Ближе к небу

Архитектор отец Константин Камышанов рассказал о работе над храмом.
— Церковь подошла к такому моменту, когда она почувствовала, что силы восстановились. Кроме воссоздания инфраструктуры необходимо заниматься миссией. Мы решили провести социальный, миссионерский эксперимент, создав объект, в котором не только проходила бы служба, но и происходила миссия, — пояснил он. — Иоанн Кронштадтский был всегда открыт народу, и тот храм, который построен по его благословению в Санкт-Петербурге, был предназначен как раз для миссии. В нём много помещений, туда могут прийти люди поговорить или, возможно, получить медицинскую помощь, поесть. Слово Божье там можно донести в формате живого общения.

По словам Камышанова, сегодня назначение церкви не может заключаться только в богослужении. Он привёл слова патриарха Кирилла о том, что если священник просто отслужил и не общается с паствой, он совершает профессиональное преступление. В храме ряд помещений отдан под столовую для неимущих, под образовательный центр.
— Обычно вокруг храма достаточно места для других построек, где может располагаться воскресная школа, другие объекты. На данном участке такой возможности нет, поэтому пришлось собрать всё в одном здании и вытянуть вверх. В цокольном этаже, кстати, будет находиться крестильный храм. Нам захотелось сделать в городе единственное в своём роде место, где крещение будет происходить как грандиозное торжественное событие в жизни человека. Человек, который проходит обряд крещения, понимает, что он находится в центре церкви, на него смотрит Бог, смотрят священники, он очень дорог церкви и Богу. То, что мы отдали крещению целый храм, говорит о внимании к человеку, — подчеркнул архитектор.

Расположение храма в центре микрорайона Камышанов назвал продолжением европейских традиций градостроительства. Уютность европейских городов связана с тем, что на ключевых местах поставлены те объекты, которые выражают дух народа, социальную концепцию, часто это театры, церкви, ратуши, библиотеки. В Советском Союзе эта традиция продолжалась — на площадях центральными зданиями становились театры и библиотеки.
— Потом всё встало с ног на голову: мы увидели ящики «Дикси» и «Глобусов», в которых одна дырочка для народа, а вторая — для денег, — говорит архитектор. — Появление их на ключевых местах говорит о коммерциализиции общества. То, что церковь появилась на знаковом месте, говорит о том, что руководство города поняло, что это путь в никуда, общество потребления — это ненормально, так не должно быть. Большие супермаркеты в той же Европе находятся на окраинах городов, они не доминируют и не портят окружающее пространство.

Константин Камышанов напомнил, что на публичных слушаниях было много возражений со стороны экоактивистов, которые утверждали, что пострадают лиственницы. В результате не было срублено ни одного дерева.
— Мы довольны, что городская власть поверила, что мы не испортим этот сквер, а сделаем его интересней, — отметил архитектор. — Была идея: хотели этот сквер сделать закрытым. При слове «закрытый» все начинали сильно напрягаться, говорить, что церковь хочет сделать себе площадку для прогулки священников и монахов. Но тема была другая. В Санкт-Петербурге многие парки на ночь закрываются — даже небольшие скверики, которые находятся на петроградской стороне между домами. Мы предполагали, что закрываться будет часов в 22.00-23.00, когда все добропорядочные граждане уже дома, а открываться часов в 06.00. Это убрало бы маргинальную составляющую, и парк был бы чистый. Но даже сегодня парк весь ожил. И сегодня люди, понимая, что я имею отношение к парку и церкви, благодарят.