Новопанская дубрава

Отчего селу дали такое необычное название Стубле — неведомо. Топонимисты предполагают, что оно может соотноситься с народным термином «стубло» — так называли корытообразную ложбину с временным водотоком. Специалисты в области изучения рельефа — геоморфологи — для таких форм рельефа используют термин «балка», но в разных местностях используют термин «лощина», «ложбина», «логовина», «яруга», «лоск» или «байрак». То, что деревушка именно «Стубло» нам доносит «Список населённых мест Рязанской губернии» 1888 года, где на странице 147 под №362 так и указано — село Стубло, хотя на картах в конце слова всё же отпечатана литера «е».

Стубле, как и схожие деревеньки, мало чем примечательно, разве что выразителен в этом селе храм. Как и многие, он был разорён и заброшен, колокольня лишилась навершия, на стенах не осталось и намёка на фрески, но сегодня появилась надежда — в храме началась реконструкция.

Поселение Стубле обосновали переселенцы из соседнего села Новопанское в начале XIX века. В 1862 году был возведён каменный Покровский храм, который четыре года спустя освятили. Новопанское в то время было одной из двух деревень в Михайловском уезде, где обосновались раскольники. Секта скопцов распространила своё влияние на Печерники и Новопанское. Население оказалось под мощным давлением пропаганды со стороны сектантов, которые проповедовали безбрачную жизнь, для чего занимались умерщвлением плоти, отказом от мяса, осуждали плотские отношения между супругами.

В дореволюционную эпоху в Новопанской, Попадьинской и Ново-Рождественской волостях жили государственные крестьяне. Это были служилые люди низшего ранга — казаки, стрельцы, пушкари, затинщики, воротники, рассыльщики. Сегодня не всякий объяснит, что это такие за профессии и насколько они важны. В обязанности воротников, к примеру, входила оборона городских стен и ворот, бдение в карауле, то есть они были некими стражниками у ворот, отчего и получили соответствующее звание. У затинщиков, то есть «затынщиков», основным оружием была затинная, то есть «затынная» пищаль, служившая для стрельбы «из-за тына» — частокола. О происхождении их напоминают и названия селений, и даже некоторые фамилии жителей — Воротниковы, Накаткины и прочие. Таких крестьян было 14,8 тысячи человек. С ними слились и крепостные монастырей — таковыми были крестьяне из Богословского монастыря под Рязанью, что поселились в селе Хавертово, и из деревни Бобыли. Бобылями, к слову, в XVII веке называли одиноких крестьян, не имевших своей пашни. Жители Бобылей в Михайловском уезде «сидели» на земле упразднённого в 1764 году Михайловского Ново-Рождественского мужского монастыря. С государственными крестьянами смешались и однодворцы (в переводе на современный язык — пограничники) из слобод Михайлова.

Новопанское, как и Печерники, образовали пашенные солдаты михайловских слобод — Паншенской и Лещенской. Элементарной комбинацией сложилось название образовавшейся точки на карте Михайловского уезда. Из Лещинской слободы для переселенцев перенесли и деревянную церковь Рождества Богородицы. Это произошло в 1795-м — этим годом и датируется образование села Новопанское. Дерево долго не прослужило — храм сломали. Уже в 1895 году принялись возводить новый каменный. Обжигали кирпичи на тех самых дровах, что служили стенами прежнего храма. Строили 10 лет.

И в числе прихожан и даже монахинь были и те, кого подозревали в сектантстве. Те устраивали собрания, занимались воспитанием малышей отнюдь не в православном духе. Священнослужители, как могли, пытались бороться со скопцами, но напрасно. Известно даже, что на некого священника Малинина навели напраслину те самые сектанты, вследствие чего батюшку перевели в дьячки в приходе, куда скуднее прежнего.

Загадочности соседствующим деревенькам Новопанское и Стубле добавляет лесок, который будто бы заигрался в прятки, отчего спрятаться так и не успел. Новопанская дубрава посреди михайловских полей кажется уж больно неестественной. Этот реликт былых лесов, подавляющие площади которых уступили место пашне под нажимом топора и огня, находится под охраной государства как убежище редких видов животных и растений.

Интересную мысль о происхождении местных ландшафтов ещё в 1929 году высказал исследователь М.В. Бабкин в своём сжатом естественно-географическом и историко-экономическом краеведческом очерке «Михайловская волость и город Михайлов Рязанской губернии». Среди прочего Бабкин писал, что «ещё в ту далёкую эпоху, когда пространство правого берега Оки освобождалось от ледника — того, что отступал к северо-западу, с юга меж тем подступала степь, а с севера — лес. Их борьба и создала типичный михайловский ландшафт. Питаясь от рек, лес в этом соревновании благополучно вёл, вытесняя степные растения и забирая у чернозёма питательный гумус. Вне зоны лесного доступа остались отдельные поля и полянки, напоминавшие о былом господстве степи. Борьба не прошла бесследно, оставив о себе напоминания в говорящих о лесе названиях селений — деревни Берёзово, Дубки, Дубрава, Ольхоцев, Подлесное и Поддубреево, а также и о степи — деревни Полянки, Лужки, Волчья степь».

Противостояние леса и степи, конечно, не единственное обстоятельство, способствовавшее их исчезновению. За те двести лет, что человек масштабно пахал землю, значительно поубавилось и леса. В Михайловском уезде в далёком 1787 году имелось почти 45 тысяч десятин леса. Понадобилось всего-навсего каких-то 70 лет, чтобы сократить лесной массив аж до трети. Так, к 1858 году от леса осталось только 15,5 тысячи десятин, а к началу XX века уже около семи тысяч. Какова же причина такого грандиозного лесоуничтожения? До середины XIX века помещики стремились расширить пашню за счёт леса, а наличие свободной крепостной силы им было только на руку. Их не остановила и отмена крепостного права — помещики продолжали сводить и продавать лес в попытке спасти своё разрушавшееся хозяйство. После революции лес поредел ещё значительнее: голод и разруха вынуждала рубить деревья на топливо и для хозяйственных нужд. О следах такого неразумного использования природных богатств под влиянием нужды настойчиво упоминает Бабкин в вышеуказанной работе. Это останки деревьев в Исканском и Розвальневском лесу под Михайловым, пни от некогда могучих 250-летних дубов в деревне Старые Свечи, от которой также сегодня ничегошеньки не осталось.

Древесиной Михайловская волость почти в одночасье оказалось очень бедна. Потому везли сюда лес издалека — из мещёрских лесов Спасского и Рязанского уездов. Значительный процент прибывавшего на станцию Михайлов груза приходился на лес — брёвна, дрова и доски. Зимой крестьяне отправлялись в мещёрский край за лесным материалом на лошадях, везя на обмен хлеб.

Но не только количество, но и качество подверглось вымиранию. Всё больше в оставшихся лесках осины, всё меньше красавцев-дубов. Изредка присутствует берёзка, и совсем редок ясень, клён, ольха, липа и вяз. И совсем уж отдельными экземплярами встречаются ель и сосна, посаженные людьми. Дубовые же рощи, некогда имевшие абсолютную власть в здешних просторах, исчезающе редки. Новопанская дубрава — всё, что досталось нам от бережливых предшественников.