2011 году мы улучшили свои показатели по сравнению с 2008 годом, а к уровню 2010 года рост товарной продукции составил 118%, это более чем в три раза превышает темпы роста данного показателя по России в целом. И опять-таки, благодаря тому, что мы никогда не забывали о поддержании конкурентоспособности. Я считаю, это главная защитная мера для любого предприятия.
― Насколько российская экономика (в частности, на примере КРЗ) сегодня реально интегрирована в мировую? Или это, по большей части, громкие слова?
― Интегрирована. Каждая отрасль, конечно, по-своему ― кто-то больше, кто-то меньше. Мы видим, как складывается ситуация на мировом рынке, через свой экспорт в другие страны ― сегодня 12-15% нашей продукции идёт на экспорт.

― Существует ли такое понятие, как промышленная политика? И если да, то как вы её на себе ощущаете и удовлетворены ли?
— Промышленная политика, разумеется, есть. Достаточно ли она эффективна? Мой директорский стаж ― 40 лет, и я могу ответственно говорить о том, что в части развития нашей промышленности есть очень серьёзные проблемы, которые надо решать. Во-первых, это кадры, которые, как известно, решают всё. Так получилось, что нынче работа на промышленном предприятии не престижна. Модно быть банкиром, экономистом, юристом, да хотя бы и журналистом. Много ли телевизионных сюжетов или публикаций, которые делали бы популярной профессию заводского рабочего, специалиста, начальника цеха? А ведь воспитать главного специалиста, технолога, механика очень трудно. Из-за разрухи девяностых произошёл разрыв поколений: старшее ― дорабатывает своё, а вот молодёжь не идёт. Во-вторых, жизненно необходима модернизация, а чтобы её проводить, помимо колоссальных расходов, опять же нужны высококвалифицированные кадры, которые практически отсутствуют. И если в рабочих профессиях есть приток иностранной рабочей силы, то что касается инженеров и технологов ― условий для их появления пока создано недостаточно.

― Считается, что сегодня слишком много специалистов уезжает на Запад…
― Да, проблема утечки мозгов действительно имеет место, и она должна решаться в том числе на уровне государственной промышленной политики. В российской истории, кстати, есть примеры, когда утечка мозгов была обратной ― из Европы в Россию. Например, Екатерина II создала такие условия, что немцы приехали на Волгу ― это были и мозги, и руки. Они приехали сами, никто их под конвоем сюда не тянул. Надо создавать подобные условия и сейчас.

― Несмотря на то, что Россия уже давно стоит на рельсах рыночной экономики, в последние годы складывается впечатление, что госсектор опять растёт ― помимо государственных монополий, появляются новые госкорпорации. Вы управляли предприятием и при плановой экономике, и при рыночной. Какая модель правильная?
― Конечно же, рыночная. И что бы сейчас ни говорили, у меня нет никаких сомнений, что Владимир Путин ― приверженец рыночной экономики и у него есть чёткое понимание существующих нынче проблем и вызовов. Да, монополисты — это зло рыночной экономики, и их надо держать в узде. В принципе, считается, что частные предприятия управляются лучше государственных, но мировая экономика знает, что и госпредприятия могут хорошо управляться. Здесь главное — кто и как ими управляет. Чубайса как управленца и человека, который может что-то организовать, я лично не уважаю. Он бил себя в грудь и заявлял, что создаст конкуренцию в энергетической отрасли, но эту задачу Чубайс провалил, поэтому в энергетике реальной конкуренции сейчас нет, а это огромная часть отечественной промышленности. Говоря о Чубайсе, можно было бы вспомнить очень плохо организованную с его участием приватизацию в девяностые. Надо находить людей, которые умели бы управлять и умели получать высокие результаты. Надо очень серьёзно работать над резервом кадров.

― А такие есть?
― А почему нет? Просто не надо забывать, что «искусство управления состоит в искусстве быть честным». Помимо того, что надо обладать профессиональными качествами, надо быть ещё и честным человеком. А это воспитывается семьёй, школой, религией и, в итоге, обществом. Есть серьёзная научная теория, что лучшие результаты в экономике достигаются тогда, когда вектор профессионализма совпадает с вектором честности и порядочности. И я, как руководитель, всегда придерживался именно таких принципов и нисколько этого не стыжусь.

― Разговоры о честности в наш век, когда о коррупции не слышал только глухой, не ударят ли по конкурентоспособности?
― Ну вот видите! Как так получилось, что когда живёшь по закону и работаешь честно, то остаёшься в дураках? Коррупция сегодня наносит самый большой вред всему, и в первую очередь экономике. Коррупция как гидра ― у неё много голов и проявлений. Мы ведь тоже участвуем в тендерах. И когда видно, что твоя продукция качественнее и дешевле, а выигрывает какое-то подставное лицо только потому, что у него всё схвачено, ― это куда годится?! Всё это на корню убивает честную конкуренцию. Я за то, чтобы работать по-честному, по-белому, быть законопослушным. Я считаю, что если и несовершенный закон, то его всё равно надо выполнять, а не относиться к нему как к дышлу. Иначе будет хаос, а над несовершенным законом надо организовывать срочную работу по его совершенствованию. Я бы внёс предложение ― надо срочно издать закон, который обязывал бы неукоснительно исполнять все ранее принятые законы (и в шутку, и всерьёз). Чтобы справиться со всем этим нужна политическая воля и решимость довести начатое до конца. Такие качества я вижу у нынешнего премьер-министра России.